Мед и яд любви - Юрий Рюриков

Любви грозит не только то, что ей чуждо, внешне, противоположно, но и то, что составляет саму ее сокровенную суть — тяготение к любимому всей душой и всем телом, желание быть сним как можно ближе и как можно дольше…

Об этом внутреннем враге любви и о противоядиях от него я собираюсь подробно рассказать в следующей книге. Сейчас можно сказать только, что наши чувства тускнеют и от чрезмерного, и от однообразного общения с любимым. Самое сладкое приедается, когда его ешь каждый день, и любви нужны — как воздух — перемены, разнообразие, выдумка…

Максимум разнообразия в проявлении достоинств, минимум в проявлении недостатков, — пожалуй, только такое двуединое поведение может ослабить те минусы, которые рождает союз любви и семьи. Только оно (если говорить о личных пружинах) может сделать семью оазисом, а не могилой любви — кусочком седьмого неба на грешной земле…

А теперь, помня все это, посмотрим, что же соединяет молодых мужей и жен на разных ступенях брака. Соединяющие их нити обнаружил С. Голод, который изучал в 70—80-е годы молодую ленинградскую семью.

В юных браках, со стажем до 2 лет, самые частые из таких нитей — это общие интересы и взгляды: они скрепляют треть молодоженов. На втором месте стоит половая близость — ее назвали 3/10 супружеских пар. (На мой вопрос С. Голод ответил, что общность интересов — это духовная сторона супружеского чувства, — не любви, а половая близость — физическая сторона.) То есть почти 2/3 молодоженов соединяет сердечное влечение: одних с упором на его духовную сторону, других — на телесную. На третьем месте стоит привычка — она больше всего связывает 1/7 пар.

В младшем родительском возрасте, когда стаж брака от 2 до 5 лет, привычка уже выдвигается на первое место, а общие интересы и половая близость переходят на 2-е и 3-е место: каждая из этих нитей скрепляет по 2/10 супружеских пар.

В среднем супружеском возрасте, когда стаж брака больше 5 лет, строение совместимости опять меняется: на первое место выходит супружеский долг (раньше он был на одном из последних), на втором стоит привычка. Общие интересы и половая близость — духовная и телесная сторона чувства — еще больше отходят на задний план.

Чаще всего супругов скрепляют уже не личные тяготения, духовные и телесные, а полуобезличенные нити — долг и привычка. Чувства гаснут, они соединяют уже не большинство пар, как у молодоженов, а меньшинство; о таком угасании чувств в один голос говорят почти все современные исследования семьи.

Но естественно ли это, неизбежно ли? Обязателен ли такой спад в совместимости, такой откат с вершин личной близости к ее подножью? Или это противоестественно, но неизбежно при нынешней докультуре?

У любовных чувств много противников, психологических и материальных. Среди психологических главные — мы сами, наше незнание, неумение, нежелание стоять за любовь. Среди материальных — тяжелые тяготы и нехватки, которые портят жизнь большинству молодых семей. Наверное, чувствам будет лучше, когда на место невежества станет просвещенность и окрепнет общее положение семьи — в том числе материальное. Можно предположить, что долголетие чувств станет вырастать вместе с ростом семейной культуры, душевной и материальной.

«Часто родители бывают против решения молодых людей жениться, говоря, что у них нет материального фундамента. По-моему, они не правы. А ваше мнение?» (Раменское, Московская область, ЦК «Сатурн», встреча со старшеклассниками, март, 1988.)

Пожалуй, все зависит от того, какие это молодые люди. Если они готовы к самостоятельности, уверены, что лишения не погубят их чувства, тогда вдвоем им будет даже легче — и полезнее для души — создавать себе материальный фундамент. Но если они не готовы к лишениям, больше надеются на родителей, чем на себя, тогда они не доросли до супружества; они еще дети, сколько бы лет им ни было.

Материальная база — жилье, деньги, вещи — очень важна для семьи, но еще важнее для нее база душевная, психологическая. В наш век здесь идут глубинные и болезненные перемены. Раньше семейное счастье или несчастье больше зависело — в глазах людей — от их материальной жизни, и меньше — от их душевных отношений. Тогдашняя семья (вспомним) была для людей сначала экономической опорой и только потом — ячейкой душевной близости.

Муж и жена попросту не могли прожить друг без друга, выкормить детей, наладить быт; они, повторю это, были нужны друг другу сначала как помощники в работе и в бытовом устройстве и только потом как люди. Семейные запросы были скромнее нынешних, душевная взыскательность меньше, и достичь домашнего довольства было намного проще.

С тех пор круто переменилась семья, сложнее и ненасытнее стало понимание домашнего счастья. Первую скрипку в нынешних симфониях счастья играют именно душевные отношения. Материальная база семьи остается, конечно, первостепенной, и запросы людей тут резко выросли; недаром, наверно, сейчас по-новому звучит старая пословица: с милым рай и в шалаше, если этот шалаш в раю…

Но еще больше выросли сегодня душевные, психологические запросы. И материальное благополучие — это не фундамент для нынешнего счастья, а только котлован для фундамента; а вот появится ли такой фундамент, вырастет ли на нем здание счастья — все это будет зависеть от наших чувств и характеров, от нашего умения или неумения вести семейную жизнь.

На встрече со счастливыми парами говорили и об этом. У всех у них первые 7–8 лет жизни были полны тягот, но их отношение к этим тяготам оказалось неожиданным.

Л. Никитина. Хочу спросить вас о жилье, деньгах, обеспеченности. Недавно в стране появилось свадебное страхование: родители могут платить небольшие взносы, и ко дню свадьбы их дети получают солидную сумму на обзаведение — что-то вроде денежного приданого. А как было с деньгами у вас?

Петерис. Когда мы поженились, у нас не было ничего. Лайла училась, получала стипендию — 40 рублей, моя зарплата была 100 рублей.

Валерий. У нас с Наташей было еще меньше — 80 рублей на двоих, студенты. Жили в одной комнате сначала вдвоем, потом втроем…

В. Переведенцев. Родители помогали?

Наташа, Лайла. Нет.

В. Переведенцев. Это затрудняло вашу жизнь?

Лайла. Да, очень, но чувствам не мешало. У нас была трудная жизнь, но мы любили друг друга все глубже, относились заботливее. Конечно, очень тяжело, когда все приобретаешь сам. И мы были рады, что у нас общий холодильник и стиральная машина с родными Петериса.

Л. Никитина. Приданое не помешало бы?

Петерис. Было бы хорошо, если бы молодая семья получала кредит от государства — на жилье, на мебель, как в ГДР, в Чехословакии[134].