Петербург. Тени прошлого - Катриона Келли

и для кого отдых за городом был связан с счастливыми детскими воспоминаниями. Дача давала городским детям гораздо больше простора и времени заниматься тем, что им нравилось, как вспоминает респондент, чья семья отдыхала на государственной даче деда в 1950-1960-е:

Каждое лето я проводил в поселке Солнечное – это от Белоострова здесь рядом совершенно. Там деду как старому большевику, ему давали дачу, государственную дачу. И вот там… там прошло мое детство, там было много тоже всяких дачных… дачных компаний. Я тоже там был заводила, мы играли в казаки-разбойники, строили шалаши… Значит… бегали, там, в дом отдыха на побережье Финского залива, вот. Вот. Ну вот такое… в лес ходили, там, грибы собирали… грибы я не умел никогда собирать. Я не любил, а ягоды любил и умел. А чё их уметь, собственно? Вот. Купались, загорали. Ну, такое детство[1416].

Существовало твердое убеждение, что дети должны проводить все лето на даче; то же касалось и взрослых, особенно если они были представителями профессий с гибким графиком, а также учителями[1417]. На даче можно было встретиться с родственниками, с которыми не было времени видеться в будни, а также провести несколько спокойных дней в кругу семьи. Друзья нередко приезжали погостить на несколько дней или просто заглядывали на денек: ведь всегда можно было вечером вернуться в город[1418]. Общаться с соседями можно было по собственному выбору. Поскольку дача была удовольствием недешевым, соседи, скорее всего, попадались небедные и непьющие – иными словами, те, с кем приятно было общаться[1419].

8.5. Диван на застекленной дачной веранде, 2002

Если в городских квартирах люди часто старались избегать друг друга, на даче они часто нянчились с соседскими детьми, вместе пили чай и болтали о погоде.[1420]

Особенности дачной жизни побуждали людей устраивать свой досуг самостоятельно. Здесь не было «организованных» развлечений. Никаких пляжей с шезлонгами и кафе, даже если поблизости было озеро, река или морское побережье (в лучшем случае там мог быть магазин, где продавались напитки, какая-нибудь мясная или рыбная кулинария и салаты), никаких трасс для картинга или теннисных кортов. Турбазы и пансионаты могли предложить постояльцам увеселения типа мини-гольфа и качелей, но для дачников ничего подобного не предусматривалось. Взять напрокат моторную лодку или водные лыжи было негде. Так что основными занятиями были купание или рыбалка, в зависимости от предпочтений, а в промежутках – чтение, загорание, лежание в гамаках и просто разговоры. В конце сезона обычно собирали грибы и ягоды, которые потом мариновали и пускали на варенье[1421]. В целом готовили самые простые блюда; отдельным ритуалом был шашлык – одно из немногих кулинарных начинаний, к которым были готовы приобщиться среднестатистические отцы семейств.

Но скучно не было. В дачной жизни была успокаивающая монотонность и комфорт, тогда как жизнь в городе даже до 1991 года становилась все более безумной, шумной и напряженной. Дачные поселки делились на «престижные» и не очень: на одном конце шкалы были удаленные от залива садоводства, на другом – курорты «северной ривьеры», в первую очередь Репино и Комарове, где находились официальные дачные кооперативы партийной верхушки, Академии наук и ведущих учреждений культуры[1422]. Но даже здесь жизнь была скромной. Жаждущие «престижного» отдыха выбирали другие места, например южные курорты. Смысл приезда на дачу состоял в том, чтобы одеваться во что попало (даже джинсы считались слишком нарядными), жить в окружении практичных вещей, слишком старых или ветхих для городского быта, и отдыхать от треволнений[1423]. Это была полная противоположность «петербургскому стилю» с его сознательным собирательством. Старые вещи здесь подбирались случайно, их привозили из города, когда они становились слишком старомодными или потрепанными для приличного дома. Чаще всего это были старые, покореженные сковородки, залатанные простыни и поцарапанные шкафы, но имелись также и самовар на углях в рабочем состоянии, мангал и другие предметы, явно располагающие к общению[1424].

Связь дачи с семейными традициями сделала ее излюбленным местом для проведения торжеств, например празднований дней рождения:

Обязательно около 9-го июля, на эту дату приходится мамин день рождения, летом, собирались все наши друзья, знакомые, они приезжали на своих машинах, со спальниками, иногда даже с палатками, вставали у нас на участке, и обязательно два дня мы пили-кутили. А еще на это время приходится как раз созревание клубники, поэтому все собирались, значит, на клубнику, на шашлыки[1425].

Открытие летнего сезона дачники часто превращали в настоящий праздник:

А вот на 9-е мая, когда было уже теплее, или чуть позже, вот между… в конце мая – начале июня, вот тогда да, когда первая ночевка на участке, тогда обязательно покупалась бутылочка винца, обычно красное, маме нравилось красное сухое, поэтому покупали его. Какая-то закусочка готовилась, и после рабочего дня на даче родители вечером садились, выключали телевизор, разговаривали, сколько-то выпивали и строили планы, что они намерены делать этим летом, вот, такой ритуал в кавычках, он, в общем, соблюдался неукоснительно [Там же].

Подобные празднества только подчеркивали тот факт, что дача, в отличие от городской квартиры, была настоящей собственностью, использовалась десятилетиями и передавалась из поколения в поколение. Даже казенные дачи часто обладали этой «семейной» атмосферой, поскольку право пользования можно было передать по наследству. Глядя на скопления вещей, люди прикасались к семейной истории и ее связи с этим дорогим сердцу местом. Во многих смыслах дача была «домом» в большей степени, нежели арендуемая квартира в Ленинграде.

Финские дома и бандитский шик

Отголоски перемен вскоре добрались и до этого, как казалось, неизменного социального ландшафта и затронули его, как и все остальное советское общество. Открытие границ в годы правления Горбачева впервые дало ленинградцам возможность выезжать за рубеж когда вздумается, хотя получение заграничного паспорта по-прежнему требовало усилий; еще сложнее было раздобыть валюту (чтобы получить ее законным путем, нужно было отстоять в многочасовой очереди в бюро обмена валюты в гостинице «Ленинград»)[1426].

Вначале к зарубежным поездкам людей толкало, главным образом, любопытство, а целью были крупные города Европы, Израиля и Америки. В условиях ограниченных ресурсов люди часто первым делом отправлялись туда, где у них были родственники или друзья. Однако в 1990-е открылся и рынок организованных туристических поездок. Петербуржцам не терпелось уехать от городских туманов и сырости туда, где гарантированно светило солнце. Теперь, когда до курортов бывшего советского «солнечного Юга» добираться стало труднее