Руководство для домработниц - Лусиа Берлин

– Сколько вы пробыли в завязке, прежде чем настроение у вас переменилось? – спросил я. А она ответила, что все наоборот. Сначала я должен почувствовать, что я не безнадежен, и только после этого смогу завязать.

– Полегче, – сказал Дэрон, – если мне захочется слушать такие телеги, я пойду к “Анонимным алкоголикам”.

– Извините, – сказала она. – Но сделайте мне одно одолжение. Только не отвечайте вслух. Пусть каждый из вас спросит себя: когда вас в последний раз арестовали, неважно за что… были ли вы в тот момент пьяны или под кайфом?

Молчание. Она нас уела. Все захохотали. Дуайт сказал:

– Знаете, есть такая организация МППВ – “Матери против пьяных водителей”? А у нас своя организация – ППМ. “Пьяные против матерей”.

Через пару недель Уилли освободился. Грустно было с ним прощаться. Две женщины подрались между собой, и после этого в студии остались только Дикси, Ким и Кейси, да шесть мужчин. Семь, когда на место Уилли пришел Ви де ла Рэнджи. Хилый прыщавый уродливый трансвестит с завитыми, осветленными, черными у корней волосами. В носу он носил пластмассовую штуковину, которой скрепляют пакеты с хлебом, в ушах – по двадцать штук таких же штуковин. Дэрон и Дуайт уставились на него так, словно убить готовы. Он сказал, что сочинил несколько стихов. “Прочитай нам что-нибудь”.

Это была страстная кровавая фантазия про тусовку трансвеститов и героинщиков. Когда он дочитал, все молчали. Наконец СД сказал: “Вштыривает. Давай еще”. СД как бы дал всем разрешение принять его в наш круг. Ви расцвел и на следующем занятии уже чувствовал себя непринужденно. Сразу было заметно, как много это для него значит – быть услышанным. Блин, для меня вообще-то тоже. Однажды я даже осмелился написать о смерти моей собаки. Мне было плевать: пусть надо мной смеются. Но никто даже не хихикнул.

Ким писала не очень много. В основном покаянные стихи про ребенка, которого у нее отобрали. Дикси сочиняла сардонические вещицы в духе “Стыд не дым – глаза не выест”. Кейси показала высший класс. Она писала о героиновой наркомании. Проняла меня до глубины души. Большинство ребят, которые тут сидели, торговали крэком, но сами либо мало употребляли, либо по молодости пока не знали, во что ты превращаешься, когда год за годом добровольно спускаешься в ад. А миссис Бевинс знала. Она об этом мало распространялась, но достаточно, чтобы стало ясно: она молодец, что соскочила.

Каждый из нас написал кое-что стоящее.

– Блестяще, – однажды сказала миссис Бевинс про рассказ Каратэ. – Вы с каждой неделей пишете лучше.

– Без балды? Скажите, госпожа училка, я не хуже СД?

– Литература – не спорт. Просто делайте свое дело все лучше и лучше.

– Но СД – ваш любимчик, нет?

– Нет у меня никаких любимчиков. Я мать четверых сыновей. И всех моих сыновей люблю, но каждого – не так, как остальных. С учениками – та же история.

– Но нам вы не говорите: иди учиться, подай заявку на стипендию. А его все время донимаете: ты должен изменить свою жизнь.

– Она говорит это нам всем, – сказал я, – всем, кроме Дикси. Просто не впрямую. Как знать, может, я и брошу пить. В любом случае СД – самый лучший. Мы все это знаем. Когда меня сюда привезли, я в первый день увидел его во дворе. И знаете, что я подумал? Я подумал, что он похож на какое-то божество.

– Насчет божеств не знаю, – сказала Дикси. – Но звездный шарм в нем есть. Правда, миссис Бевинс?

– Ну, это вас уже занесло, – сказал СД.

Миссис Бевинс улыбнулась:

– Ну хорошо, не буду лукавить. По-моему, каждый учитель иногда видит такое свойство в своих учениках. Не просто ум, не просто талант. Это величие духа. Такой человек может сделаться великим во всем, что захочет сделать.

Мы примолкли. Наверно, мы тоже так считали. Но нам стало ее жалко. Мы знали, что он хочет сделать, что он собирается сделать.

Мы вернулись к работе – отбору произведений для нашего журнала. Миссис Бевинс отдаст его в набор, а потом тюремная типография отпечатает тираж.

Она и Дикси пересмеивались. Обе любили посплетничать. Теперь они взялись классифицировать некоторых надзирателей. “Этот не снимает носки”, – сказала Дикси. “Точно. А предварительно чистит зубы нитью”.

– Нам нужно побольше прозы. Давайте попробуем к следующей неделе выполнить одно задание, посмотрим, что вы придумаете, – и миссис Бевинс раздала всем список названий из записной книжки Рэймонда Чандлера.

Каждый должен был выбрать одно. Я взял “Мы все любили Эла”. Кейси понравилось “Уже поздно улыбаться”. СД понравилось “Здесь суббота”. “Вообще-то, – сказал он, – мне кажется, что мы должны назвать так наш журнал”.

– Нельзя, – сказала Ким. – Мы же обещали Уилли взять его название – “Глазами кота”.

– Итак, мне нужен текст на две-три страницы, который подводит нас к трупу. Не показывайте нам этот труп в открытую. Не предупреждайте нас, что появится труп. Просто закончите рассказ так, чтобы мы поняли: без трупа не обойдется. Ясно?

– Ясно.

– Вам пора, джентльмены, – сказал надзиратель, приоткрыв дверь. – Иди сюда, Ви.

Миссис Бевинс попрыскала его духами прежде, чем отправить назад на ярус. На ярусе гомосеков было довольно тухло. Половина – старые алкаши-маразматики, другая половина – геи.

Я написал хороший рассказ. Он напечатан в журнале, и я до сих пор его перечитываю, снова и снова. Рассказ про моего лучшего друга Эла. Его больше нет. Правда, миссис Бевинс сказала, что я не вполне справился с заданием, потому что рассказал, как мы с квартирной хозяйкой нашли Эла мертвым.

Ким и Кейси написали одну и ту же ужасную историю. Ким – про издевательства своего старика, Кейси – про клиента-садиста. Чувствуется, что в итоге женщины убьют этих мужчин. Дикси написала замечательный рассказ про женщину в одиночной камере. У нее начинается приступ астмы, очень сильный, но ее криков никто не слышит. Ужас и непроглядная тьма. И тут начинается землетрясение. Точка.

Вы ни за что не сможете себе представить, каково находиться в тюрьме во время землетрясения.

CД написал про своего брата. СД вообще почти всегда писал про своего брата, про их детство. Как они на много лет потеряли друг друга – их раскидали по разным приютам. Как они случайно нашли друг друга в Рино. А этот рассказ был про Саннивейл. СД читал его негромко. Мы все сидели, не шелохнувшись. Рассказывалось про день и вечер накануне смерти Кита. Подробности стрелки двух банд. В конце – стрельба из автоматов “узи”, СД выходит из-за угла. Всё.

У меня волосы встали дыбом. Миссис Бевинс побледнела. Ей никто не говорил, что брата СД нет в живых. В этом рассказе вообще не было ни слова про его брата. Вот какой хороший был рассказ. Раскаленный добела, напряженный, неотвратимо подталкивающий к единственной развязке. В комнате была тишина, а потом Шабазз сказал: “Аминь”. Надзиратель открыл дверь: “Вам пора, джентльмены”. Мы вышли гуськом. Другие надзиратели ждали женщин.