Крошка Доррит. Книга вторая - «Богатство» - Чарльз Диккенс

— Я с вами не спорю, сэр, — сказал он, — и нипротив чего не возражаю. Я буду действовать, как вы желаете, сэр, но остаюсьпри особом мнении. — И мистер Рэгг пустился в довольно пространную аргументациюсвоего особого мнения. — Во-первых, — сказал он, — весь город, можно дажесказать, вся страна еще неистовствует после совершившегося разоблачения и готоваобрушить свою ярость на пострадавших — те, кто не попался на удочку, будутобливать их презрением за то, что они не оказались столь жепредусмотрительными, а те, кто попался, сумеют найти себе извинения иоправдания, отказывая в этом своим товарищам по несчастью; не говоря уже о том,что каждая отдельная жертва станет с возмущением уверять себя, что никогда быне поддалась на обман, если б ее не увлекли своим примером другие. Во-вторых,подобное заявление, сделанное в подобный момент, вызовет целую бурю негодованияпротив Кленнэма, а при таких обстоятельствах трудно рассчитывать наснисходительность кредиторов, или хотя бы на их единодушие; он только сделаетсебя единственной мишенью для многих недругов и падет под перекрестным огнем.

Кленнэм отвечал, что при всей справедливостивысказанных соображений, ни одно из них не уменьшает и не может уменьшить егорешимость снять ответственность со своего компаньона. А потому он проситмистера Рэгга как можно скорей подготовить все, что для этого необходимо. И мистерРэгг принялся за дело; а Кленнэм тем временем позаботился перевести на счетфирмы весь свой личный небольшой капитал, оставив себе, кроме книг и платья,лишь немного денег на расходы.

Уведомление вышло в свет, и буря забушевала.Тысячи людей жаждали случая сорвать на ком-нибудь свой гнев — и вот случайпредставился: нашелся живой человек, сам пригвоздивший себя к позорному столбу.Если даже люди, совершенно непричастные к делу, с ожесточением набросились навиновного, чего ж можно было ожидать от тех, кого его вина ударила по карману?Со всех сторон посыпались письма, полные упреков и угроз, и мистер Рэгг,который каждый день разбирал и прочитывал эти письма, спустя неделю сказалсвоему клиенту, что опасается, как бы кто-нибудь из кредиторов не добилсяпредписания об аресте.

— Я готов нести любую ответственность за своювину, — возразил Кленнэм. — Предписание найдет меня здесь.

На следующее утро, когда он направлялся вПодворье, миссис Плорниш, видимо дожидавшаяся его на пороге лавочки, с таинственнымвидом попросила его заглянуть в Счастливый Уголок. Он вошел и увидел мистераРэгга.

— Я нарочно перехватил вас по дороге. Несоветую вам ходить сегодня в контору, мистер Кленнэм.

— А почему, мистер Рэгг?

— Насколько мне известно, есть целых пятьпредписаний, сэр.

— Что ж, чем скорей, тем лучше, — сказалКленнэм. — Пусть сейчас же и забирают, если так.

— Подождите, подождите, — возразил мистерРэгг, загораживая ему путь к двери. — Выслушайте сперва. Забрать вас все равнозаберут, насчет этого можно не сомневаться, но выслушайте сперва, что я вамскажу. В таких делах, как правило, больше всего суетится и забегает впередвсякая мелкота. Вот и сейчас у меня есть основания полагать, что речь идетвсего лишь о решении Пэлейс-Корт — какой-то небольшой долг, сущая безделица. Ябы лично не хотел, чтобы меня взяли по таким пустякам.

— А почему?

— Я бы лично предпочел, чтобы меня взяли зачто-либо покрупнее. Всегда надо соблюдать приличия. Мне, как нашему поверенному,будет гораздо приятнее, если вас заберут по предписанию одной из высшихсудебных инстанций. Это более солидно.

— Мистер Рэгг, — сказал Артур печально, — уменя есть только одно желание: поскорее с этим покончить. Пойду, и будь чтобудет.

— Еще одно соображение, сэр! — вскричал мистерРэгг. — Выслушайте еще только одно соображение. Допустим, то было дело вкуса,но это уже дело разума. Имейте в виду, если вас заберут по предписаниюПэлейс-Корт, вы попадете в Маршалси. А что такое Маршалси, вам известно. Дышатьнечем. Повернуться негде. Тогда как, скажем, Кингс-Бенч[52]… — мистер Рэггшироко повел в воздухе правой рукой, изображая неоглядные просторы.

— Из всех тюрем я предпочел бы именноМаршалси, — сказал Кленнэм.

— Серьезно, сэр? Ну что ж, это тоже деловкуса. В таком случае — пойдемте.

Он как будто слегка обиделся, но ненадолго. Импришлось пройти все Подворье из конца в конец. Кровоточащие Сердца теперь,после краха, совсем по-другому относились к Артуру; беда сделала его для нихсвоим, дала ему все права гражданства в Подворье. Многие выходили поглядеть нанего и обменивались сочувственными замечаниями, вроде: «Эк его подвело,беднягу!» Миссис Плорниш и ее отец смотрели ему вслед со своего крыльца исокрушенно качали головами.

У дверей конторы не было видно ни души. Но кактолько они вошли и мистер Рэгг собрался распечатать первое письмо, застеклянной перегородкой появился почтенных лет иудей, похожий на заспиртованныйсморчок, — должно быть, он шел за ними следом.

— А! — сказал мистер Рэгг, подняв голову. —Мое почтение! Заходите. Мистер Кленнэм, это, видимо, и есть джентльмен, окотором я говорил вам.

Джентльмен объяснил, что у него имеется кмистеру Кленнэму «маленькое дельце официального характера» — и показалпредписание.

— Желаете, чтобы я проводил вас, мистерКленнэм? — учтиво спросил мистер Рэгг, потирая руки.

— Благодарю вас, я лучше пойду один. Если васне Затруднит, перешлите мне мое белье и платье. — Мистер Рэгг заверил, что егоэто нисколько не затруднит, и они простились. Кленнэм и его провожатый сошливниз, сели в первый подвернувшийся экипаж и вскоре остановились у хорошознакомых ворот.

«Да простит мне господь, — подумал Кленнэм. —не чаял я когда-нибудь сюда попасть подобным образом».

Дежурным у ворот был мистер Чивери, и ЮныйДжон тоже находился в караульне — то ли отец только что сменил его, то ли,напротив, он готовился сменить отца. При виде нового арестанта на лицах обоихотразилось изумление, казалось бы вовсе не доступное для тюремных сторожей.Чивери-старший смущенно пожал ему руку, пробормотав при этом: «Первый раз, сэр,не могу сказать по чистой совести, что я рад вас видеть!» Чивери-младшийдержался более замкнуто и руки не жал; но его замешательство было стольочевидно, что не укрылось даже от Кленнэма, как ни угнетен он был собственныминевзгодами. Минуту спустя Джон выскользнул из караульни и скрылся на тюремномдворе.