Труба Иерихона - Юрий Никитин

Вторая пуля ударила его, когда он был в десятке шагов отспасительного леса. Голову тряхнуло так, словно со всей дури ударили молотом.Оглушённый, почти потерявший рассудок, он нёсся в смертельном страхе, уже нечеловек, а комок инстинктов, зная каждым нервом, что следующая пуля будетпослана точнее...

Лес надвинулся, тёмные ветки с узорчатой мелкой хвоейопускаются до земли, Ляхич прыгнул головой вперёд, проломился, под ним что-тотрещало, рассыпалось, но инстинкт сообщил, что темные ветки сомкнулись за егоспиной как занавес. Тот же инстинкт заставил сменить место. Возможно, в этоместо преследователи выстрелили, здесь всё качается и шевелится, хотя вряд ли:охотники обычно расходуют патроны скуповато...

Он заполз поглубже, упал лицом вниз. Лёгкие разрывались,требуя воздуха, тело стонало, умоляло сбросить тяжёлый бронежилет, но ведь этоон спас ему жизнь, как спас от второй пули шлем и ещё спасёт...

С великим трудом заставил себя подняться. Ноги дрожали.Поковылял между деревьями, вот что такое тайга, не видишь, куда поставить ногу,всё в трухлявых разлагающихся стволах, поросло диким папоротником, везде снуютогромные муравьи, на стволах сидят великанские жуки. Даже бабочка пролетелаабсолютно чёрная, мохнатая и толстая, как воробей...

Некоторое время соображал, откуда доносится шум и писк, напоминающийчеловеческий голос, потом сообразил, что из-за собственного хриплого дыхания иклёкота в лёгких почти не слышит голоса в наушниках.

Есть кто живой... звучал прерывающийся голос. Есть кто...

Есть, ответил Ляхич. Я в лесу, севернее от деревни. Ты где?

Сэр, прозвучал голос Джозефа, он сразу налился такойщенячьей радостью, что Ляхич невольно подбодрился, я тоже отступил в лес. Сомной Гарриман и сержант Гудвин, но они без шлемов, говорить с вами не могут...Где вы?

Ляхич беспомощно огляделся. Без палмтопов, без огромных ибронированных машин он чувствовал себя голым и беззащитным. Взглянул на часы,они показывали, кроме времени во всех основных городах мира, ещё и расписаниебейсбольных матчей, порнокартинки с Интернета, цены на пиво в Гамбурге, ещёмассу полезных примочек, но ни компаса, ни локатора в них не оказалось.

Я сейчас выхожу к огромному дереву, сообщил Ляхич. Похожемуна гигантскую секвойю... Оно настолько огромное, что вокруг даже ничего нерастёт, я могу рассмотреть даже его вершинку...

Сэр, послышался нервный голосок Джозефа, я не знаю, каквыглядит секвойя, хотя, говорят, они растут в полумиле от моего дома... Какиеещё приметы?

Ляхич задрал голову. В немыслимой высоте ствол становилсяпёстрым, а вершинка вовсе белела бесстыдно голая, с обвалившейся корой, сухая,а сам шпиль, на который хоть надевай рождественскую звезду, почернел,обуглился. Видимо, это дерево не один десяток лет принимает удары молний насебя, как самое сильное и высокое...

Джозеф выслушал, слышно было, как он велел Гарриману залезтьна дерево повыше, высматривать секвойю с сухой вершинкой. Ноги Ляхича всё ещёдрожали. Он опустился на землю, та пружинила, как дорогой диван. Пальцынащупали мягкий прогибающийся ковер, толстый и настолько плотный, что вряд ли пропуститводу. Наверное, потому здесь всё тонет в грязи: стоит гусеницами прорвать этопокрывало, открывается настоящая топь...

Донесся треск, затем приглушённая ругань, шум, снова трескветок. Он расслабил сведённое было напряжением тело. Местные охотники навернякаходят бесшумно. Это ломятся его люди, как сказал Джозеф про отряд Браузерса,словно стадо свиней. Хотя именно коммандос должны уметь двигаться через любойлес бесшумно, как тени...

Но, видимо, дальневосточная тайга это не любой лес. КакРоссия не любая страна, действия которой можно просчитать на компьютере.

Ветви раздвинулись, первым вышел Джозеф, тупо огляделся. Онедва не наступил на вытянутые ноги Ляхича, руки сжимают автомат, пальцы наспусковой скобе. Ещё шаг и споткнётся о его ноги, и Ляхич, опасаясь, что сперепугу юный лейтенант тут же выпустит автоматную очередь куда глаза глядят,сказал торопливо:

Эй, я здесь...

Джозеф подпрыгнул, на какой-то жуткий момент чёрное дулосмотрело прямо в лицо Ляхича, затем лейтенант сказал с облегчением:

Ох, это вы, сэр!.. Вы так замаскировались...

За ним вышли Гарриман и Гудвин, тоже «замаскированные»: вгрязи с головы до ног, потёках липкого гадкого сока местных растений, потные инесчастные.

Это всё? спросил Ляхич. Да, невесело.

Сэр, сказал Джозеф, я не думаю, что спасся кто-то ещё. Насрасстреливали без всякого предупреждения. Это местные террористы, они несоблюдают правил...

Ляхич отстегнул клапан нагрудного кармана. Все молчасмотрели, как пальцы майора выудили крохотный серый шарик. Ляхич ногтембольшого пальца сковырнул колпачок, нажал такую же серую кнопку и швырнул подкуст. В командном центре тут же примут сигнал бедствия, и на сигнал этогомаячка вскоре прибудет транспортный вертолёт в сопровождении одного-двухбоевых...

Сэр, сказал дотоле молчавший Гудвин, а как же...

Он дёрнулся, левая половинка лба исчезла, словно на неёобрушился топор мясника. На Ляхича плеснуло горячей кровью. Гудвин ещё стоял,открывая и закрывая рот, а Ляхич, как и все остальные, метнулся в чащу,понёсся, ломая кусты, перепрыгивая валежины, задевая деревья, натыкаясь настрашные растопыренные корни упавших деревьев.

Как хорошо, мелькнуло у Ляхича в разгоряченном мозгу, чтопервый из преследователей не стал дожидаться остальных, как сделал бы любойпрофессионал, а поторопился выстрелить! Иначе они бы так полегли все...

Он на бегу завис в переплетении толстых лиан, в сторонкемелькнула коренастая фигура Гарримана, в наушниках слышалось надсадное дыханиеДжозефа.

Левее! крикнул Ляхич. Уйдём выше по склону...

Сэр, не лучше бы вниз, мы задыхаемся...

Вверх, отрезал Ляхич. Люди всегда селятся... и ходят внизу.Как и звери. К тому же сверху... нас легче будет увидеть с вертолёта...

Он осёкся, вспомнив, что его маячок остался далеко,вертолету придется потратить немало времени, пока отыщет их под этим толстымзелёным покровом тайги, дикой и злой.

Склон повышался медленно. Все дальневосточные сопки такздесь называют нечто среднее между горами и холмами похожи на перевёрнутыечаши, густо поросшие лесом. Даже на острых вершинах, если попадаются острые,деревья стоят настолько тесно, что сверху никогда не увидеть пятнышка земли...

Джозеф догнал его на полпути к вершине, за ним вскоревынырнул и Гарриман. Он прихрамывал, на щеке пламенела широкая ссадина.

Поцеловался с деревом, сказал он хрипло. Чёрт, нам женарочно дали уйти!

Почему? спросил Джозеф растерянно.