Труба Иерихона - Юрий Никитин

Дмитрий направился к длинному камню, похожему на ложе,Виолетта с готовностью устроилась первой, а когда Дмитрий сел, улеглась к немуна колени и положила узкую ладонь на змейку джинсов. Камень за день напиталсятеплом, ладонь Виолетты тоже была тёплая, ласковая, по всему телу началосьленивое шевеление, струйки крови потекли в направлении её пальцев.

Всю западную половину неба охватил закат. Сперва небо простостало алым, а потом краски наливались и наливались пурпуром, в России уже давнобы перешёл в багровый цвет, затем небо буднично потемнело бы, уступаябеззвёздной ночи, а здесь проступают всё новые оттенки красного, ярко-красного,дрожь пробегала по телу, когда он поднимал глаза и охватывал взглядом этозрелище богов, этот багровый занавес, который вот-вот раздвинется...

Красиво, прошептал он. Устыдился, что со своим бедным языкомгорожанина не мог найти других слов, только это стандартное, повторил сусилием: Как красиво...

Зрелище! согласилась она. Жаль, фотоаппарата не захватила.За такой снимок можно бы пару сотен долларов отхватить хоть в «Чикаго трибюн»,хоть в самом «Манхэттен».

Да нет... просто красиво...

Зрелище, повторила она одобрительно. А чтобы такое повторитьна Силиконе, надо два десятка программистов, неделю работы и с полмиллионадолларов на прибамбасы! А тут всё бесплатно.

Подарки и гуманитарную помощь свалили посреди села, носолдат Ковалеф велел тут же вывести. Дескать, покой жителей им дорог, тревожитьникого не хотят, но на самом деле он панически страшился заразы. Местные моглиприспособиться не только ко вшам, но и к сибирской язве, а его солдаты, даже привитые,могут оказаться лёгкими жертвами.

В полумиле от села, на открытой и хорошо просматриваемойместности, устроили временный лагерь, развернули полевую кухню. Вместе сЛяхичем он с удовольствием смотрел на крепких здоровых парней, белозубых и необременённых проблемами, как обременены все в этой грёбаной России. Они знают,что за них думают и решают в Пентагоне, так что самим можно жить свободно ираскованно, жить проще, над проблемами головы не ломать. А жизнь и без тогосложная, незачем её усложнять ещё больше.

После обеда, объявил Ковалеф, возвращаемся в расположениенаших войск. Там отдохнёте, а потом такой же точно рейд по намеченным сёлам.Помните, нам очень важно расположить жителей к себе.

И побыстрее! добавил Ляхич.

И побыстрее, согласился генерал.

Ляхич добавил ещё:

Господин генерал говорит, что к тому времени, когдапрезидент Кречет сумеет собрать свои войска и скажет нам: спасибо, наша армияуже готова принять охрану русско-китайской границы на себя, все жители ДальнегоВостока должны умолять нас не уходить!

Кто-то спросил невпопад:

А китайцы в самом деле попрут?

На дурака зашикали, что возьмёшь с придурка, негр, а Ковалефсказал с нажимом:

Пусть это вас не тревожит. Понятно? Этой проблемойзанимаются наши политики. Само ваше присутствие остановит любого агрессора.Ваша задача расположить местное население.

А русские войска скоро подойдут?

Ковалеф развел руками:

Русские непредсказуемы. Могут прокопаться ещё не один год, амогут уже сегодня как снег на голову. Десантом! В любом случае вы должныдобиться, чтобы население русскую армию приняло с отвращением... нашапропаганда уже успела в этом направлении поработать!.. и чтобы здесь умолялинас не уходить. Естественно, мы выполним волю местного населения, а не далёкогомосковского президента!

И снова Ляхич добавил многозначительно:

Мы выполняем волю простых людей, а не волю чужогоправительства.

Но ведь... заикнулся кто-то, умолк, поперхнулся, закашлялся.

Права человека, сказал Ковалеф с нажимом, превыше всехпрочих прав и законов! И мы, армия США, стоим на страже этих общечеловеческихправ. Если жители этой деревни восхотят остаться под нашей защитой, то мы еёпредоставим, понятно? Неважно, что по этому поводу скажет далёкое правительствоиз Москвы.

Все десантники были как один широко раскрытый рот.Происходило то, давно ожидаемое, к чему так долго и старательно подходила ихстрана. К чему подталкивала другие страны, к чему готовила общественное мнениевнутри своей страны и в других странах, для чего сумела развалить могучий СССР,а теперь даже ценой изощрённой пропаганды переманила на свою сторону немалуючасть населения России, пообещав легкую безбедную и бездумную жизнь.

Лейтенант Браузерс встал, бодро отдал честь:

Господин генерал, разрешите вопрос.

Валяйте, лейтенант, разрешил Ковалеф.

Ему нравилось, что его то и дело называют генералом, а этишельмы, похоже, почуяли и теперь при каждом удобном случае... Подхалимы. Но какс подхалимами хорошо и удобно!

Господин генерал, повторил Браузерс. А как насчётсопротивления?

Ковалеф развел руками:

Лейтенант, где вы увидели сопротивление? Тот мальчишка, каквам объявили, просто перекурил травки. У нас в стране тоже случаютсянемотивированные убийства... К тому же я верю нашим аналитикам. Всеамериканскийцентр по изучению проблем России выдал восемнадцать сценариев развития событий,но ни в одном из них не предусматривается сопротивление со стороны русских!

Браузерс сказал осторожно:

Россия слишком огромная страна...

Ковалеф тонко улыбнулся, ответил с той же многозначительнойулыбкой:

Я знаю. Даже слишком огромная. Потому и стараемся еёурезать...

Десантники из числа продвинутых довольно загоготали.Остальные тупо молчали, для них вершина юмора, если генерал поскользнётся набанановой кожуре. И чтоб сверху ещё вылилось ведро краски.

Ляхич постучал ложкой по тарелке:

Тихо, тихо! Господин генерал говорит, что мы высадились всамом трудном районе. Москва бы уже сдалась! На руках бы внесли наши танкипрямо на их вонючую Красную площадь. Разве что националисты оказали бысопротивление, но их мало, к тому же тают, как снежный ком. В их рядах тожелюди, молодёжь, а для неё наши сексуальные свободы... хе-хе... привлекательнеелозунгов отдать жизнь за Отечество.

Сержант Зибельман, белобрысый гигант, свирепо прорычал:

Так и надо было сразу в Москву!

Ковалеф с отеческой улыбкой покачал головой:

Увы, пока нельзя. Европейские страны встревожатся. Понимают,что следующие они.

Но мы же пробовали и в Москве!

Ковалеф сделал паузу, затем покачал головой, а Зибельманупогрозил белым холёным пальчиком: