Жизнь, как морской прилив - Кэтрин Куксон

Она уже находила место, куда положить свои восемнадцать соверенов, но он нашел их. Однако на холме была тысяча и одна трещина, в одну из которых она могла спрятать часы. Она может вырыть ямку поглубже, чтобы никто не нашел их, конечно, если он вдруг не начнет все перекапывать. Эмили сказала Мэри:

— Я зарою их где-нибудь на холме.

— Ну, если ты не можешь придумать местечка получше, то зарой там, девочка. Но хорошенько запомни это место, чтобы можно было найти их, когда они тебе понадобятся, поскольку, как я понимаю, это все твое состояние. На твоем месте, детка, я бы отправилась через мост в Ньюкасл к тому ювелиру, и продала бы эту проклятую вещь, и убралась бы отсюда, чтобы начать новую жизнь... Почему ты этого не делаешь?

— А что тогда случится с мистером Стюартом? Ведь Лэрри выполнит свою угрозу, если я не появлюсь. Это будет все равно, что укусить руку, накормившую тебя.

— Да, полагаю, что ты права. У каждой вещи есть две стороны. Но это ужасно, что такое бремя ответственности возложено на тебя как раз тогда, когда тебе и так хватает забот, учитывая ребенка, которого ты носишь. Знаешь, — она широко улыбнулась Эмили, — давай выпьем по чашечке чая за твое будущее. Давай, девочка, взбодрись, никогда не вешай носа. К тому же тебе неожиданно привалило такое богатство. Как говорят цыганки, у тебя лицо «удачницы». Знаешь, что мне предсказала когда-то одна из них? Она сказала, что я выйду замуж за богатого человека и поеду «в путешествие по воде на корабле». А как еще можно поехать в путешествие по воде? Скажи мне. Она также сказала, что у меня будет трое детей и что я родилась «удачливой»; она казала, что если я упаду спиной в навозную жижу, то выйду из нее благоухающей жимолостью. И я ей поверила. Ха, мой Бог, как мы доверчивы, пока молоды!

Да, как мы доверчивы, пока молоды!

Эмили не рассмеялась вместе с тетей Мэри.

Эмили была на восьмом месяце беременности. Ее живот стал довольно большим и высоким; грудь, особенно когда она лежала, почти покоилась на животе. После первых трех месяцев беременности она чувствовала себя хорошо и продолжала работать, да и сейчас работала.

Но, когда Эмили оглядывалась на прошедшие месяцы, она удивлялась, как она все это выдержала. Девушка узнала, что молчание открытого пространства было приветливым, а молчание одного озлобленного человека было просто невыносимым. Однако в последние несколько недель его отношение к ней слегка смягчилось. Эмили могла точно указать день и даже час, когда начало происходить это изменение. Это было в воскресенье в конце апреля. Весна смягчала ветер; солнце, появлявшееся между ливнями, было теплым. Ей очень хотелось прогуляться, увидеть что-то, что отличалось бы от коттеджа и окружающих холмов. Она осознала в это воскресенье, что по тропинкам, ведущим вниз к главной дороге в одном направлении и к реке - в другом, она не уходила дальше чем на полмили от земли, окружавшей коттедж.

Итак, в этот погожий день она надела жакет, покрыла голову шарфом и пошла прогуляться. Лэрри ушел больше двух часов назад, Эмили умышленно не пошла по дороге, которая в конечном счете приводила на Честерли-стрит и вела дальше в Дарем. Она пошла, как она думала, вглубь. Пройдя через поле, проход в изгороди, взобравшись на два холма, она вышла на ровный участок земли на холме. Там она посидела, переведя дыхание. Холм не был очень высоким, но с него открывался хороший вид на окружающую местность. Она отметила для себя, что внизу было не так уж много домов, но большая часть земли была возделана. Немного подальше она увидела черное строение, стоявшее в поле, что подсказало ей, что это амбар и что где-то поблизости должна находиться ферма, прятавшаяся в одной из долин за ним.

Земля, даже на склонах, была обработана. Вся картина, простиравшаяся перед ней, говорила о хорошо ведомом фермерском хозяйстве. Но Эмили не увидела ни одной души в течение получаса: ни семейств, вышедших на воскресную прогулку, ни шахтеров, проходящих по двое или по трое, ни влюбленных парочек; эта часть мира казалась такой же изолированной, как и холм, на котором стоял коттедж. Затем неожиданно появились два человека. Девушка видела, как они шли со стороны амбара. Она подумала, что это фермер и его жена, вышедшие на воскресную прогулку вокруг своих владений. Фермеры часто так делали. Когда Лэрри был хозяином большого дома, он, обычно по воскресным дням, надевал свеженачищенные сапоги и свой лучший твидовый костюм и отправлялся в обход всей территории. Когда-то эта мысль могла бы вызвать жалость к нему из-за всего, что он потерял, но только не сейчас. Мужчина, с которым она сейчас жила, был больше похож на тюремного надзирателя, которому дали власть, из-за чего он превратился в мелочного тирана.

Он полностью игнорировал ее, никогда не обращался к ней. Эмили и сама не понимала, как терпела все это. Иногда ей хотелось спуститься вниз и рассказать мистеру Стюарту всю эту историю, и пусть он сам решает эту проблему. Но потом ей в голову пришла мысль о том, что если он попытается решить эту проблему, то ему придется снова пойти на убийство, чтобы самому не быть убитым. Что произойдет тогда? Она не сможет спокойно жить. Она сделает что-нибудь с собой. О да, она не перенесет это. Почему так получается, спрашивала она себя, наблюдая, как две маленькие фигурки идут через поле, что человек узнает, чего он на самом деле хочет, слишком поздно. Юность была периодом ложных ценностей. Вы совершаете неправильные поступки, поскольку что-то внутри заставляет вас верить в то, что это правильно. А позже, когда на все открываются глаза, вы вдруг понимаете, что были не правы относительно данного чувства, но что лишь новое чувство, которое вы испытываете, настоящее. Эта проблема юности была очень сложной. Эмили пыталась разобраться в своих мыслях, но пришла к выводу, что невозможно сразу же найти ответы на все вопросы. Нужно прожить жизнь, чтобы получить ответы. Сама жизнь дает вам ответы, заставляя пройти через многие испытания. Необходимо пережить страдания, чтобы получить ответы.

Когда внутри нее ребенок начал толкаться, она положила руку на живот. Она должна бы этому радоваться. Счастье, которым она была полна раньше, должно бы наполнять ее сейчас. Но все, что Эмили чувствовала, это жалость к той жизни, что была внутри нее. Что ждало этого человечка?

Через некоторое время она спустилась с холма. Тени уже удлинились. Эмили не предполагала, что так долго пробудет на вершине холма.

Через некоторое время она добралась до прохода в изгороди и осторожно переносила ногу через верхнюю перекладину, когда, посмотрев на тропинку, она заметила приближающегося Лэрри. Эмили увидела, как он остановился. Он продолжал стоять, не двигаясь, даже после того, как она оказалась с другой стороны изгороди.

Когда Лэрри догнал ее, он заговорил с ней впервые за многие месяцы.

— Что ты здесь делаешь? — резко спросил он.

— Я гуляла. — Эмили ответила тихим спокойным голосом.

Посмотрев ей в лицо, он расслабился и впервые, с тех пор как девушка сказала ему, что ждет ребенка, произнес первые добрые слова.