Дети грозы. Книга 3. Зови меня Смерть - Мика Ртуть

Все с той же светлой улыбкой Шу сдернула с себя кружевной морок, и он рассыпался тысячами искр, ослепительно ярких даже в свете полуденного южного солнца. Толпа выдохнула: какая красивая церемония! Как прекрасна наша принцесса! Двуединые благословили Валанту!

— Тебе идет, моя возлюбленная невеста, — не то разочарованно, не то восторженно сказал Люкрес и обернулся к двум братьям-настоятелям, Халлиру Белому и Риллаху Черному. — Начинайте, мы готовы сочетаться браком.

— Мы готовы, — подтвердила Шуалейда, собрав в кулак всю свою волю: нельзя позорно разрыдаться прямо здесь. Это не спасет ее от брака, но испортит людям праздник.

Следующие несколько минут, пока Халлир Белый задавал традиционные вопросы, а Люкрес и Шуалейда давали традиционные ответы, прошли как во сне. Дурном и кошмарном сне — под щебет птиц и благоухание каштанов.

— …почему эти шеры не могут вступить в брак, говорите сейчас или не говорите никогда, — прозвучало над площадью Близнецов.

На мгновение все замерли — вот сейчас, через пару мгновений, свершится таинство брака, Двуединые благословят союз любящих сердец…

Грохот копыт и крик: «Дорогу, именем императора!» — раздался над площадью Близнецов, словно грозовой раскат.

— Заканчивайте, светлый отец, — потребовал Люкрес. — Заканчивайте сейчас же!

Халлир Белый покачал головой, позволив себе едва заметную улыбку. А за его спиной Риллах Черный подмигнул Шуалейде. Подмигнул? Риллах Черный?!

А толпа на площади тем временем расступилась, пропуская кавалькаду всадников в черных плащах… то есть в черных — все, кроме первого. Его плащ развевался, словно драконьи крылья с огненным подбоем, и вокруг него стелилась тьма, плотная, острая, рассекающая время и пространство.

— Именем императора и Конвента, дорогу, — разнесся над площадью голос, похожий на гул пламени.

И тут же на ступени перед помостом спрыгнули четверо: темный шер Бастерхази и еще трое… гвардейцев? Но явно не шеров — стихийной ауры не было ни у одного из них. Длинные черные плащи, глубокие капюшоны, запах болота и тления… умертвия? Злые боги, кого привел Бастерхази и что он собирается делать?!

— Как ты посмел помешать нам?! — с тихим бешенством спросил Люкрес и, шагнув навстречу Бастерхази, приказал: — Умри, ничтожество!

— Не сегодня, сир, — усмехнулся темный шер, кинул нечитаемый взгляд на Шуалейду и отступил в сторону, давая дорогу тем троим, что следовали за ним.

А они — не шеры и не умертвия — одновременно скинули капюшоны, открывая три одинаковых лица.

— Ант, Бри, Вент… — неверящим шепотом перечислил Люкрес, словно изучающий алфавит ребенок, и обернулся к собственной безмолвной тени в таком же, как у этих троих, мундире императорской лейб-гвардии. — Диен?..

— Светлого дня, ваше императорское высочество, — глухим, механическим голосом сказал один из големов. — Их всемогущество желает, чтобы вы немедленно проследовали с нами в Метрополию.

— Воля его всемогущества для меня закон, — неохотно склонил голову Люкрес. — Сейчас мы закончим, и я…

— Нет. Немедленно, — повторил голем.

— Его всемогущество приносит свои извинения вашему королевскому величеству, — другой голем поклонился королю Тодору, — и вашему королевскому высочеству, — второй поклон адресовался Шуалейде, — и просит отложить бракосочетание.

— Ни к чему откладывать, Шуалейда уже дала свое согласие! — возмутился Люкрес.

— Прошу, ваше императорское высочество, — первый голем указал на химеру, на которой приехал Бастерхази, и сделал шаг к Люкресу. — Его всемогущество заботится о вашем благе.

— Халлир, вашу ма… Я согласен, Шуалейда согласна, объявляйте уже нас мужем и женой!

— Церемония состоится, когда на то будет воля благословенного Двуедиными императора, — спокойно ответил настоятель Алью Райна, отступил к своему черному брату… и оба исчезли.

Вот так просто, без пространственных разломов и прочих фейерверков.

А голем, приблизившись вплотную к Люкресу, накинул на него свой плащ и бережно, словно больного ребенка, повел к оседланной химере. Остальные трое големов — и Диен в том числе — последовали за ним.

И только когда кавалькада закутанных в черное всадников покидала площадь Близнецов, Шу взглянула наконец-то на темного шера Бастерхази. Кажется, она зря считала его чудовищем. Чудовище не стало бы помогать ей. Надо… наверное, надо…

— Я благодарю вас, темный шер.

— Не меня, — холодно отозвался тот. — Я сделал это не ради тебя, безмозглая девчонка.

Шуалейда отшатнулась, чувствуя, как сердце опять падает, падает… Боги, когда уже она наконец поймет, что темный шер — это навсегда! Глупая, наивная дура, вот она кто.

— Я ненавижу тебя, Роне шер Бастерхази, — шепнула она непослушными губами.

— Взаимно, Шуалейда шера Суардис, — ухмыльнулся темный шер и отвернулся.

А она… что ж. Она научится жить с этим. И никогда, никогда не станет таким же темным чудовищем, как он.

Ни-ко-гда!

5-й день каштана, Метрополия, Светлейший шер Парьен.

— Вы не можете оставить все как есть! Он ваш ученик и сын императора!

— Не орите на меня, темный шер. Я ценю ваше стремление к справедливости, но полковник Дюбрайн не может ослушаться императора.

— Не императора, а сбрендившего мерзавца! Светлейший, вы должны его остановить, а Дюбрайна вернуть в Метрополию.

— Я должен? Ваша наглость меня восхищает.

— Прошу прощения, Светлейший… Но если вы не вмешаетесь, кронпринц погибнет. — Темный шер Бастерхази, Паучья гордость и надежда, сделал смиренно-благостную морду, но глаз не опустил. — Я верно служу Конвенту и его всемогуществу, и моя присяга не позволяет мне оставить кронпринца без помощи.

— Ваша присяга, мальчик мой, позволила вам… Вам обоим, мелким идиотам, натворить дел! Не перебивать! — Парьен нахмурился. — Вы должны были доложить о сумасшествии кронпринца сразу. Немедленно! А не вертеть бездарные интриги!

— Я виноват, ваше светлейшество, — без капли раскаяния заявил Бастерхази. — И я пытаюсь исправить свою ошибку. Но и вы! Это вы позволили сделать из Дюбрайна цепного пса! Марионетку! Вы позволили ломать его!..

— Сколько страсти, — холодно усмехнулся Парьен. — Вы забыли, мой темный шер, что эмоциональные манипуляции — обоюдоострое оружие. Итак, вернемся к реальной ситуации. Из вашего лепета следует, что ваш гениальный план провалился. Почему? И не надо валить все на неопытную и эмоционально нестабильную девочку. Что натворили вы, два великовозрастных идиота?

Бастерхази снова гневно сверкнул очами, пытаясь испепелить Светлейшего прямо через зеркало связи. Правда, сквозь гнев ясно виделась его растерянность. Глупый мальчишка всерьез считал, что учитель Дюбрайна настолько некомпетентен, что не понимает собственного ученика? Или что Светлейший — копия Темнейшего и использует лишь один педагогический метод: бросание щенков в стремнину? Впрочем, откуда ему знать. Он-то ничего другого не видел.