До февраля - Шамиль Шаукатович Идиатуллин

одно лицо реализованную тему маньяка, на фоне которой у самых упоротых ментов не хватило бы отмороженности, чтобы вычленить из цепочки жертв нескольких, которые жили в проблемных домах – а когда перестали жить, дома перестали быть проблемными.

Морозова, признаться, поначалу смутил размах «отвлекающих мероприятий», но потом он решил, что так и надо. В какой-то детективной книжке из детства было сказано, что лист надо прятать в лесу. И чем дурнее лес, тем труднее в него сунуться даже, а не то что найти отдельный лист, дерево или холмик.

– Проект удался, спасибо тебе, – добавил Морозов, вставая. – Дальше поодиночке. Всё ровно?

Эрик кивнул и тоже поднялся.

– Документы Валентин Владимирович тебе передал, остальное подготовил, – закончил Морозов. – Ты удивишься. Давай к нему, он ждет. Заодно старый паспорт сдашь.

Эрик смотрел без выражения. Морозов зачем-то объяснил:

– Он косячный, два номера подряд на одно и то же ФИО, а фотки разные. Сергеев Николаевичей Ивановых, конечно, тысячи, но зачем нам лишние вопросы.

Эрик кивнул и неожиданно спросил:

– А почему Радмир?

Морозов раздраженно посмотрел на него – не привык отвечать на вопросы подчиненных, тем более, считай, покойных. Но все-таки ответил:

– Наверное, свободное было. Я не спрашиваю. Меньше знаешь, как говорится. А что, не нравится?

Эрик заулыбался и не ответил. Мне бы такие зубы, снова подумал Морозов, и назидательно сообщил:

– Не имя красит человека, а наоборот. Сделают в телике передачу «Говно» – и если интересная получится, любому за счастье будет в «Говно» попасть. Гениальный писатель назовет героя «Сволочь», да хоть «Никто» – и через пару лет так детей называть будут. Я в детстве фамилии стеснялся, меня то Павликом дразнили, то боярыней. А когда «Морозовский» достроят, полгорода будут себя называть морозовскими, а остальные – завидовать и мечтать присоединиться. Важно не кто ты есть, а что после тебя остается. Песни, книги, счастливые люди в новых домах.

– Дети, – подсказал Эрик непонятным тоном.

Про детей ты зря, подумал Морозов холодно. На этом мы и остановимся.

Он кивнул и, помедлив, протянул руку. Эрик, опять полыхнув улыбкой, ответил на пожатие. Ладонь у него была неожиданно прохладной и твердой.

– Дверь прикрой просто, сама захлопнется, – сказал Морозов уже в спину Эрику.

Эрик кивнул, а Морозов попытался вспомнить, почему сам не захлопнул дверь, когда пошел к сейфу. Или захлопнул, просто Эрик был уже тут, просочившись сквозь швейцарский замок и сигнализацию?

Он хотел спросить об этом, но дверь уже хлопнула.

Ладно, какая разница, подумал Морозов, выходя в пустой холл. Больше я его не увижу. Больше никто его не увидит. Валя не такой изобретательный, но дело знает туго.

В кишках опять забурлило. Морозов, ругнувшись, положил папку на тумбу и поспешил в сортир, мельком подумав, что зря он туда-сюда по паркету, туфли мягкие, конечно, но могут остаться царапины. К Аленке поеду – велю Славе в три захода отполировать.

Уже облегченно постонав на унитазе, Морозов сообразил, что не посмотрел, обут ли Эрик. Дверью он хлопнул быстро, вряд ли успев влезть во всегдашние говнодавы. И не снимал, получается? Это было непростительно.

Да никто и не прощает, подумал Морозов, переводя взгляд с голых колен на оставшуюся приоткрытой дверь, и вздрогнул.

Эрик был обут. Во всегдашние говнодавы. И улыбка была всегдашней, застенчивой. Он стоял в дверях с настольной лампой под мышкой, его, Морозова, любимой настольной лампой от «Тиффани», стоившей как нестарый «Мерседес», и разглядывал Морозова, будто милого котенка, извлекая из кармана черный сложенный полиэтиленовый пакет.

Пшел отсюда, хотел сказать Морозов, ты охуел, хотел сказать он, лампу поставил быстро, хотел сказать он, но не успел.

– Вы как бабка моя: дверь прихлопни, ключ не забудь, потуже затяни, – добродушно пропел Эрик и вытащил из кармана второй пакет. – И спасибо, что подготовились к процедуре.

Закричать Морозов тоже не успел.

Мусорная машина тихонько подъехала в семь утра. Рабочие почти беззвучно загрузили в емкость четыре тяжелых мусорных мешка, выставленных к воротам. Удалилась машина так же осторожно. Морозова она, конечно, не разбудила.

Змей открыл глаза, некоторое время сводил ту реальность, которую создал, с той, которую создавал сейчас. Осталось немного.

Не забудь, затяни, прихлопни.

Морозова хватились через пару месяцев, но даже следа не нашли. Жаль. Была бы красивая точка первого круга. Но к чему жалеть о том, что не случилось более зодиакального цикла назад? Надо красиво завершить второй круг.

Змей включил телефон, открыл приложение и проверил светляки, ползавшие по карте области. Вчера их было пять, сегодня осталось три – батарейки, дрянь китайская, иссякали удивительно быстро. Даже в режиме пульсации раз в полчаса хватало их максимум на месяц.

Тому единственному светляку, что интересовал Змея по-настоящему, должно было хватить.

Глава вторая

– Что это? – спросил Паша, листая снимки в подсунутом Аней телефоне.

– GPS-маячок импульсный автономного действия. Подает сигнал не постоянно, а время от времени – раз в пять минут ну или там час. Поэтому его и обнаружить труднее, и батарейки хватает не на пару дней, а на неделю, иногда месяц.

– И что? – спросил Паша, выразительно кашлянув и с намеком покосившись на дверь. – Ты куда его предлагаешь?

На площадке правда было неуютно, хотя больше от запахов, чем от холода, так что Аня заторопилась:

– Никуда не предлагаю. Я его в своем телефоне нашла. Под чехлом.

Для наглядности она подцепила и оттянула уголок чехла. Паша поморгал, подумал и настороженно уточнил:

– Менты, думаешь?

Реально болеет, решила Аня, сдерживаясь.

– Ментам-то зачем?

И тут до Паши дошло. Он поморщился и спросил:

– А зачем? И когда он успел?

Аня терпеливо пояснила:

– Когда у меня был, видимо. А зачем…

– А сейчас маячок где? – перебил Паша.

– По Зотову катается. Я его под сиденье маршрутки жвачкой прилепила. Пусть следит.

– Прикольно. И… что?

Аня, с трудом отпустив пластыри, сказала:

– Ты спросил «зачем». Это вот главный и решающий вопрос. Давай в квартире обсудим.

– Ага, – сказал Паша и двинулся к двери.

Аня уцепила его за рукав:

– Смотри. Входим молча и молчим, пока ты не осмотришь свой телефон и не откатишь его к заводским настройкам. Вдруг у тебя трекер прилеплен или шпионское приложение.

– Ко мне-то он не приходил, – удивленно напомнил Паша.

– Уверен? – спросила Аня.

Паша, подумав, ругнулся и сказал:

– Тогда он мог и не маячок в телефон присунуть, а микрофон в стол или лампу, как в кино. Фиг найдем.

Аня задумалась, подергала пластыри и решительно заявила:

– Ну нет. Что ему тебя слушать? Ему за перемещениями следить надо. Карманы обшарь тоже на всякий случай.

– Если только перемещения,