Шепчущие никелевые идолы. Жестокие цинковые мелодии - Глен Чарльз Кук

– По периметру дома будут приямки с железными заслонками, управляемыми изнутри. И шахта посередине, через которую должен вытягиваться разогретый, несвежий воздух.

– Спасибо, ясно.

Что-то бурое прошмыгнуло внизу, в полумраке.

Плотник-старший не стал опротестовывать заявлений напарника. Я решил, что подобное разделение ролей у них в порядке вещей.

Еще что-то шевельнулось внизу, а за ним сразу несколько. Крысы?

– А скажите-ка, парни, вы здесь привидений не видели?

– Чего-чего?

– Привидений. Старик Вейдер говорит, что вы, ребята, ему сроки строительства срываете из-за привидений и жуков.

Плотник постарше ударом деревянного молотка-киянки загнал шпильку на место.

– Слыхал я подобный вздор, ага. Но сам привидений или призраков каких ни разу не видел. Жуков, говоришь? Ну да, этого добра у нас хоть жо… хоть задом ешь. Иные такие здоровые, что и собаку сожрут.

– Но не комары, надеюсь?

На островах шутили, что кровососы там такие огромные, что подвешивают тебя на дерево, чтобы закусить позже.

– Не-а. Все больше тараканы. Но и жужелиц, мерзких таких, тоже видел. Во! Глянь! Вон как раз один!

Он швырнул киянку. И промазал: она отлетела от стены и исчезла в темноте. Я не следил за ней – я смотрел на самого большого, наверное, таракана в мире. И уж наверняка на самую стремительную шестиногую тварь из всех, что когда-либо видел.

Ну, конечно, сожрать собаку она бы не смогла. Даже мелкую, из тех пушистых комочков, каких любят старые дамы с Холма.

– Страх господень!

Эта проклятая тварь имела в длину дюймов восемь. Без усов, разумеется. В танферской природе таких не водится.

– Только не говорите мне, что это детеныш, – взмолился я.

– Да нет, – отвечал мне тот, что моложе; старший был занят поисками своей киянки. – Этот здоровый, я таких еще не видел. Но они все больше становятся. Мы их по возможности убиваем, конечно. Только старику Вейдеру лучше прислать сюда кого, чтобы с ними разобрался.

– Вот он меня и прислал.

– Ну и как, поубавилось оптимизма?

Что? Этот парень меня только увидел, а уже наезжает…

– Я еще вернусь.

– Это угроза или обещание, шеф?

– Приберег бы свои остроты для других.

7

Домой я шел извилистым путем, несколько южнее обычного маршрута. Первую остановку сделал у кузницы и конюшни Плеймета.

– Мне нужен экипаж напрокат, – заявил я, не дав ему побрюзжать ни минуты. – Такой, чтобы в нем разместились четверо человек и с полсотни крыс. И еще мне нужен кучер.

– Напрокат? – усомнился он.

– До сих пор тебе регулярно платили.

– Спасибо Пулар Синдж.

Скептицизм Плеймета – одна видимость. На деле он огромный черный человек-дом. Триста фунтов – и ни унции жира, одни мускулы. Неразговорчивый, свирепой внешности, но совершеннейшая лапочка. Он настолько мягкосердечен, что почти хрупок в душе. К тому же религиозен и под завязку набит моральными установками вроде той, что предлагает подставить вторую щеку. Он прямо-таки излучает неколебимую веру в изначальную доброту человеческой натуры.

Мой опыт убеждает меня в обратном. Все разумные расы изначально порочны. Люди просто притворяются, что это не так, – пока им не представится возможность проявить свое истинное лицо. Только редкие извращенные души и случайные мутации вроде Плеймета возвышаются над морем грязи.

Впрочем, Плеймет не фанатик. Он подставляет вторую щеку только раз. А потом опускает кулак. Если вы оказываетесь нехорошим парнем, второго удара, как правило, не требуется.

Плеймет непонимающе уставился на меня:

– Ты хочешь заплатить за разовое пользование экипажем?

– Какой-то ты сегодня неприветливый. Сколько мы с тобой уже дружим?

– Не помню. Пять минут? С детства?

– Вот хитрюга! С таким-то поведением… Я тебя спросил – я хоть раз не расплатился с тобой?

– Не было такого, – признал он. – С тех пор, как у тебя Дин Крич и Покойник. Они не дают тебе жульничать. И Синдж ведет твою бухгалтерию.

– А до тех пор всего один раз, всего пару дней – и то только потому, что я гонялся за клиентом, пытавшимся меня надуть.

– Ладно, забудь. Мы с тобой квиты.

Еще одна маленькая деталька насчет Плеймета – напоследок. Чувства юмора у него кот наплакал. И особой терпеливостью он тоже не отличается. Я даже боюсь, что он страдает от каких-то хронических болей. Ну или чего-нибудь в этом роде.

– Просто у меня поручение от Макса Вейдера. Расходы оплачиваются. Работа обещает быть нехлопотной, мирной, приятной и прибыльной. Мне почти стыдно, что я беру деньги за такую.

Плеймет похлопал лапищами по животу:

– Куда это я засунул свое кольчужное белье?

– Да ну же, приятель! Это самая обыкновенная прогулка. В деле даже нет ни одной попавшей в беду дамочки. Всего-то Тинни Тейт, Аликс Вейдер и парочка подружек, которые боятся, что их театр не откроется к началу сезона.

– Не лишено смысла, – согласился Плеймет, когда я объяснил ему, что задумал. – Это не обычное Гарретово бросание очертя голову в самую гущу.

Вообще-то, моя методика не настолько прямолинейна. Ну разве что иногда.

– Ты сейчас в «Пальмы»?

– Чего?

– По заведенному распорядку тебе полагалось бы отправиться отсюда прямо к Морли.

Он говорил о Морли Дотсе – моем добром приятеле, наполовину темном эльфе, владельце вегетарианского заведения.

– Не сегодня. Джон Растяжка, Синдж, Мелонди Кадар, возможно, и побольше крыс. Плюс экипаж, чтобы все в нем разместились. Я даже Покойника не стану ради такого беспокоить. Это было бы накладно для бюджета.

– Ни на секунду тебе не верю. Даже если ты веришь в это сам.

– Тебе стоит порыться в своей помойке. Вдруг найдешь там выброшенный когда-то позитивный взгляд на вещи.

– Может, ты и прав, дружище. Весь ужас в том, что ты и правда старый друг. Я тебя слишком давно знаю.

Мои друзья, приятели. Они не подведут.

8

Вообще-то, я собирался заглянуть в «Пальмы». Я уже несколько недель не общался с Морли. Однако реплика Плеймета заставила меня передумать: пусть Дотс отдохнет немного. Вряд ли мне в этом деле потребуются квалифицированные костоломы.

Кем бы ни притворялся Морли со своим вегетарианством, громила он серьезный.

Я обошел «Пальмы» стороной. Если Морли захочется со мной повидаться, он всегда отыщет повод.

День стоял погожий. Сворачивая на Макунадо-стрит, я напевал под нос, игнорируя тот факт, что музыкального таланта у меня меньше, чем у водяного буйвола.

По полого поднимающейся в гору улице я направился к дому. Не я один наслаждался хорошей погодой. Соседи тоже вышли погулять, пользуясь тем, что воняет меньше обычного.

Долгая морозная зима выстудила всю гадость.

Люди, которые обычно игнорируют меня или смотрят так, словно я вот-вот обезумею, кивали, улыбались, приветливо махали рукой.