Шепчущие никелевые идолы. Жестокие цинковые мелодии - Глен Чарльз Кук

Всякая полицейская мелочь всегда ошивается поблизости, косясь в мою сторону.

Я заметил соглядатая от Шустера. Тот даже не особенно старался быть незаметным. Наверное, мне стоит почитать за честь то, что за мною наблюдают даже тогда, когда я не занят ничем, кроме поглощения пива и ссор с Тинни.

Дил Шустер, босс тайной полиции, спит и видит, как бы уличить меня в чем-нибудь. В чем угодно. Если не сейчас, так хотя бы через сотню лет.

Дверь открыла Синдж:

– Ты как с неба свалился.

– Пулар, ты только что изрекла идиому. Ты хоть сама это поняла?

Органы речи у крысюков плохо приспособлены для человеческого языка. Они вообще с трудом говорят по-карентийски. Послушай первого встречного крысюка, так ты и одно слово из десяти сказанных разберешь с трудом. Но Синдж, например, вполне освоила разговорные основы. Почти. А теперь вот и идиомы.

Когда мы с Пулар Синдж познакомились, она притворялась глухой. Это помогало ей скрыть свою гениальность от Надеги Релианса, тогдашнего предводителя крысюковского сообщества. Потом его место занял ее единоутробный брат.

– Вот черт, – буркнула она. – Не успеешь оглянуться, как без меня меня женили.

Еще одна идиома. И какая!..

– Ты что, сегодня не с той ноги встала?

– Я встала с той, с какой нужно, Гаррет. Просто пока тебя не было, нам доставили два центнера яблок, два бочонка пива и сорок три золотых ангела.

– Э-э… ангела?

– Монеты Тамдросской Лиги, купеческой республики на северном побережье. Отчеканены в Пе-Дьярт-Менг-Арле. Такие сюда не часто попадают.

– Э-э…

Опять она со своей эрудицией. Мое отличное настроение начало куда-то испаряться.

Синдж в этом не виновата. Просто она не может не выложить что-то, чего я не знаю.

– Ангелы – обычная валюта на севере – по крайней мере, в тех местах, куда доплывают торговцы из Каренты. Должно быть, у кого-то связи в тех краях.

– Принеси-ка одну. Посмотрим, не фальшивая ли.

«Она права на все сто», – раздалось у меня в голове.

– Ты? Ты что, не спишь?

«Не сплю. Сегодня был учебный день».

Мой напарник и партнер по бизнесу наставляет пятнадцатилетнюю жрицу какого-то доморощенного культа. Она почти выпускница. Или даже стажер.

При упоминании о ней мне сделалось немного не по себе. Выходило, он лепит уменьшенный, зато мобильный вариант себя самого. Жутковатая штучка – и ведь с него станется, я-то знаю.

– Не понимаю я этого. Она же тебя обычно боится пуще смерти.

«Абсолютно безосновательно. Тем более что те, кому стоило бы бояться, считают себя иммунными к тому, чего, вообще-то, заслужили».

– Деньги от Макса, – объяснил я Синдж. – Аванс в счет расходов.

– Нам дали работу?

– Да, но, похоже, очень простую. – Я поведал ей суть дела и то, что задумал.

«Я бы советовал, – щекотно прозвучал у меня в голове голос Покойника, – не сбрасывать со счета призраков».

– Ты видишь у меня в голове что-то, чего не вижу я?

У него появилась дурная привычка шарить без спросу по содержимому моего черепа.

«Нет. Однако же в некоторых сообщениях упоминаются призраки. Правда, все, похоже, стараются отрицать их существование. Равно как и их музыку».

– Куда это ты собралась? – поинтересовался я у Синдж.

Она закрыла свою книгу, записав в нее золотой приход. Прекрасно справляется.

– Поговорить с Джоном Растяжкой. Потребуется его помощь, чтобы план сработал.

– У меня нет истового желания приниматься за дело сию минуту.

– Пикси до сих пор в спячке, – сообщила Синдж. – От них помощи не дождешься.

Колония пикси обитает в полости между наружным и внутренним слоями кирпичей выходящей на улицу стены моего дома. Они злобны, буйны, несносны, непредсказуемы и надоедливы. И очень полезны – когда не стараются изо всех сил свести меня с ума. За королеву у них Мелонди Кадар – убежденная пропойца.

– Помаши у их убежища кружкой пива – они даже не проснувшись вылетят.

Синдж издала короткий жутковатый фыркающий звук – тот, что сходит у нее за смех.

– Ладно, иди, – сказал я. – Как только подойдет твой братец, доработаем план окончательно.

– Уверен, что мы все бросим и бегом побежим помогать?

– У меня хороший военный бюджет. И это честная работа.

Джон Растяжка не только повелитель преступного мира, он еще и вождь сообщества крысюков. Собственно, только удачливые лидеры, способные вести за собой народ, – единственное, что вообще получалось из крысюков. Ничего другого наше разномастное общество не терпит.

Большинство людей если и думают о крысюках, то лишь мечтают, чтобы они сгинули. Если только не измыслят способа эксплуатировать их.

Я спихиваю Джону Растяжке по возможности всю работу. И не могу сказать, чтобы я ощущал себя особенным новатором или реформистом.

Беднякам из людей все-таки проще. Мужчины могут торговать своей силой или склонностью к насилию. Женщины – телом. Не много отыщется людей, способных польститься на девицу-крысюка. А мужчины-крысюки не отличаются особой силой, только пронырливостью.

Пулар Синдж обладает одним из немногих достоинств, на которых могут заработать крысюки. Она следопыт. Лучший. Она даже рыбу под водой способна выследить. Это плюс талант вести бухгалтерию и делают ее ценной для нашей команды.

Вошел Дин:

– Пора обедать.

– Чего дают?

– Вареную курицу.

Я неодобрительно покосился на него.

Он не обратил на это ни малейшего внимания. У него иммунитет.

– Вчера – вареная рыба. Позавчера – вареный кролик. За день до того – вареная говядина. Какая-то система вырисовывается. Что дальше?

– Голубь? Змея? Не беспокойтесь, я что-нибудь придумаю.

– Как насчет новой работы? Думаешь, на новом месте такое прокатит?

– Зато не будет здешних рабских сверхурочных. Мне и поискать рецепт некогда.

«Детишки, кончайте ссориться. Собирайте игрушки и марш заниматься делом».

9

Пулар Синдж любит, когда ее брат приходит в гости. Она вообще любит общаться, только слишком робеет завязывать общение самостоятельно.

Они с Джоном Растяжкой вернулись прежде, чем я успел запить обед чашкой чая и залечить психологическую травму, нанесенную деловым партнером, – он наотрез отказался сообщить мне, о чем они беседовали с его ученицей.

Роста в Джоне Растяжке четыре фута с полтиной. Ну, пять – когда он сделает над собой усилие и выпрямится, насколько может. Настоящее его имя – Фунт Застенчивости. На мой человеческий взгляд, их с Пулар не объединяет ничего, кроме расы.

Мать у них одна, а отцы разные. В их сообществе это не значит ровным счетом ничего. От самки в брачный период мало что зависит. Джон Растяжка родился за один помет до Синдж. Впрочем, отношения у них как у брата с сестрой, что необычно для их народа.

Джон