Последнее «долго и счастливо» - Соман Чайнани

Дальнейшего Агата не расслышала, потому что Нелли Мэй рванула с места в карьер и вылетела из конюшни вместе со своей всадницей как бес из преисподней.

Остаток недели Софи безуспешно пыталась поладить со своей лошадью, но Нелли Мэй при любом удобном случае – и неудобном тоже – лягалась, вставала на дыбы, плевалась, кусалась и успокаивалась только тогда, когда Софи начинала ее душить, затягивая поводья. А Агата тем временем знай себе трусила потихоньку вдоль речки на спине покорного Бенедикта.

Другой давно бы махнул рукой на эту Нелли Мэй, но Софи ни в какую не хотела отступать. Вот скажет после этого кто-нибудь, что она лошадь себе выбрать не умеет – а это что значит? Это значит, что у нее плохой вкус. А если у нее со вкусом проблемы, то какая, к лешему, из нее принцесса! Однако этим утром, после того как Нелли Мэй наступила Софи на ногу, попыталась цапнуть ее зубами за лицо, а затем тупо возила битых полчаса по кругу, ничего не желая знать о поводьях, Софи не выдержала.

– Она такая же несносная, как я, да? – спросила она, обращаясь к Агате.

– Ты хуже, – коротко ответила Агата.

– Ну спасибо, – сказала Софи, с трудом пытаясь удержаться на спине Нелли Мэй, которой пришло в голову начать брыкаться. – Интересно, почему мне никак не удается справиться с этой бешеной кобылой? Наверное, потому, что у меня в школе не было курса общения с животными.

– Проблема в другом, – ответила Агата. – Ты борешься с лошадью, вместо того чтобы довериться ей. А все на свете далеко не так просто, как кажется. И к лошади нужен подход, а уж к человеку тем более. Другого нельзя заставить быть с тобой, нельзя завладеть им. Человек не сумка и не платье, его на себя не наденешь и в руке не унесешь. Отношения – вещь двусторонняя, ими в одиночку управлять нельзя.

– А ты не попыталась бы в одиночку управлять ситуацией, когда все утверждают, что твое сердце отдано Злу, а ты одна знаешь, что это не так? Ты не попыталась бы, попав на мое место, доказать всем, что они не правы? – вспыхнула Софи, еще сильнее натягивая поводья бедной Нелли Мэй. – У меня доброе сердце, такое же, как у тебя, и я верю тому, что оно выбирает. Я должна ему верить. Потому что если я и сердцу своему верить не стану, что мне тогда остается?

Агата встретилась с Софи взглядом. Далеко же их разговор ушел от своенравных лошадей!

– Я готова налаживать отношения, – сказала Софи и погладила Нелли Мэй по голове. – Вот увидишь, – она наклонилась к уху своей кобылки и прошептала: – Правильно, Нелли Мэй? Мы с тобой одна команда, ты и я. Я верю тебе, ты веришь м…

Нелли Мэй взбрыкнула так сильно, что Софи подлетела в воздух, перевернулась на сто восемьдесят градусов и уткнулась лицом в лошадиный круп. Нелли Мэй дико заржала и галопом понеслась по лугу.

– Аггииии! – завопила Софи.

На секунду Агата испытала удовольствие при виде беспомощно болтающейся на спине лошади Софи, но тут же до нее дошло, что, если Нелли Мэй не остановить прямо сейчас, то кобылка, пожалуй, остановится не скоро.

Агата ткнула пяткой в бок Бенедикта, и тот потрусил вслед за Нелли Мэй. В это же время из овечьего загона на крики выглянули Хорт с Ланселотом.

А Бенедикт не спешил. Дело в том, что вся его прежняя жизнь прошла на ледниках, а на льду, сами знаете, спешить нельзя – шею сломаешь. Честно говоря, Бенедикт глубоко презирал и Нелли Мэй, и Софи, а потому вовсе никуда не торопился и не волновался. Но вот Агата заторопилась и заволновалась, заметив прямо по курсу кобылки заболоченную яму, перед которой лежало толстое поваленное дерево.

Нелли Мэй препятствие тоже заметила и прибавила ходу, увидев, наверное, хороший шанс избавиться от всадницы.

– Софи, осторожно! – крикнула Агата.

Софи повернула голову и ахнула…

Нелли Мэй в высоком прыжке взвилась над лежащим деревом, наконец сбросила с себя Софи, перемахнула через яму, грациозно приземлилась на ее противоположном краю и с веселым ржанием умчалась в неизвестном направлении. Софи же головой вперед ухнула в жидкую грязь.

Вскоре послышался неторопливый цокот копыт Бенедикта.

– Ну теперь-то ты возьмешь назад свои слова о том, что я несносная? – спросила Софи, барахтаясь в грязи.

Сидя на своем коньке, Агата посмотрела на нее сверху вниз и ответила, протягивая руку:

– Нет.

– По крайней мере, честно, – вздохнула Софи, выбираясь из ямы. Потом она взгромоздилась на спину Бенедикта, пристроившись позади Агаты, и они двинулись к дому.

Софи обняла Агату за талию и положила голову ей на плечо.

– Продолжаешь выручать меня, даже после всего, что было между нами за последние годы, Агги, – прошептала Софи.

– Ты когда-нибудь слышала про сказку «Скорпион и лягушка»? – спросила Агата.

– Конечно. А ты нет? Знаешь, мне очень нравится Кларисса Доуви, но курс сказочной литературы, который она читает, все-таки ужасно куцый. Ладно, слушай, – Софи прокашлялась и начала: – Однажды скорпиону очень нужно было попасть на другой берег ручья. Он увидел лягушку и сказал: «Перевези меня через ручей». Лягушке, разумеется, вовсе не хотелось везти на себе скорпиона, который мог ужалить и убить ее. Так она ему и сказала. На это скорпион ответил, что лягушка не права – ведь он плавать не умеет, а значит, если убьет лягушку, то и сам погибнет. Лягушка согласилась, что это вполне логично, и сказала, что перевезет скорпиона. Но как только они оказались в воде на середине ручья, скорпион ужалил лягушку. «Дурак! – проквакала умирающая лягушка, идя ко дну. – Теперь мы оба умрем!» Но скорпион лишь пожал плечами и ответил: «Что поделаешь…

– … привычка», – закончила за нее Агата.

– А, так ты знаешь эту сказку! – удивленно улыбнулась Софи.

– Знаю, причем гораздо лучше, чем ты можешь себе представить, – резко произнесла Агата.

Больше до конца поездки они не сказали друг другу ни слова.

И после этого между девушками восстановились их прежние дружеские отношения. Агата закатывала глаза, слушая бесконечные монологи Софи, Софи насмехалась над неуклюжестью Агаты, обе они дружно щебетали обо всем на свете и весело хихикали. Дни покатились дальше, пошла вторая неделя после исчезновения принца, но никаких следов Тедроса нигде не было, лишь исправно пропадала каждое утро корзинка с едой. В отсутствие принца Софи и Агата с каждым днем все больше сближались – вместе бродили по окрестным лугам и рощам, вместе сидели у разведенного на лужайке костерка, долго смеялись и болтали по ночам, когда весь дом уже погружался в сон.

– Как ты думаешь, зачем Ланселоту и Гвиневре вообще понадобилась комната для гостей? – спросила как-то вечером Агата, когда они с Софи устроили себе что-то вроде пикничка на лугу, примерно в километре от дома. – Не похоже, чтобы у них когда-нибудь бывали гости. Ну разве только Мерлин, но он всегда, когда есть такая возможность, предпочитает спать не в доме, а в дупле на дереве.