Безжалостные боги - Эмили А. Дункан

– Но это лучше, чем крестьянская еда, – высокомерно отозвался Серефин.

– Это точно, – согласился Кацпер.

Серефин нахмурился:

– А если серьезно. У тебя в рюкзаке есть алкоголь?

– Сначала выпей это. И возможно, я что-нибудь отыщу.

– Ты слишком балуешь меня.

– Это точно.

Пока Серефин потягивал чай, Кацпер постарался обработать царапины на его лице. Если в них начнется заражение, то Серефин окажется в совершенно новом клубке неприятностей.

– Так ты расскажешь нам, что происходит? – поинтересовался Кацпер.

Серефин поднес кружку ко рту, чтобы немного потянуть время. Он сам еще пытался это понять, к тому же ему не позволялось никому рассказывать о втором боге. Даже сейчас при мысли о нем Серефина охватила паника.

Надя и Малахия начали о чем-то спорить на другом конце лагеря. Но Серефину не удалось разобрать, о чем именно.

– Я просто пытаюсь избавиться от божественных бредней, – сказал он.

– А потом?

– Что ты имеешь в виду?

Кацпер откинулся на пятки, и Серефин вздохнул:

– Для начала необходимо выжить.

– Я не вернусь в Гражик, если придется терпеть двор Руминского, – пожаловалась Остия.

Серефин закатил глаза, но ему не удалось выдавить даже улыбку в ответ на ее слова. Если он не выживет, то в Гражике не останется двора, в который придется возвращаться. Возможно, от Транавии вообще мало что останется.

Катя подошла к ним. Остия тут же пододвинулась, и царевна опустилась между ней и Серефином. Ее темные волосы растрепались и спутанной копной висели вокруг головы.

Вздохнув, она подперла рукой подбородок и покосилась на Надю с Малахией.

– У него есть ваши реликвии? – спросил Серефин.

– Не знаю. Но зато у нее есть реликвия, способная убить его.

Серефин выпрямился, не обращая внимания на протестующий возглас Кацпера.

– Что?

– Ворьен из берцовой кости своятовы Александры Можаевой…

– Кровь и кости, вы ужасны, – выпалил Кацпер.

Катя пожала плечами.

– Не представляю, где она его взяла, но если и существует что-то способное убить такого сильного Стервятника, то только этот кинжал. – Она откинулась назад и оперлась на руки. – И они оба оказались не такими, как я ожидала.

Как же легче все казалось, когда Серефин думал о нем как о парне, восседающем на троне из костей и наблюдающем за тем, как Изак Мелески издевается над сыном, которого убил несколько часов назад. Как же легче все казалось, когда Серефин считал Малахию только Черным Стервятником с безжалостной улыбкой, холодными словами и планами о государственной измене.

Но сейчас он видел лишь подростка, который сидел на другом конце лагеря и радостно улыбался калязинке, расположившейся рядом с ним.

– Если я смогу достать этот кинжал, то нам останется лишь дождаться подходящего момента для удара.

– Что-то мне это не нравится.

Малахия смотрел на невидимую границу леса. Надя тоже чувствовала это место, где обычный лес сменялся священным. Их карта оказалась на удивление точной, но и в ином случае они бы сразу почувствовали силу, исходящую с той стороны.

– А что, если ты просто зайдешь в него? – спросил он.

Надя подняла на него глаза. Она сидела на земле, держа на коленях его книгу заклинаний, но ей едва ли удалось разобрать хоть пару слов из-за ужасного почерка. Так что по большей части она искала рисунки, то и дело появлявшиеся между исписанными страницами. А Малахия притворялся, будто не понимал, что она делала.

– Предлагаешь проверить?

– Нет, я только…

– Не думаю, что что-то случится, если ты спрашиваешь об этом. Не думаю, что кого-нибудь из нас пронзит молния, как только мы переступим через границу.

Малахия медленно стянул волосы на затылке, размышляя о магии.

– Мне кажется, что любой, кто захочет войти в него, тут же ощутит желание вернуться в обычный лес, – сказала Надя, продолжая листать книгу заклинаний. Она наткнулась на прелестный набросок профиля Париджахан. И, судя по лицу аколийки, она догадывалась, что он ее рисовал. – Или его разорвут на части чудовища.

Малахия согласно хмыкнул.

– Отличные теории.

– Ох, какая высокая похвала.

Он закатил глаза.

– Но ты думаешь, что мне ничего не угрожает.

– Да, и поэтому ты должен придумать, как нам пройти вместе с тобой.

Ну, может, не совсем с ним. Надя не представляла, когда лес заберет его. И задалась вопросом, а не началось ли это уже? Возможно, легкая дрожь от тревоги не так уж и безобидна? Но Надя отогнала эти мысли. Дрожь явно вызвана переживаниями из-за сложного заклинания, вот и все.

– Дай мне заклинание, которое я подготовил.

– Ты чудовище. – Она перевернула страницу, но не вырвала ее, а протянула Малахии книгу целиком. – Я не стану участвовать в твоих еретических ритуалах.

– Только в своих собственных, – ответил он с нотками высокомерия в голосе. – А ты в хорошем настроении, – заметил он.

Наверное, она просто устала. Ее невероятно утомляло какое-то непропадающее предчувствие. Темное предзнаменование обрушилось на них, когда они наконец добрались до цели, но ей не хотелось думать об этом. Только Малахия мог провести их через границу, хоть это и погубит его. Надя сама вела его навстречу смерти, пообещав отпущение грехов, чего он – хоть и не испытывал угрызений совести – явно желал.

– Я использовала столько силы на поляне, что едва не погибла… И сейчас стараюсь забыть об этом, – ответила она.

Малахия вырвал заклинание из книги и вновь протянул ее Наде. По его предплечью медленно стекала кровь, в которую он окунул пальцы, чтобы размазать по странице. В воздухе разлилась магическая сила. Все вокруг задрожало, раздался треск, и лес дрогнул. А затем возникла высокая черная стена.

Она тихо присвистнула и запрокинула голову, чтобы посмотреть на него.

– Прошу, можешь проверить свою теорию… – Он театрально махнул рукой.

Вот только ей совсем не хотелось врезаться в стену. Надя сердито посмотрела на него.

– Но, думаю, ты была права.

– Ох, как же приятно это слышать. Ты должен чаще так говорить.

– Просто этого никто не видел. И если человек невольно забредал сюда, то его тут же отправляли домой.