Безжалостные боги - Эмили А. Дункан

Катя и Малахия старались держаться друг от друга подальше во время путешествия. Но царевна заметила, что с каждым днем Малахия нервничал все сильнее. Да и как не заметить, если его бледные пальцы постоянно кровоточили из-за того, что он постоянно ковырял кутикулу и сгрызал ногти до самой кожи.

Надя же все еще не могла привыкнуть к тому, что приходится путешествовать с калязинкой, никак не связанной с монастырем. Вдобавок Катя оказалась невероятно дерзкой, даже по Надиным меркам, и, что удивительно, прекрасно ладила с Серефином. Причем настолько, что спустя несколько недель путешествия Надя начала считать их друзьями. Как бы странно это ни звучало.

Но в конце концов, время неумолимо текло вперед. А все происходящее казалось нереальным. Да, в это место их привела судьба и обстоятельства, но, когда все закончится, они вновь восстанут друг против друга. Малахия и Серефин все еще оставались врагами, так что ни проявленная забота, ни дружеское отношение никак на это не повлияют. И даже то, как Малахия ловил ее пальцы, пока они шли рядом, одаривая мимолетными, осторожными прикосновениями, не имело значения. Их время было ограничено и быстро истекало. И Надя не могла думать об этом. Поэтому старательно гнала все мысли прочь.

Неожиданно они вышли на идеальную круглую поляну, образованную массивными деревьями, что казалось неестественным. На траве в ряд стояли несколько огромных статуй. Надя почувствовала, как напрягся рядом Малахия, и они одновременно посмотрели друг на друга. Но она не смогла прочитать ни единой эмоции в его светлых глазах.

Ей не нравилось, когда его лицо становилось таким непроницаемым.

В этот момент у Нади перехватило дыхание, потому что взгляды богов устремились на нее.

По краю поляны возвышалось сорок статуй.

– Ох, уверен, в этом нет ничего странного, – сказал Рашид, когда остальные догнали их.

Кацпер тут же уволок Серефина обратно в лес, и Остия последовала за ними. Париджахан повернулась к Малахии и посмотрела на него с той же настороженностью, которую испытывала Надя. А Катя с нескрываемым любопытством встала по другую сторону от Нади.

Каково оказаться на Катином месте? Стать случайным наблюдателем божественного и оккультного? Ведь ничего из происходящего никогда по-настоящему не коснется ее. Она останется со своими ритуалами и ожерельем из зубов Стервятников, а это божественное безумие просто пронесется мимо нее.

Некоторые статуи выглядели древнее других. И хотя Надя впервые видела эти статуи – странные, жуткие, причудливые, – она интуитивно узнала половину из них. Это Двадцать Всевысших из пантеона. Они явно наткнулись на что-то древнее.

Светлые глаза Малахии все еще смотрели на нее, когда она шагнула через невидимую границу. И на Надю сразу же обрушилось ощущение их присутствия на поляне и напряжение, повисшее между ними из-за постоянной вражды, о которой никто не знал.

«Боги, мы начали что-то ужасное», – подумала она, медленно поворачиваясь по кругу и рассматривая каждую из статуй.

Каждую чудовищную фигуру. Каждый острый зуб и лишнюю конечность. Каждое тело, скрученное в нереальных позах. Каждое искаженное лицо. Но одну из них она все же узнала.

Ей хотелось стереть этот образ из памяти. Зубы, обрамлявшие гибкое тело, почти не похожее на человеческое. Изящные изогнутые рога. Восемь немигающих глаз, казавшихся бездонными даже сейчас. Напоминающая скелет верхняя часть тела.

Смерть, чары и зима.

Смерть.

Восемнадцать лет Надя слышала, как эта богиня говорила с ней. И лишь сейчас поняла, с кем действительно имела дело.

Она почувствовала себя очень маленькой и ничтожной перед лицом существа, завладевшего ее душой.

«Богоматерь смерти и чар».

И Марженя, конечно же, молчала.

Надя пыталась стать десницей смерти, чего требовала от нее богиня, но постоянно колебалась и терпела неудачи. И дело даже не в сострадании, просто Надей овладевало слишком много сомнений.

Но это не весь ужас, с которым ей пришлось столкнуться в этот момент. В момент, когда ее мир треснул. Она никогда не должна была увидеть подобное. Не должна была этого узнать.

Вдобавок здесь находилось еще двадцать статуй. Они выглядели настолько древними, что время размыло фигуры. И Надя не могла подобрать слов, чтобы описать их. Ее взгляд все время норовил проскользнуть дальше, мешая их рассматривать. Но в то же время она ощущала странное притяжение. Ее тянуло к ним. А в голове набатом звучала мысль, которая преследовала ее уже многие месяцы: «А что, если боги вовсе не боги?»

Падшие, жуткие, безумные.

Что они делали?

– Надя.

Тихий голос вырвал ее из раздумий. Надя попыталась глотнуть воздуха. Его рука прижималась к ее пояснице, а вторая обхватывала лицо. Он повернул ее к себе, заслоняя от статуй.

– Возвращайся назад, towy dżimyka, – прошептал он.

– Малахия?

Он вздрогнул, услышав свое имя. А Надя молча наблюдала за ним, пока он рассматривал каждую статую.

– Как много силы, – задумчиво произнес он. – И у каждой статуи свой привкус.

Его маска сползла.

Сначала это происходило почти незаметно, на протяжении многих месяцев. Она привыкла к глазам, которые открывались то тут, то там. Следам гнили, которые расползались по коже. Ртам и даже странным зубам. Но со временем его фигуру стала окутывать тьма. И то, что она видела в Соляных пещерах – этот постоянно изменяющийся, сумбурный кошмар, – оказалось не самым страшным.

Серефин был прав.

Малахия получил желанную силу и все это время скрывал ее. И Надя уже сомневалась, что он не знает, как с ней обращаться. Не могла поверить, что он не способен справиться с чудовищем, в которое превратился.

Но стоило Малахии посмотреть на нее, как его маска вернулась вновь. И он снова стал обычным транавийским парнем. Красивым и одиноким.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

Надя прижалась лицом к его груди. Он тут же в ответ обхватил ее руками и прижал одну ладонь к ее затылку. Ей хотелось сделать глубокий вдох, но, казалось, на поляне не осталось и капли воздуха. Казалось, она умрет здесь, в центре круга статуй, в окружении богов. Но что, если боги, которым мы поклоняемся, вовсе не боги?

Что, если…

Что, если это неправильный вопрос? Ну и что с того, что боги раньше были кем-то другим? Что с того, что они возвысились до этого статуса из чего-то меньшего? Они присутствовали здесь. И не из-за них у Нади возникало желание бежать.

А из-за остальных двадцати статуй.

Падшие, забытые боги. Что с ними произошло и что произойдет с миром, если они вернутся? И почему ее так влекло к ним, даже не к падшим, а старшим богам? Тем, что возникли из пустоты, такой всепоглощающей и бездонной, что о ней позабыли. Потому что одно только воспоминание могло свести с ума.