Как пройти в Ётунхейм? - Софья Максимова

Локи интересуется у Форсети, что спросил Эльф и, что Форсети ответил. Услышав, смеётся долго, до боли в животе (сначала, правда, чуть не в голос, а потом потише, почти беззвучно).

Третий случай (без заглавия):

Локи (непонятно кому и непонятно зачем): И как они только живут вовсе без баб поблизости?

Форсети бросает полный досады взгляд в сторону Локи.

Локи: Нечего-нечего! Сейчас я готов заявить это любому местному, да хоть нашему новому проводнику, а ты должен будешь это перевести.

Поспорили; так оно и произошло. Ниже приведен перевод Форсети:

Форсети (краснея, явно нежелая портить с местными отношения): Вызывает удивление ваш народ и ваши взаимоотношения… (срывается на Локи): Ты спятил! Я не представляю, как я согласился, как я только мог…

Локи: Ты хоть как перевёл-то?

Выслушивает, увидленно приподнимает бровь, будто пытается что-то представить и загибается в смехе.

Глава 8

II

Форсети закончил рассказывать и удивился заключению Эрнста:

— Я, пожалуй, в Альвхейме побывать не хочу.

Локи, конечно, был полностью солидарен:

— Твоя правда — нечего там делать. Я всю жизнь голову ломаю, зачем он существует.

Полдня всё шло не так, и никто из героев не мог двинуться в путь, но, наконец, Форсети поехал своей дорогой, а остальные пошли вместе. За Донаром вышагивали очень и очень подозрительно выглядящие козлы, которые тащили за собой не менее подозрительную и очень уж маленькую повозку.

Когда Донару нужно было сказать что-нибудь Локи, он обращался к Эрнсту. Например: "Передай этому вот, чтобы поскорее шёл". Эрнст не находил ничего лучшего, чем покорно испонять повеление (иначе это было никак нельзя назвать), но частенько Локи избавлял его от этой необходимости и молниеносно отвечал сам. Но наконец это ему осточертело:

— Донар, что за балаган ты устраиваешь? Что-то когда кое-кто посеял Мьёльнир, точнее позволил его, так сказать, позаимствовать, ты совсем не так со мной разговаривал. Причём посеял по собственной глупости и безрассудному, невообразимому пьянству.

Донар пробормотал нечто невразумительное, а Эрнст безо всякой задней мысли (по крайней мере, он хотел себя в этом уверить) спросил своим невинным полудетским голосом:

— А Мьёльнир — это ведь молот? Твой, — он покосился в стонору Донара, — молот?

Если бы не Вотан, вряд ли от Эрнста что-нибудь осталось. Но парень после того, как громиле пояснили (не в первый раз, очевидно), что в Мидгарде уже никто ни о ком из них не помнит, по крайней мере — почти никто, задал вполне закономерный вопрос:

— Но как можно было его потерять? Имей я такой…

Донар сжал кулаки, а Локи рассмеялся:

— Это просто отличная история!

— Не смей рассказывать!

— Наконец-то, Донар, ты прямо ко мне обратился. Но как же я люблю вспоминать этот эпизод из твоей, да и своей тоже, жизни, — вчерашней взбучки Локи явно было мало, — я не могу не рассказать!

— Хоть слово вякнешь…

Договаривать фразу Донар не стал, ведь его выражение лица и свирепый взгляд говорили сами за себя.

— Не стану, так и быть, но, о льды, нас породившие…

— Кого? — Эрнст не мог не встрять по среди фразы.

— Ётунов, — на автомате бросил Локи, — не знаю, насколько это правда, только так говорил мне когда-то отец. Знаешь, Донар, а ведь я ещё не закончил! О той истории мне сейчас всё ещё продолжает напоминать твоя свирепая морда и красные глазищи, так что сделай лицо попроще.

II

Агата выглянула в окно. Темнеющее небо выглядело особеннотусклым, но деревья, наоборот, стали красивыми и загадочными. Шёл месяц Браги, Йоль ещё не скоро.

Она задумалась об отце, который снова уехал в город, туда, где люди, совершенно им чуждые, забыли о северных богах. Говорят, что их дед видел Вотана и говорил с ним, хоть ему, деду, уже при рождении дали обычное имя на всякий случай. Обычное имя дали и отцу и ей, и её младшей сестре Марте, но богами они остались верны до последнего. И, как с гордостью заметил отец, останутся.

Агата пошла в глубь дома: надо было удостовериться, всё ли прбрано, у дверей же осталась маленькая Марта. Послышался стук в дверь. Девочка сначала было оторопела и потом только протянула руку, чтобы открыть дверь, но будто передумала.

Стук раздался ещё раз. Марта заглянула в глазок, но это не очень помогло, поэтому она с опаской выглянула в окно. Люди, стоявшие за дверью, произвели на неё сильнейшее впечатление. Вернее только двое из них. Девочка была уверена, что ихузнала, и тут же побежала открывать.

— Прошу меня простить, что сразу не отворила. Однако отец и сестра мне всегда наказывали впускать Вотана, — начала она длинную, почти что вовсе неподъёмную для себя фразу, всё больше и больше краснея, и, наконец, запнулась и побежала было прочь, как раз в то время, когда Агата уже выходила из смежной комнаты.

Девушка казалась не менее смущенной, чем её сестра и долго не могла вымолвить ни слова. И глядя на неё Локи подумал: "А ведь не дурна, но чуть братца увидела — всё, пиши пропало. Как же сложно бывает с теми, кто в нас верит".

III

Эрнст прикрыл глаза, брезгливо поморщился.

Он видел, как освежёвывают животных, но подобные зрелища ему никогда не были приятны. Локи заявил, что испортил Эрнсту впечатление, сболтнув, что козлы Донара возродятся наутро, но теперь он мысленно благодарил его за это, иначе было бы хуже, причём намного.

Он так долго держал глаза закрытыми, что чуть не заснул, а когда уже открыл их, животные преспокойно себе жарились, а Донар досадовал, что Локи тоже здесь, ведь ему, Донару, еды из-за него не хватит. На что Локи заявил, что он может сказать ровно то же самое и о себе тоже, и без разницы, чьи козлы.

Марта и Агата удивляли Эрнста: они смущались только поначалу, а потом говорили со всеми совепшенно запросто, на взгляды Локи Агата сердилась (или только делала вид), как если бы это был обычный человек, а Марта раз случайно врезалась в Донара и не молила слёзно о прощении, чего сам Донар и не требовал. Да, видно асы — это что-то совершенно отдельное, другое.

IV

— Эрнст, ты явно не спишь, верно? — голос Локи, невесть откуда взявшегося, звучал мрачновато и встревоженно.

— В чём дело?

— Ты лучше скажи, сон не идёт?

— Да, — честно ответил Эрнст.

— Это хорошо. Дело в том, что я кое-что узнал тут, и теперь мне нужно срочно поговорить с кем-нибудь ни о чём.

— Я