Древо ангела - Люсинда Райли

коме. Та радость, которую он испытал, когда со всей силой своей любви кинулся покрывать ее лицо поцелуями, заливаясь слезами, мгновенно сменилась ужасом, когда она оттолкнула его своими исхудавшими руками и спросила, кто он вообще такой. С годами он начал смиряться с таким положением вещей и с тем, что так может остаться навсегда. Поскольку память Греты упорно отказывалась возвращаться к ней, большого выбора у него все равно не было.

Дэвида нисколько не тяготила ее зависимость от него; в конце концов, он же ее любил. Но поскольку Грета никогда не подавала ему ни малейших намеков на то, что ждет от него чего-либо, кроме поддержки и дружбы, все эти годы ситуация оставалась неопределенной.

Встреча с Тор только выкристаллизовала эти отношения. Дэвид наконец начал понимать то, что пыталась все это время донести до него его мать: что добиваться Греты безнадежно.

Мама была права. Он должен был двигаться дальше.

Когда Дэвид убедил Тор в том, что серьезно настроен поехать с ней, они начали планировать свой маршрут. Они решили сперва поехать в Индию, а оттуда, поскольку Тор была заядлым путешественником, перелететь в Тибет, в Лхасу, и несколько недель походить по Гималаям. Потом они собирались путешествовать по Китаю, пройдя путем Марко Поло. Тор мечтала о таком путешествии много лет.

Дэвид вылил в раковину остатки заварки. Он знал, что, когда он вернется в Англию, ему придется пойти к Грете и рассказать ей о своем будущем путешествии. Она привыкла, что он время от времени уезжал в Голливуд на несколько недель – он часто спрашивал, не хочет ли она поехать тоже и, возможно, навестить Ческу, – но она всегда отказывалась. Но шесть месяцев – это очень долго. Ему придется попросить ЭлДжей и Аву, чтобы они навещали ее в его отсутствие.

И во теперь он совершенно случайно столкнулся с тем, что, как он понимал, окажется очень сложной ситуацией, из которой быстро не выбраться. Он позвонил своему другу Тони, сказал, что кое-что случилось и он сегодня не сможет до него добраться.

Повесив трубку, он невольно сравнил Ческу, спящую на диване в полном раздрае, с той прелестной женщиной, чье знаменитое лицо заполняло телеэкраны, газеты и журналы всего мира.

Совсем недавно должно было случиться что-то ужасное, что привело ее на грань самоубийства. Он задумался, как же выяснить, что это было. Посмотрел на имена и номера телефонов, круглым детским почерком Чески записанные в блокноте, лежавшем рядом с телефоном. Третьим номером был Билл Бринкли. Это был агент, к которому она перешла, уехав сюда, бесцеремонно бросив Леона. Наверняка он должен знать, что с ней случилось.

Он набрал номер и попросил соединить его.

– Билл, это Дэвид Марчмонт. Кажется, мы несколько раз встречались на разных вечеринках?

– Да, я помню. Как дела, Дэвид?

– Спасибо, очень хорошо.

– И чем я могу вам помочь? Вы ищете нового агента? Я был бы рад предложить вам свои услуги.

– Спасибо, Билл, но нет.

– Ладно. Но если я не могу представлять вас, чем еще я могу быть полезен?

– Вы давно видели Ческу? Вы же знаете, она моя племянница.

– Правда? Нет, я не знал. И поскольку она уволила меня пару месяцев назад, ясно дав понять, что больше не желает обо мне слышать, то ответ будет – нет, я ее не видел.

– Ясно. А я могу спросить, почему она вас уволила?

– А вы еще не знаете? Я думал, весь город уже в курсе.

– Ну, может, я общался не с теми людьми, но до сих пор эти новости не долетали до меня.

– Ну, вообще-то это, конечно, не совсем достояние широкой общественности, так что пока оставьте это при себе. Они собираются объявить о трагическом конце Джиджи за месяц или до того, как в октябре начнется новый сезон сериала. Чтобы подогреть интерес. Они ожидают рекордных рейтингов, когда начнется трансляция. Так что причина, по которой Ческа уволила меня, – она считает, это я виноват в том, что студия с ней рассталась.

– Ясно. А кто же теперь ведет ее дела?

– Без понятия. Кто-то говорил, она собирается поехать в Европу, сделать перерыв, перед тем как решать, что делать дальше.

– Понятно. А вы не против, если я спрошу, почему они решили не возобновлять контракт с ней? Обещаю, что дальше меня это никуда не пойдет. В конце концов, я ее дядя и просто… ну… беспокоюсь о ней.

– Ну… – Билл помолчал. – Ладно, если вы ее родственник, я вам скажу. С Ческой стало сложно иметь дело. Огромные финансовые запросы, опоздания на площадку, постоянные фотографии рядом с неподходящими парнями. Боюсь, Дэвид, она сама навлекла это на себя. Но если будете говорить с ней, не говорите, что это я сказал.

– Ну конечно нет. Ну, Билл, был рад пообщаться с вами и спасибо за честность.

– Без проблем. Передайте мою любовь старушке Англии, а если увидите Ческу – мое почтение. Она, конечно, дамочка с вывертами, но я к ней очень привязан. Она была одной из лучших моих клиенток.

– Непременно, Билл. Спасибо. До свидания.

Повесив трубку, Дэвид вернулся в гостиную и убедился, что Ческа все еще спит. Он вздохнул. Теперь ему все было понятно. Снова становиться нянькой для своей племянницы было последним, чего ему хотелось, когда он летел в Лос-Анджелес, но теперь он не мог уйти и оставить ее одну в таком положении.

Дэвид сходил к машине и принес свой чемодан. Распаковав его в гостевой комнате, он с горечью подумал, что судьба снова возвращает его в прошлое именно в тот момент, когда впервые за столько лет он с такой радостью наконец стал смотреть вперед, в будущее.

41

Через три часа Ческа проснулась. Несмотря на все ее возражения, Дэвид настоял на том, что надо вызвать врача, который осмотрит ее. Врач приехал довольно быстро, и после краткой беседы с ним, во время которой он объяснил, что случилось, Дэвид отвел его в гостиную, ожидая найти там Ческу, которую он оставил на диване. Но ее там не было. Поднявшись по лестнице, он постучался к ней в спальню. Повернув ручку двери, он обнаружил, что она заперта.

– Ческа, открой. Доктор хочет посмотреть на тебя.

– Нет! – возбужденно ответила она. – Со мной все нормально. Скажи, чтобы он ушел!

И никакие уговоры не могли заставить ее открыть дверь. В конце концов Дэвид отступил и спустился вниз.

– Ну что ж, похоже, мы не можем особо ничего поделать, – сказал доктор. –