Мертвая земля - К. Дж. Сэнсом

– Итак, ваш черед, – заявил Катчет, махнув рукой в сторону Болейна.

Все взгляды устремились на обвиняемого, который остался на своем месте.

Болейн бросил взгляд в свои записи и, к моему облегчению, заговорил спокойным и ровным голосом:

– Милорд, я хочу обратить ваше внимание на то, что прямые свидетельства, указывающие на меня как на лицо, совершившее сие жестокое деяние, отсутствуют. Да, жена моя действительно была убита, и над телом ее надругались самым чудовищным образом. Из этого следует лишь, что до недавнего времени она была жива и второй мой брак является недействительным. Ваша честь, хочу подчеркнуть, что у меня не было никаких причин выставлять тело убитой на всеобщее обозрение. Более того, имеются свидетельства, подтверждающие, что ни один мужчина не в состоянии совершить подобное преступление в одиночку. Свидетели подтвердят также, что ключ от конюшни, находившийся у меня, не был единственным и что дубликат его исчез незадолго до убийства.

Джон тяжело перевел дыхание. Во время своей речи он смотрел прямо перед собой, иногда бросая взгляды на присяжных. Я советовал ему действовать именно так – попытаться установить контакт с ними, напомнить им, что перед ними человек, чья жизнь зависит от их решения. По залу в очередной раз пронесся гул. По крайней мере, Болейну удалось произвести благоприятное впечатление на публику, отметил я про себя.

– Вы упомянули о своем втором браке, – произнес судья Катчет. – Однако нам известно, что после исчезновения вашей законной супруги вы поселили в своем доме некую Изабеллу Хит и жили с ней во грехе целых семь лет, обвенчавшись лишь после того, как ваша жена официально была признана мертвой. Тем самым вы подавали слугам и сыновьям, – тут он бросил взгляд на близнецов, одновременно склонивших голову, – пример вопиющей безнравственности!

Болейн смело посмотрел в лицо Катчету.

– Я никогда не ставил Эдит в известность о своих отношениях с Изабеллой, – отчеканил он. – Однако сплетни быстро достигли ее ушей. После исчезновения жены я сообщил властям о случившемся и сделал все, чтобы отыскать ее. Коронер и констебль, вне всякого сомнения, подтвердят, что я всячески содействовал поискам.

Коронер поднялся со своего места.

– Мой предшественник умер, но он рассказывал мне о поисках Эдит Болейн, и я своими глазами видел документы, – сообщил он. – Мастер Болейн говорит правду.

– Так или иначе, вы и Изабелла Хит открыто жили во грехе на протяжении семи лет, – настаивал Катчет.

– Насколько мне известно, я здесь по обвинению в убийстве, а не в прелюбодеянии! – Голос Болейна внезапно возвысился чуть ли не до крика. – Это не церковный суд, где досужие сплетники и клеветники выносят суждения о вещах, в которых ничего не смыслят!

У меня в очередной раз перехватило дыхание. Болейн не сумел-таки удержать свои чувства в узде. Судьи на несколько мгновений лишились дара речи. Катчет опомнился первым.

– Как вы смеете грубить вершителям правосудия?! – возопил он. – Вы, бесстыдный, безбожный развратник!..

Рейнберд не дал ему закончить тираду.

– Впредь не позволяйте себе разговаривать в суде подобным тоном, мастер Болейн, – отчеканил он, буравя подсудимого взглядом. – Поступая так, вы лишь наносите себе огромный вред.

Болейн судорожно сглотнул, – как видно, он осознал, что совершил серьезную ошибку.

– Приношу свои извинения, милорд, – пробормотал он.

– Так-то лучше. Вы имеете сказать что-нибудь еще?

Джон взглянул в свои записи:

– Я хотел бы, чтобы суд вызвал в качестве свидетелей Изабеллу Хит и моего управляющего Дэниела Чаури. Они могут дать показания относительно моего характера и привычек.

– Хорошо, – кивнул Рейнберд и сделал знак Изабелле.

Глубоко вдохнув, она поднялась на кафедру для свидетелей. Выражение ее лица было именно таким, каким ему следовало быть в данных обстоятельствах, – серьезным и печальным.

Болейн откашлялся и негромко произнес:

– Изабелла, как долго продолжалась наша совместная жизнь?

– Девять лет, сэр. В течение последних двух лет, после того как ваша бедная супруга была признана мертвой, мы были женаты.

– Почему вы дали согласие жить с этим человеком во грехе? – продолжал гнуть свою линию Катчет.

– Потому что я любила Джона, а его жена исчезла и не давала о себе знать, – ответила Изабелла, глядя ему прямо в лицо.

Гул голосов, пронесшийся по залу, показался мне сочувственным. Я заметил, что некоторые женщины понимающе кивают.

– Ты можешь сказать, что мы были счастливы? – задал очередной вопрос Болейн.

Изабелла взглянула на него, и на губах ее мелькнула улыбка.

– Я думаю, не многим людям в этом мире выпадает удел жить так счастливо, как жили мы, несмотря на разницу в возрасте и положении.

– Ты веришь, что я совершил убийство?

– Нет, сэр. Вы – благородный человек, и если вас можно в чем-то упрекнуть, так лишь в том, что вы проявляете излишнюю мягкость в отношении своих алчных соседей и непокорных сыновей.

Говоря это, Изабелла обожгла взглядом сначала Леонарда Вайтерингтона, а затем близнецов, которых, впрочем, это ничуть не смутило.

– Должен признать, что тебе пришлось нелегко, – раздался голос Болейна. – Так как наше сожительство не было скреплено узами законного брака, ты стала мишенью для злословия и сплетен… Я сознаю, что виноват перед тобой.

– Вам не в чем себя винить, сэр. Мы не вступали в брак лишь потому, что нам этого не позволял закон. Миссис Эдит, упокой Господь ее душу, могли признать умершей не ранее того, как со дня ее исчезновения пройдет семь лет.

– Ты взяла на себя бремя быть хозяйкой моего дома и воспитывать моих сыновей, с которыми трудно поладить, – продолжал Болейн. – Тебе не приходила в голову мысль оставить меня?

– Нет, никогда.

Я видел, что оба они с трудом сдерживают слезы. Болейн несколько раз сглотнул и внезапно спросил:

– Если меня признают невиновным в этом ужасном преступлении, то теперь, когда бедная Эдит мертва, ты выйдешь за меня замуж вторично?

– Разумеется, – без колебаний ответила Изабелла.

Я испустил глубокий вдох. Два молодых человека, сидевшие в зале, торопливо записывали каждое слово: происходившее здесь было идеальным материалом для памфлета. Предложение руки и сердца со скамьи подсудимых – это настоящая сенсация. Однако, взглянув на скамью присяжных, я заметил, что некоторые из них неодобрительно переглядываются; судьи тоже хмурились. Рейнберд призвал к тишине и, повернувшись к присяжным, произнес:

– Прошу не принимать в расчет это чувствительное представление. Мастер Болейн, у вас имеются еще вопросы к свидетельнице?

– Нет, милорд.