Демонология Сангомара. Наследие вампиров - Евгения Штольц

вы захотели, чтобы и здесь вас защищал я. Однако, по соглашению, я имею полное право не вмешиваться в эту бессмысленную войну, — Филипп прямо смотрел в глаза послу. — И если я подпишу бумагу с пожеланием короля, то Аелод присоединится к Солрагу. Тогда я буду обязан участвовать в войне, защищая Крелиос от восточных врагов — Стоохса.

— Но если этого не сделать, граф Роршар по весне захватит Аелод! Ваше графство будет отрезано от нас. Вы должны понимать, что Стоохс нужно остановить, иначе это чудовище пожрет нас!

— Вы сами породили это чудовище. Стоохс отделился восемьдесят два года назад по той причине, что двор поддержал в качестве наследника не старшего сына неожиданно погибшего короля Оренолда, а среднего, что противоречит всем сложившимся традициям и законам преемственности, — холодно ответил Филипп. — Старший сын, Артрон, герцог Стоохских земель и граф Авантрина, бежал, пытаясь спасти свою жизнь, вместе с семьей в свои владения. С этого началось противостояние Крелиоса и отделившегося герцогства Стоохса. Это война братьев.

— Да, да, я вижу, вы в курсе многих событий, которые произошли давно… Хотя вы уже правили Солрагом, когда это случилось… — вздохнув, ответил Ханри. — Ваша правда. Тогда герцог Донталь, который всегда мог решить любой конфликт малой кровью, отсутствовал. Кажется, по заметкам историка, он был в Йефасе.

— Так почему Горрон де Донталь отошел от дел?

— Не знаю, — сухо ответил Ханри. На его лицо легла тень прожитых лет, и он стал выглядеть куда старше своего возраста. — Господин Донталь в последнее время не покидает свои владения. Он почти затворник. И даже во дворец он явился лишь тогда, когда я написал ему, что король попросил навестить вас.

— Что же он сказал? — поднял бровь Филипп.

— То же, что и вы… Напомнил о соглашении, которое мы подняли при короле и огласили. И так же, как и вы, заявил, что война между Стоохсом и Крелиосом не касается вашего графства, — теперь посол был честен, понимая, что его хитрость раскусили. — Вы прекрасно понимаете, граф, что без вашей конницы, без вашего золота нам не удержать Аелод.

— Да, Крелиос умирает, — тоже вздохнул граф. — Но я не собираюсь принимать в дар земли Аелода. Я не собираюсь выходить за рамки соглашения. Вам его показать? Оно в том сундуке. — Филипп привстал, но Ханри мотнул головой.

— Не стоит, я помню каждое его слово, — признался он. — Вы же понимаете, что, оставшись непричастными, после падения Крелиоса, через десять, двадцать, может быть, и пятьдесят лет… вы останетесь одни? И, почуяв это, воинственный южный Глеоф, гордо называющий себя Большим, обязательно кинется на вас, как на лакомый кусочек!

— Ханри, не буду вам врать. Если вы стали говорить честно, то честным буду и я. В моем распоряжении две тысячи всадников, почти пятьдесят рыцарей, великолепно снаряженных, на лучших конях Севера. И это без учета простых пеших копейщиков, лучников. Если я приму Аелод, то для того, чтобы выбить врага и удержать земли, мне нужно будет отправить все мое войско… Все войско, понимаете? На целый год графство останется без подвижной конницы. И чем я буду кормить их на чужбине, разрушенной войной? Глеоф обязательно воспользуется моей слабостью. В отличие от больного Крелиоса, который пожрал сам себя, Глеоф всегда славился мудрыми правителями. Мы не интересны нашему южному соседу, пока здесь сидит злое войско, способное среагировать почти мгновенно. Рядом с Глеофом есть и другие лакомые соседи, контролирующие выход к Черной Найге. Пока Глеоф не разберется со всеми ними, звенящими золотом от проездных пошлин, он не пойдет на Солраг — даже если Солраг станет независимой землей.

— А как же Стоохс? Разобравшись с нами, они возьмутся за вас… — Посол устало прикрыл глаза рукой, понимая, что вернется к королю с пустыми руками.

— Они присылали ко мне гонца несколько лет назад. Он принес письмо от короля Артрона Буйного, внука того самого опального герцога. Сейчас покажу вам это послание! — с этими словами граф достал из одного сундука спрятанный в кожаном чехле пергамент и протянул Ханри.

Королевский посол изучил бумагу, и рука его безвольно опустилась на кушетку. Письмо выпало из ослабевших пальцев.

— О, эти отродья Артрона! Они и здесь нас обскакали! Предлагать мир задолго до войны — о, собачьи дети! Как же так… Вы все предусмотрели, граф…

— Нет, не всё… Обещания о мире даются, чтобы их нарушать. Я сочувствую вам, ваши короли погубили священный Крелиос. Он сгнил с головы, как рыба. Быть может, поэтому герцог Донталь больше и не участвует в ваших дворцовых играх.

— Ох, герцог… герцог! Если бы он захотел возглавить королевство. Если бы он взошел на престол… Его бы поддержал весь двор! Он чрезвычайно опытен, обаятелен и умен. Он умеет увлечь речами и врага, и друга. Я до сих пор вспоминаю его мудрые замечания, когда он еще жил при дворе и пестовал меня… Зачем он все бросил, зачем стал затворником?! — досадовал Ханри.

— Похоже, Элрон Солнечный сыт правлением по горло…

Слова эти, произнесенные графом, были сказаны скорее самому себе, тихо. Но посол, расслышав их, вздрогнул, побледнел и убрал ладонь с глаз. Он испуганно уставился на Филиппа, который понял, что сболтнул лишнее, назвав Горрона другим именем, которое не полагалось знать непосвященным.

— Право же, порой мне казалось, что наш герцог — бессмертный бог, покровительствующий священному Крелиосу. Неужели я был прав и сейчас, оставшись без любви своего основателя и защитника, Крелиос дергается в предсмертных муках?

— На вашем месте я бы, пока есть возможность, перебежал на сторону Стоохса, — мягко посоветовал Филипп, сочувствуя неподдельному горю посла. — Ваш ясный разум будет более востребованным там, чем при дворе пятнадцатилетнего юноши, который, по слухам, недалек умом.

— Да, увы и ах… Знали бы вы, сколько их уже переметнулось на сторону Стоохса. Сбегать надо вовремя, и в числе первых, а я опоздал, — усмехнулся Ханри. — И с кем я обсуждаю вопросы предательства? С человеком или демоном, которого вижу в первый раз…

Разговор прервался оттого, что дверь отворилась. В кабинет быстрым шагом вошел Уилл, одетый в черное котарди. В руках он держал книгу, которую собирался вернуть на место, чтобы взять новую. Увидев графа и посла, Уильям от неожиданности вздрогнул.

— Прошу извинить меня. Я думал, что все внизу, на пиру.

— Мы все равно заканчиваем, — ответил Филипп. — Делай что нужно, раз пришел.

Кивнув, Уилл взял очередной том и поспешно вышел, чтобы не мешать графу обсуждать важные вопросы. Ханри проводил его долгим взглядом, невольно рассматривая иссиня-черные волосы, такое же черное котарди, высвечивающее бледность лица, и его длинный нос. Когда дверь закрылась, посол мягко заметил: