Демонология Сангомара. Наследие вампиров - Евгения Штольц

Уильям кивнул, и граф продолжил:

— Хорошо, садись с этой стороны стола, потому что я тоже планирую работать, — голос у Филиппа был усталым.

Уильям удивленно воззрился на его утомленное лицо, но расспрашивать ни о чем не стал, лишь неслышно взял второе кресло и присел сбоку. Граф передал пачку писем, затем занялся своими отчетами. Так два старейшины, которые были прокляты или благословлены на отсутствие сна, практически в полном молчании проработали до утра, изредка переговариваясь, да и то исключительно по делу.

Уже ближе к утру Филипп пододвинул к помощнику еще один отчет. В это время года почти все послания прибывали от вождей разных деревень и городов: они отчитывались по собранному за лето и осень урожаю, проездным пошлинам, талье, поголовью скота и прочему. Этот отчет ничем не отличался от прочих: увесистый, толстый.

— Вот этот еще глянь. И в журнал впиши.

— Хорошо, — кивнул Уильям и только потом решился спросить: — Я одного не понимаю, господин.

— Чего же?

— Почему вы лично занимаетесь перебором всех писем и отчетов даже из самых мелких поселений? Ведь это занимает слишком много времени. Не проще ли это целиком передать… кому-то другому?

Филипп отложил смоченное чернилами перо, поглядел на Уилла тяжелым взглядом, но все-таки решил ответить:

— Чтобы земли были богаты, ими нужно не только править, но и грамотно управлять. В моем распоряжении не только день, как у смертных, но и ночь. Поэтому я могу позволить себе вникать даже в такие, как ты говоришь, мелочи, как статистика по урожаю в самой захудалой деревушке. Раньше и таких отчетов никто не присылал. Но я заставил всех вождей отчитываться передо мной — и каждый знает, что потеряет за вранье или утаивание голову.

Уильям промолчал, видя, что господин слишком угрюм. Но Филипп, размышляя уже о своем, спросил:

— Знаешь, зачем прибыл посол?

Уильям покачал головой.

— Когда старейшина Горрон де Донталь перестал управлять Крелиосом, которому отдал все годы своей жизни, а это без малого полторы тысячи лет, то королевство осталось без сильной руки. И оно развалилось всего лишь за два десятилетия…

— Разве можно уничтожить так скоро то, что создавалось сотни лет? — удивленно воскликнул Уилл.

— Можно. Порой достаточно и одного дня, — горестно вздохнул Филипп. — Король хочет помощи в войне против Стоохса, но я ничего предпринимать не буду. За два десятка лет после того, как Горрон отошел от дел, дворцовые прихвостни, пользуясь сначала слабоумием старого короля, а потом и неопытностью юного, растащили королевство. А когда им перестало хватать того, что они растащили, они, чтобы забрать оставшиеся крохи, распустили войско.

— Но если вы не поможете… ну, разве война не дойдет сюда?

— Уже доходит. Через Аелод в наше графство стекается люд с пожитками, они чуют войну, как мы — запах крови.

— Но ведь так придут и вражеские войска… — Уильям сильно обеспокоился, думая, что угрюмость графа связана со страхом грядущей войны.

— Не переживай, не придут. Но Крелиосу, увы, суждено погибнуть в жерновах времени, с этим ничего не поделать. Мне остается только спровадить наших гостей. Заканчивай с этим, а поутру посидишь в зале вместе со всеми.

— Что же мне отвечать, если посол Ханри начнет задавать вопросы? Уверен, он это сделает: уж больно пристально глядел на меня в холле.

— Да, этот хитрый лис с чего-то вбил себе в голову, что ты мой незаконнорожденный сын. Его обманула наша внешность, потому что таких, как мы, уже немного даже на дальнем Севере. — Филипп невольно заглянул в отчет, поддавшись привычке проверять все документы. — Ты — сын Гиффарда фон де Аверина, на этом все! Остальным не забивай себе голову. Я буду сидеть рядом и, если что, отвечу. Садись слева от Йевы, а Йева сядет рядом со мной. Просто наблюдай, как ведут себя гости, и изучай их. Может, что-нибудь интересное для себя узнаешь.

* * *

Утром Ханри, посол Его Величества, потянулся в кровати, застеленной белоснежным бельем, и, причмокнув, осмотрелся. Все его ночные страхи улетучились. Поэтому, заметив прихлебывающего из кубка помощника Сулмаса, он заинтересованно спросил:

— Что принесли?

— Ах, вино, вино принесли.

— Вчерашнего «Принца»? Или дешевое?

— «Принца»! — вздохнул Сулмас, передавая кубок. — Отведайте!

— Да, недурно… И голова после него не болит?

— Нет! Другой хозяин поутру принес бы собачьей мочи, зная, что будут лакать ее и никуда не денутся, а здесь… Приятно, когда потчуют отменным питьем! Стало быть, уважают.

Королевский посол лишь криво усмехнулся. В его памяти пронеслись воспоминания о былой ночи, воспоминания тяжелые, страшные.

— То, о чем ты говоришь, не уважение, а правила гостеприимства.

— Разве это не одно и то же?

— Сулмас, Сулмас… Это лишь создает иллюзию уважения. Мы возвращаемся в Габброс с печальными вестями…

Хмуро наблюдая за тем, как помощник готовит костюм, Ханри поставил кубок с недопитым вином на стол и встал. Помощник засуетился, чтобы одеть его.

Когда Сулмас затянул шелковый пояс под животом и поправил золотистые рукава, посол задумчиво обратился к нему:

— Сообщи остальным, чтобы собирались в путь.

— А когда?

— Как позавтракаем.

— Сегодня? Так рано? — удивился Сулмас. — Но за окном такой сильный ливень…

— Ливень не прекратится. В здешних землях есть примета, что если дожди начались незадолго до праздника Лионоры, то закончатся они лишь с первым снегом.

Помощник набросил на плечи посла парчовую накидку и скрепил ее фибулой в форме дубового листа. Удовлетворенно осмотрев себя, Ханри направился в зал под сотрясающие замок раскаты грома. А Сулмас пошел в комнаты свиты, оповещая всех о скором отбытии. Понятное дело, никто не ожидал такого исхода. Ну и конечно, никто такой вести не обрадовался, ибо снаружи громыхало так, что вздрагивал весь замок.

— Какого черта мы так быстро покидаем замок? — прорычал проснувшийся Даймон.

Он лежал в кровати, раздраженно чесал огромный живот, походя на матерого ленивого кабана, и вспоминал о вчерашней девке.

— Так велено.

— Мы вчера приехали!

— Приказ господина Обуртальского, — повторил Сулмас и быстро исчез, успев обменяться сочувствующим взглядом с оруженосцем Вильриком.

— Чертовы послы! Сначала их сопроводи, потом верни в замок. Ни дня нормальной передышки, сволочи! — барон с неприкрытым раздражением вздохнул. — Вильрик! Сейчас же доставай нарядный костюм! Пожрем, потом переоденешь меня в походный!

В главном зале было студено. Слуги лишь недавно зажгли огромный камин. Теперь они спешно выносили железные корзины, чтобы вскоре наполнить их тлеющими углями. Гости зябко кутались в плащи и, сонные, завтракали выпечкой и вчерашним мясом, к которому были добавлены овощи и рыба.

Рыцарю Вирджину заботливо подкладывали яства, на которые он вяло показывал пальцем, украшенным массивным кольцом-печаткой с красной бычьей головой на бело-синем фоне. Болезненно выглядевший рыцарь