Ангелы и Демоны - Дэн Браун

Гвардеец расстелил план на письменном столе папы, и в этотмомент к ним подошла Виттория. Остальные, не обращая на них ни малейшеговнимания, продолжали дискуссию.

— Мы находимся здесь, — сказал солдат, показываяна площадь Святого Петра. — Центральная линия через West Ponente идетточно на восток в противоположном от Ватикана направлении… — С этимисловами швейцарец провел пальцем черту от площади Святого Петра через Тибр ксамому сердцу старого Рима. — Как видите, линия проходит почти через весьгород, и рядом с ней расположено около двадцати католических храмов.

— Двадцати? — упавшим голосом переспросил Лэнгдон.

— Может, даже больше.

— Стоит ли хотя бы одна церковь непосредственно налинии?

— Некоторые находятся к ней ближе, чем другие, —ответил швейцарец, — но воспроизведение направления дыхания на картеоставляет возможность для ошибки.

Лэнгдон взглянул через окно на площадь, нахмурился,задумчиво потер подбородок и спросил:

— А как насчет огня? Есть ли хотя бы в одной из нихработа Бернини, имеющая отношение к огню?

Молчание.

— А обелиски? — продолжал допросамериканец. — Имеются ли на линии церкви, вблизи которых стоит обелиск?

Гвардеец начал изучать карту.

Виттория увидела проблеск надежды в глазах Лэнгдона иподумала, что ученый прав. Две первые вехи находились на площадях, в центрекоторых возвышались обелиски. Может быть, обелиски были главной темой?Тянущиеся к небу пирамиды, указывающие Путь просвещения. Чем больше Витториядумала об этом, тем более совершенной представлялась ей эта схема… Четыревозвышающихся над Римом маяка указывают на четыре алтаря науки.

— Это может не иметь прямого отношения к нашим поискам,однако мне известно, что многие обелиски были воздвигнуты или перемещены вдругое место именно во времена Бернини, — сказал Лэнгдон. — Думаю,Бернини не мог не принимать участия в их размещении.

— Или, — вмешалась Виттория, — он разместилуказатели рядом с уже имеющимися обелисками.

— Верно, — кивнул Лэнгдон.

— Скверная шутка, — сказал гвардеец. — Рядомс линией нет ни одного обелиска. — Он провел пальцем по воображаемой линиии добавил: — Даже на некотором отдалении нет ничего подобного.

Лэнгдон встретил эту информацию тяжелым вздохом. Витториятоже сникла. Ей эта идея казалась весьма многообещающей. Видимо, все будетгораздо сложнее, чем им представлялось вначале. Но все же, стараясь мыслитьпозитивно, она сказала:

— Думайте, Роберт. Постарайтесь вспомнить, какая изработ Бернини может иметь отношение к огню. В любой связи.

— Я уже думал об этом. Бернини был невероятно плодовит.У него сотни работ. Я очень надеялся, что West Ponente укажет нам на какую-токонкретную церковь. В таком случае я мог бы припомнить.

— Fuoco, — не сдавалась Виттория. — Огонь.Неужели это слово не ассоциируется у вас хоть с каким-нибудь творением Бернини?

— Он создал знаменитые зарисовки фейерверка, —пожал плечами Лэнгдон, — но это не скульптура, и работа хранится вГермании, в Лейпциге.

— А вы уверены, что ветер на втором указателе дуетименно в этом направлении? — задумчиво спросила Виттория.

— Вы видели барельеф собственными глазами. Он абсолютносимметричен. За исключением дыхания, естественно. И только оно может служитьуказателем направления.

Виттория знала, что Лэнгдон прав.

— Я уж не говорю о том, — продолжал ученый, —что West Ponente означает одну из стихий, а именно воздух. Поэтому вполнелогично следовать в том направлении, которое указывает дыхание.

Виттория кивнула, соглашаясь. Итак, нужно следовать внаправлении дыхания, думала она, но куда именно?

— Ну и что у вас получается? — спросил, подойдя кним, Оливетти.

— Слишком много церквей, — ответилгвардеец. — Десятка два или даже больше. Думаю, если мы направим по четыречеловека к каждой…

— Забудьте, — прервал его Оливетти. — Мыдважды упустили этого парня, хотя точно знали, где он должен находиться.Организовав массовый рейд, мы оставим Ватикан без охраны и будем вынужденыпрекратить поиски антивещества.

— Нам нужен справочник, — сказала Виттория, —с указателем всех работ Бернини. Если удастся просмотреть названия, то вы,возможно, что-то и вспомните.

— Не знаю, — ответил Лэнгдон. — Если работасоздана специально для ордена «Иллюминати», то она скорее всего малоизвестна ив указателе ее может не быть.

Виттория его сомнений не разделяла.

— Первые две скульптуры были достаточно известны. Вовсяком случае, вы слышали об обеих.

— Это верно… — протянул Лэнгдон.

— Если мы просмотрим названия и наткнемся на слово«огонь», то, возможно, обнаружим статую, которая находится в нужном для наснаправлении.

Попытаться, во всяком случае, стоит, подумал Лэнгдон и,обращаясь к Оливетти, сказал:

— Мне нужен перечень всех работ Бернини. У вас, парни,случайно, не найдется здесь настольной книги о великом мастере?

— Настольной? — Оливетти, судя по его тону, оченьудивился.

— Не обращайте внимания… Мне нужен любой список. Какнасчет музея? Там наверняка есть справочники по Бернини.

— Электричество во всех музеях отключено, — мрачнопроизнес гвардеец со шрамом. — Кроме того, справочный зал очень велик. Безпомощи персонала…

— Скажите, — вмешался Оливетти, — указаннаяработа Бернини была создана, когда скульптор работал здесь, в Ватикане?

— Почти наверняка, — ответил Лэнгдон. — Онпровел здесь почти всю свою творческую жизнь. А во время конфликта церкви сГалилеем уж точно находился в Ватикане.

— В таком случае может существовать еще одинсправочник, — удовлетворенно кивнув, сказал Оливетти.

— Где? — с надеждой спросила Виттория, в которойснова проснулся оптимизм.

Коммандер не ответил. Он отвел гвардейца в сторону и очем-то заговорил с ним, понизив голос. Швейцарец, судя по его виду, был неочень уверен в успехе, но тем не менее утвердительно кивал. Когда Оливеттизамолчал, солдат повернулся к Лэнгдону и сказал: