Любовь и ярость - Патриция Хэган

Разглядывая её, пока она семенила к столу и гадая, что же еётак расстроило, Тревис вдруг заметил желтый листок телеграммы, который дрожал унеё в руках.

- Это для вас, сэр, сообщение сугубо личного характера.

- Как раз вовремя, - возликовал Тревис, выхватывая листок. -Как вы думаете, может это от сына и я наконец узнаю, чем занимался последнеевремя этот бездельник?

Искренняя жалость вспыхнула в глазах мисс Тирон - Это не отвашего сына, сэр. Это от вашей дочери...

И не успел Тревис разобрать пляшущие перед глазами строчки,как почувствовал, что кровь в его жилах леденеет от смертельного ужаса.

Не было такой силы, которая смогла бы остановить Тревиса,когда он ворвался в ворота женского монастыря, впрочем, никто особенно и непытался это сделать.

Не обратив никакого внимания на крики и причитанияиспуганной монахини, он проскакал мимо неё к воротам. Понимая, что потерпелапоражение, сестра Мария согласилась проводить его через плохо освещенныйкоридор, где почему-то противно пахло сырой шерстью и старыми газетами, вмонастырскую больницу.

Тревис молча шагнул вперед.

В самом конце комнаты он увидел тоненькую женскую фигурку вбелом, застывшую на коленях возле койки, где неподвижно лежал человек. УТревиса заколотилось сердце - неужели это его дочь, которую он не видел ужепочти четырнадцать лет?!

Услышав за спиной негромкий шорох шаги, Дани подняла навошедшего усталые, воспаленные глаза. Но судорога перехватила ей горло, когдаона разглядела в полумраке направлявшегося к ней высокого мужчину.

Перед ней стоял двойник её брата. То же великолепносложенное, могучее тело, те же глубокие, чуть прищуренные серо-стальные глаза,что у Джона Тревиса. Вот разве что седина, серебром поблескивающая в пышнойгриве черных, как вороново крыло, волос, отличала его от Колта.

Чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди, Данивцепилась в край железной койки и попыталась встать. Слезы ручьем хлынули побледным щекам, счастье и горечь причудливо смешались в её истерзанной душе:счастье, что наконец, обрела отца, и горечь, потому что никто не вернет импотерянных лет, когда они были в разлуке.

Потрясенный Тревис протянул к ней руки. Всхлипнув, Даниринулась к нему в объятия и он крепко прижал её к груди. Их слезы смешались.

С трудом оторвавшись от дочери, Тревис чуть слышно попросилоставить их вдвоем. Дежурная монахиня удивленно взглянула на Дани, но споритьне решилась.

Дани торопливо передала отцу все, что ей было известно осостоянии брата. Колт до сих пор не приходил в сознание. Ему было не лучше, нои не хуже, чем пару дней назад.

Оторвав глаза от сына, Тревис повернулся к Дани и посмотрелна неё с такой любовью и нежностью, что у неё слезы навернулись на глаза. Оннежно коснулся кончиком пальцев её щеки, - Расскажи мне, - тихо прошептал он,Расскажи мне все.

Дани кивнула и смущенно потянулась к его руке. Усадив его надругой кровати напротив Колта, она заговорила едва слышным голосом.

Дани рассказывала долго, очень медленно, с трудом подбираяслова. Потом вдруг расплакалась и еле смогла договорить, отец слушал молча, неперебивая.

На самом деле Тревис почувствовал, что с каждым словом,слетевшим с уст дочери глаза его все сильнее застилает кровавая пелена гнева.Наконец он узнал правду и гнусное предательство Элейн потрясло его.

А Дани уже рассказывала о том, как был обманут Колт и Тревисиспуганно отшатнулся, услышав, в какой плотной паутине лжи запутался его сын.

- А теперь и Бриану похитили, - грустно сказала Дани, - Яещё успела услышать её крик, но найти её нам не удалось. Одна из сестеротважилась пройти немного дальше по тропе ... - Она замолчала, еле удерживаяслезы. Она и нашла тело мистера Поупа. Он был тяжело ранен, но ещё дышал.Сестра наклонилась к нему и услышала, как он прошептал "Холлистер", апотом умер.

Тревис на негнущихся ногах подошел к окну, но слезызастилали ему глаза и осенний лес вокруг монастыря расплывался перед глазами.Природа умирала вместе с его сыном. Погиб друг. Семья была почти разорена.

Ему понадобилось собрать всю силу воли, чтобы не впечататькулак в стену.

Наконец, он немного успокоился. - Как только Колту станетхоть немного полегче, тут же перевезу его в Париж. По крайней мере, он будетпоближе ко мне ... и к матери.

- Доктор, который вчера осматривал его, сказал, что он можеточнуться в любую минуту, - быстро напомнила Дани. - А сотрясение мозга опасноименно из-за непредсказуемых последствий, ты ведь знаешь! - Затем вдругусмехнулась, - "Колт"? Вот странно, а я всегда называла его"Джон Тревис".

Отец весело хмыкнул, - Это что-то вроде прозвища. Мне-то"Джон Тревис" больше по душе, но вот поди ж ты, прилипло к немуименно "Колт"

И будто услышав, что разговор идет о нем, Колт началмедленно освобождаться из лап кошмара, который вот уже много часов держал его вплену. Сначала он почувствовал дикую боль, будто гигантский паук стянул своюпаутину вокруг его мозга и по капле сосет из него кровь. А чьи это голосаслышны из-за дымного черного облака, окутавшего его с ног до головы? Что это сним такое, черт возьми?!

Дани неслышно подошла к отцу сзади. - Я бы так хотелапоехать с тобой ... но, к сожалению, мое место здесь.

- Но ведь ты сама так решила, - мягко напомнил Тревис. -Наверное, ты не сразу пришла к этой мысли. Почему-то мне кажется, что ты не изтех, кто любит авантюры.

Она не спорила, но попыталась ещё раз объяснить, чтопобудило её сделать этот шаг. - Если бы все было по-другому, если бы я жила стеми, кто любил меня, может быть, мне это и в голову бы не пришло. Если бы дляменя нашлось место в вашей жизни ...

Тревиса бросило в дрожь. Конечно же, он часто позволял себемечтать, что когда-нибудь дочь войдет в их с Китти жизнь, но заставить еёбросить все только потому, что он неожиданно появился перед ней?! Обняв Дани,Тревис прошептал, - Я все понимаю, родная. Но не торопись, обдумай всехорошенько. - Господи, он чуть не застонал от нахлынувших воспоминаний, девочка- вылитая мать! Конечно, он никогда не испытывал к Мэрили ничего, похожего нату бешеную страсть, которую всегда питал к Китти. Но она была чертовскипривлекательна и он по-своему был привязан к ней до самой смерти.

Прижимая дочь к груди Тревис мысленно перенесся в ту далекуюночь, когда Дани появилась на свет.

... Слабые, холодные пальцы Мэрили коснулись его щеки иТревис услышал её тяжелое, прерывистое дыхание, - Помнишь, что я говорила,дорогой? Помнишь ... я сказала тогда, что ничто не вечно ...?

Тревис снова пережил эту муку, когда он догадался, чтоМэрили умирает. Она совсем не боролась за жизнь. Он попытался уговорить еёпомолчать, чтобы сохранить хоть те небольшие силы, что ещё оставались в ней.