Загадочная женщина - Анна Экберг

— Луиза была доброй по отношению ко мне, — неожиданно сообщает Коллисандер. — Луиза понимала, о чем шла речь. А ты ничего не понимаешь. Но, думаю, Эллен понимает. Я хочу быть таким же добрым к Эллен, как Луиза была ко мне.

Йоахим наконец-то приводит мысли в порядок, задумываясь над тем, как найти способ выбраться отсюда.

— Я платил Луизе, когда упражнялся на ней. Я много раз рисовал на ее коже, в то время как… Я испробовал множество различных… способов, пока не нашел правильный. Для меня важно, чтобы поверхность не стала похожей на кожу. Очень непросто добиться такой тонкой поверхности, как мне нужно.

Он недовольно щипает Эллен за кожу, она издает какой-то звук. Она бы закричала, если бы смогла, но пока это всего лишь звук, который практически не пробивается сквозь кляп, забитый ей в рот великим художником.

— Вообще-то ты слишком загорелая, у Йоахима кожа лучше. Но что поделаешь. Пусть будет так, как есть. Это ведь моя работа. Многие считают, что я все планирую, и это правда, что мне нравится властвовать. Но высшая власть, которую получает человек, бывает фактически тогда, когда можно делать послабления. Когда человек воспринимает вещи такими, какие они есть.

Коллисандер немного почесывает щетину, а потом продолжает:

— Вот, например, вы приехали совсем неожиданно, и у меня снова появляется шанс. Я не думал, что смогу достичь чего-то большего, чем то, что я сделал с Луизой. Я полагал, что это вершина, но, как видно, она была только начальным этапом.

Он опускает в краску тонкую кисточку, чуть регулирует термостат и рисует дальше. Вздыхает.

— Я платил Луизе. Я хорошо ей платил, но ей этого было недостаточно, — рассказывает Коллисандер, оставаясь у них за спиной.

Впервые Йоахим слышит другие нотки в голосе Коллисандера. Раньше в нем все время чувствовалось превосходство над другими. А теперь, когда он рассказывает, как Луиза однажды сняла его на видео, его голос становится несколько ярче. Теперь он уже говорит не басом: под тяжестью признания своей вины он переходит в шепот. Коллисандер хлестал ее плеткой, бил руками и ногами, кричал на нее, и все это было снято на ее маленькую камеру. Ужасающие картинки, которые могли бы уничтожить карьеру великого художника.

— Луиза ушла в подполье, но я ее разыскал. Там, на литейной фабрике, где она жила с той ненормальной дамочкой, сбежавшей непонятно из-за чего, — добавляет Коллисандер, пристально глядя Йоахиму в лицо. — Но теперь-то понятно: это была твоя Елена.

Йоахим ошарашенно смотрит на Коллисандера. Откуда он это знает? Коллисандер улыбается.

— Ты рассказывал нам об этом там, в подвале, — признается он, похлопывая Йоахима по щеке.

Эта громадная рука гиганта, которую Йоахим заметил, когда они приходили за ним… Так это был он.

— Она застала меня врасплох, когда я снимал кожу с Луизы. Но я подумал, что вскоре вместо одного у меня будет два холста, на которых я буду рисовать свои картины. Но эта помешанная стала сопротивляться. Я ударил ее головой об пол, — продолжает далее Коллисандер.

И Йоахим с болью в сердце представляет себе эту картину: как Елена лежит на холодном бетонном полу на этой фабрике, а Коллисандер бьет ее затылком об пол, чтобы убить.

Незадолго до этого Елена бежала от своей семейной драмы. Она жила втайне от всех, пытаясь найти способ спасти своих малышей, забрать детей от Эдмунда и Каролины. А тут появляется Коллисандер, убивает Луизу и набрасывается на Елену. Но вот она оказывает сопротивление, отпихивает его и высвобождается, бьет его одной из старых железяк, которые валяются там на полу, — одним из кусков того железного века, когда человек создавал совершенно новый мир, черный и жестокий, и частью этого мира был отец Елены.

Потом она поднимается, чтобы бежать оттуда. Старый Коллисандер валяется на полу и корчится от боли, а ей ничего. Там, у выхода, лежит брошенный рюкзак Луизы. Елена подбирает его и вся в синяках снова убегает с этим рюкзаком в руках. Точно так же, как Йоахим убегал от Эллен. Будучи почти в состоянии транса, она села на паром. И вот, после целой ночи мучений от волн, она выходит на следующее утро в Рённе и с наступлением утреннего тепла, обезвоженная и избитая, падает без сознания на мостике, ведущем от парома к пристани. И уже в больнице она снова приходит в себя. Забывает все: свою семью, кровосмешение, убийство, Коллисандера — все.

Йоахим пытается посмотреть на Коллисандера хотя бы краешком глаза. Тот сидит с кисточкой в руке, задумчиво всматриваясь в картину на коже Луизы. Неужели он рисует портрет Эллен на ее спине? Неужели он нарисовал портрет Йоахима на его спине? Они что, умрут, оставаясь свидетелями безумства Коллисандера? У Йоахима пересохло во рту, а в груди все еще не утихает боль, которой он до этого никогда не ощущал.

— С предварительной грунтовкой выходит гораздо лучше… Сначала загрунтовать, все высушить, а потом снимать кожу. Теперь я это уже знаю, но… это дело техники, и вам не интересно, — бормочет себе под нос Коллисандер.

Голова Эллен свисает вперед, она выглядит истощенной и подавленной. Йоахим отчаянно пытается придумать план бегства.

— Больше всего меня удивляешь ты, Эллен, — говорит Коллисандер. — Ты ведь знала меня. Могла помнить еще по Академии изящных искусств. Если кто-то и мог меня вычислить, то это могла быть только ты.

Он становится перед ней. Она смотрит на Коллисандера. Она что, кивает? Йоахим не верит своим глазам.

— Но зачем было добровольно идти в пещеру ко льву? — шепчет Коллисандер, покачивая головой и вдыхая ее запах. — Ради него?

Он с презрением смотрит на Йоахима.

— Чтобы умереть вместе с ним? Лучше умереть, чем упустить его? Что-нибудь в этом духе?

Коллисандер стоит прямо перед Эллен, и она смотрит вниз. Он берет ее за подбородок, приподнимая голову. Она смотрит на него вызывающе, ее нижняя губа дрожит.

— Прекрасная, прекрасная Эллен. Жаль было смотреть на то, как ты пыталась использовать меня, чтобы он снова обратил на тебя внимание. Неужели ты не понимаешь, Эллен, что он вообще не способен видеть? Он — червяк, при этом слепой червяк. Он приговорен жить в темноте.

Он отпускает ее лицо, и Эллен закрывает глаза. Ее ноздри дрожат от ярости.

Йоахим замечает, что по голове течет кровь, что руки ужасно устали и болят. Неужели она все еще его любит? Неужели она поехала с ним только из-за этого? Неужели все, что она говорила — что отпускает его, что счастлива, — было неправдой? Догадалась ли она, что именно Коллисандер убил Луизу?

Коллисандер прохаживается вокруг них, с довольной миной смотрит на их спины. Потом наклоняет голову вперед. Солнце поднимается в небе все выше и выше.

— Вас мучает жажда? — участливо интересуется Коллисандер и поясняет: — К сожалению, я не могу вам предложить воды, потому что это затруднит обезвоживание и повредит всему процессу. Краска уже у вас на спине, клей мертвых животных уже работает с вашей кожей. Он внедряется в ваш организм. Можно также сказать, что мертвые животные сейчас врываются в ваше тело. Очень важно, чтобы это происходило в нужном темпе: краска впитается в кожу в то время, как вы будете обезвоживаться.