Халцедоновый Двор. И в пепел обращен - Мари Бреннан

Огненные бичи хлестнули Пригурда по запястьям, сковывая руки, смиряя холодный клинок, раз за разом впивавшийся в тело Дракона. Подняв противника в воздух, Пожар швырнул его вдоль нефа, из конца в конец. Проскользив по полу две сотни футов, Пригурд замер лишь у подножья мощных колонн в средокрестии. Тем временем Дракон в мгновение ока преодолел проигранное расстояние, изогнулся змеей над беззащитным камнем, готовясь к удару…

Но подоспевшие рыцари Халцедоновой Стражи бросились на него со всех сторон, точно крысы, вонзили длинные пики в кипучее сердце огня. Дракон разметал их в стороны, точно кегли, и обнаружил, что Пригурд оправился от удара. Пошире расставив ноги, великан взял Дракона в борцовский захват и поволок назад, к хору. Скамьи для прихожан разом обратились в пепел. Извернувшись, Пожар с маху притиснул Пригурда к южной стене. Величавая статуя сэра Кристофера Хаттона, лорд-канцлера старой Елизаветы, покачнулась и рухнула, сокрушив своей тяжестью простые каменные доски с именами сэра Филипа Сидни и сэра Фрэнсиса Уолсингема.

Перегрин закричал, подзывая к себе одного из рыцарей. Объединив силы, оба подтащили меч Пригурда поближе к хозяину. Дотянувшись до рукояти, прижатый к стене великан вонзил клинок в бок Дракона, нажал на рукоять меча, точно на рычаг, отшвырнул зверя прочь, вновь утвердился на ногах и заработал клинком. Точно дровосек, он рубил и рубил, осыпая Дракона градом ударов, разгоняя его саламандр во все стороны, под шпаги и копья прочих рыцарей.

Вот только позицию он занял неважную: теперь уж не он – Дракон загораживал от него вход, и Пригурд осознал это слишком поздно.

Пожар неожиданно прянул назад, к средокрестию. С отчаянным ревом великан рванулся за ним. Дай зверю лишь миг, чтоб напитаться силой, и он прорвется. Да не в часовню внизу, не в комнатку, где собираются прихожане Святой Фе[65], но в те пределы, коих обычным путем не достичь.

Этого Пригурд допустить не мог и посему, сам не сознавая, что делает, но зная одно: врага нужно остановить, во что бы то ни стало, в слепой надежде сокрушить зверя раз и навсегда, решил прибегнуть к той мощи, что превышала даже его собственную.

Новый удар меча пришелся не по дракону, но поперек четырех массивных колонн вкруг обоих.

Ослабленные долгим небрежением, покосившиеся под устрашающей тяжестью башни наверху, колонны переломились, словно прутья. Толстые каменные столбы треснули, и громада башни Святого Павла рухнула вниз, в средокрестие.

Дракон, а вместе с ним и сам Пригурд, исчезли под грудой обломков. Каменные плиты пола, поддерживаемые снизу потолочными арками Часовни Иисуса, обратились в пыль.

Горящие балки провалились вниз, и крохотную церковь Святой Фе окутало жуткое зарево. Ведь в этой комнатке, заключенной в камень, заботливо запертой, полагаемой прихожанами-книготорговцами самым надежным местом на весь Лондон, хранились их богатства – многие сотни книжных томов. Здесь, в крупнейшей библиотеке Англии, имелось все, от дешевых лубков и уличных баллад до переплетенных в кожу трудов Вергилия и Отцов Церкви.

И все это огонь поглотил в один миг.

Тем временем, наверху, рыцари Халцедоновой Стражи, кашляющие, полуослепшие, неуверенно поднялись на ноги. Утерев слезящиеся глаза, Сигрена увидела там, где совсем недавно бились над входом в Халцедоновый Чертог Пригурд с Драконом, адскую бездну. С потолка там и сям рушились камни, повсюду вокруг плясали языки пламени, но то была сущая мелочь, не более чем частицы души исполинского зверя.

Едва волоча ноги, Перегрин подошел к краю ямы, ухватил что-то, потянул.

– Помогите! – прохрипел он.

Подойдя к нему, Сигрена обнаружила, что капитан тянет наверх руку – съежившуюся, обугленную, однако по-прежнему сжимающую в пальцах рукоять меча. Окрыленная надеждой, она присоединилась к Перегрину, потянула вместе с ним… но в теле, извлеченном из огня, не оставалось ни капли жизни.

Если б не шлем и меч, Сигрена ни за что бы не узнала в погибшем Пригурда. В огне великан усох так, что это хилое, тщедушное тело вполне могло бы принадлежать какому-нибудь древнему, давным-давно усопшему смертному. Оттащив его на восток, к хору, где потолок еще держался, Сигрена с Перегрином без сил опустились на пол, а вскоре к ним, по одному и по двое, присоединились и остальные рыцари Халцедоновой Стражи.

– Нужно отнести его к Луне, – сказала Сигрена, одолевая кашель.

Останься они здесь, смерть ждет всех до единого.

Но Перегрин не спешил. Убито, в смятении взирал он на мертвое тело. У его ног лежал злейший враг, изменивший их братству… и умерший смертью героя. Огонь, полыхавший в крипте, был всего лишь огнем, не Драконом, а вниз из собора не проник – и, может статься, никогда уже не проникнет – никто. Пригурд уничтожил Святого Павла, но спас Халцедоновый Чертог.

Наконец капитан покачал головой. Если в саже да копоти на его щеках и пролегли следы слез, никто на всем свете не сумел бы отличить их от пота.

– Нам нужно бежать, – сказал он, – а унести его мы не сможем.

Все, как один, обернулись и устремили взгляды поверх ревущей огненной бездны Святой Фе к западному выходу из собора. Новый портик еще держался, однако снаружи лежал объятый пламенем Сити, и кто мог знать, найдется ли там путь к спасению?

Да, Перегрин был прав. Счастье, если самим удастся выбраться.

Скрестив руки сэра Пригурда Нельта поверх груди, Сигрена вложила в них уменьшившийся меч.

– Мы тебя не забудем, – прошептала она, в последний раз отсалютовав бывшему капитану, и с этим рыцари Халцедоновой Стражи покинули развалины Святого Павла.

Халцедоновый Чертог, Лондон, одиннадцать часов ввечеру

Сознание возвращалось медленно, понемногу, дюйм за дюймом пробивая себе путь на поверхность. Голова раскалывалась, точно разрубленная топором. Плечи поддерживали руки Луны, однако, когда в глазах прояснилось, Джек обнаружил, что королева дивных выглядит ничуть не лучше него.

«Святой Павел…»

Эта мысль заставила вспомнить все.

Можно сказать, Халцедоновый Чертог уцелел лишь благодаря вмешательству Господа… вот только Джек от души сомневался, что Господь имеет хоть какое-то касательство к волшебным дворцам и предохранению оных от бед.

«Быть может, Всемогущий откликнулся на мои молитвы? Нет. Тоже, пожалуй, сомнительно».

Тут слова Луны заставили разом выкинуть все мысли о Господе из головы.

– Ветер стихает, – дрогнувшим голосом сказала она. – Никневен идет.