Красная страна - Джо Аберкромби

– Сука, как же холодно.

– Это мелочи, – проворчал Свит. – Однажды меня захватила врасплох метель в горах поблизости от Хайтауэра. Мы просидели два месяца. Выпивка замерзала прямо в бутылках. Мы разбивали их и раздавали бухло кусочками.

– Ш-ш-ш… – осадила их Кричащая Скала.

Едва заметное облачко пара слетело с ее синих губ. За миг до того Шай задавалась вопросом: не замерзла ли духолюдка насмерть пару часов назад прямо с трубкой в зубах? За все утро она, пожалуй, не моргнула ни разу, внимательно вглядываясь через хворост, из которого они соорудили укрытие, как на горы, так и вниз, на Бикон.

Зрелище не из самых интересных. Поселок казался вымершим. Снег на единственной улице замел двери домов, скопился на крышах, которые оскалились клыками-сосульками. Он лежал нетронутым, если не считать цепочки следов любопытного волка. Ни тебе дыма из труб, ни света из приоткрытых пологов наполовину занесенных палаток. Древние холмы казались белыми сугробами. Разрушенная башня, из-за которой это место и назвали Биконом, торчала из снега. Было тихо, как в могиле Иувина, если не считать свиста ветра в чахлых соснах и размеренного «стук-стук-стук» какого-то ставня.

Шай никогда не отличалась долготерпением и не скрывала этого, но нынешняя засада в подлеске очень уж сильно напоминала о днях, проведенных в разбойничьей шайке. О том, как она лежала на животе в пыли, а рядом чавкал Джег, чавкал и сплевывал, и все над ухом, а Нири потел, источая неимоверное количество соленой воды. Они поджидали неудачливых путников, едущих по дороге внизу. Шай притворялась разбойницей, полубезумной от жестокости Драконицей, хотя чувствовала себя всего-навсего маленькой девочкой, полубезумной от постоянного страха. Она боялась преследователей, боялась спутников и больше всего боялась саму себя. Не представляла, что будет дальше. Как будто неистовый безумец завладел ее руками и ртом, пользовался ею без устали, словно безвольной марионеткой. От этих воспоминаний захотелось вывернуться из собственной зудящей кожи.

– Потерпи, – прошептал Лэмб, неподвижный, как бревно.

– Зачем? Ни хрена тут нет, город вымер, как…

Кричащая Скала подняла шишковатый палец и, подержав его перед лицом Шай, медленно указала на опушку по другую сторону долины.

– Видишь две большие сосны? – прошептал Свит. – И три скалы, похожие на пальцы, между ними? Там они прячутся.

Шай вглядывалась в бесцветную путаницу камней, дерева и снега, пока не заболели глаза. Только потом ей удалось уловить едва заметное движение.

– Это один из них?

Кричащая Скала подняла два пальца.

– Они ходят парами, – пояснил Даб Свит.

– А она хороша, – пробормотала Шай, чувствуя себя жалким любителем в их обществе.

– Лучшая.

– Как мы их достанем?

– Они сами себя обнаружат, как только пьяный придурок Коска выполнит свою часть задачи.

– Я не была бы так уверена, – ответила Шай.

Несмотря на разговоры о необходимости спешки, Рота долго слонялась без дела по Кризу, словно мухи вокруг дерьма, и потратила две недели на пополнение запасов, выступая источником любых подозрительных неразберих и непрестанного опустошения. Еще больше времени им потребовалось, чтобы преодолеть расстояние между Кризом и Биконом, когда уже заметно похолодало. Изрядное количество самых честолюбивых шлюх Криза, игроков и торговцев, рассчитывающих прикарманить денежки, которые наемники не успели растратить, увязалось следом. И все это время Старик доброжелательно улыбался, глядя на неразбериху, как будто она являлась частью его глубокомысленного плана, и плел затейливую вязь истории своего великого прошлого для слабоумного биографа.

– По-моему, обещания и дело этого старого ублюдка значительно расходят…

– Тс-с-с-с… – прошипел Лэмб.

Шай прижалась к земле, когда стая обиженных ворон с шумом взлетела к промерзшему небу. Сперва донеслись приглушенные расстоянием крики, звон сбруи, а потом в поле зрения появились всадники. Двадцать или чуть больше человек пробивались сквозь снежные заносы, чертовски осложняющие их задачу, проваливались и поднимались, лупили по бокам исходящих паром коней, чтобы заставить их идти вперед.

– Пьяный придурок прибыл, – заметил Лэмб.

– В этот раз да. – Шай испытывала сильнейшие подозрения, что исполнять обязанности не входило в привычки Коски.

Наемники спешились и разбрелись по лагерю, ныряя в дверные проемы и окна, вспарывая парусину палаток, замерзшую до состояния дерева, поднимая крики и шум, не уступавшие громкостью битве конца времен. То, что эти отбросы общества сейчас на ее стороне, заставило Шай усомниться – правильную ли сторону она выбрала? Но она была там, где была. Выбор из двух видов говна лучшего проходил красной нитью через всю ее жизнь.

Лэмб тронул ее руку. Проследив за его пальцем, указывающим на схорон, Шай заметила темную фигуру, мелькнувшую среди деревьев. Низко пригибаясь, человек стремительно растворился в чаще, среди ветвей и теней.

– Один пошел, – проворчал Свит, уже не приглушая голос, благодаря заварухе, устроенной наемниками. – Теперь, если нам улыбнется удача, он помчит прямиком в Ашранк и расскажет Народу Дракона, что в Бикон прибыли двадцать всадников.

– Иногда слабый кажется сильным, – сказал Лэмб. – А иногда сильный кажется слабым.

– А как насчет второго? – спросила Шай.

Спрятав трубку, Кричащая Скала вытащила кривую дубинку, весьма красноречиво ответив на вопрос, а потом гибко, будто змея, скользнула за дерево, к которому до той поры прислонялась.

– За работу, – бросил Свит и последовал за ней, двигаясь гораздо быстрее, чем Шай когда-то замечала за ним.

Два старых разведчика поползли между черными стволами деревьев, по снегу и опавшей хвое по направлению к схорону, и вскоре исчезли из виду.

А Шай осталась ждать на промерзшей земле рядом с Лэмбом.

Выехав из Криза, он постоянно брил голову и, похоже, вместе с волосами избавлялся от всех чувств. Жесткие линии, угловатые кости и непроницаемое лицо. Швы срезал Савиан, отметины, нанесенные кулаками Гламы Золотого, сошли, затерялись среди прочих. Избитая наковальня лица, словно летопись, хранила воспоминания о прежней жизни, наполненной насилием, но Шай, как и прежде, ничего не могла там прочитать.

Трудно поверить, как раньше легко было с ним разговаривать. Ну, или, по крайней мере, обращаться к нему. Старый добрый трус Лэмб, который никогда не удивит тебя. Теперь пролив, разделяющий их, с каждым днем становился шире и глубже. Множество вопросов крутилось в ее голове, но стоило открыть рот, и с языка сорвался самый бессмысленный.

– Ты трахал Мэра, да?

Лэмб молчал так долго, что она начала думать, что не удостоится ответа.

– Во все дыры, и нисколько не жалею.

– Полагаю, это занятие даже для людей в возрасте может оставаться приятным.