Через пропасть в два прыжка - Николай Николаевич Александров

ношенное, но не ветхое. В руке у мужчины поблескивал воронением винчестер. Ловко перекинув его с руки на руку, он повел стволом в сторону пришельцев.

— Какого черта, я вас спрашиваю? — произнес он не слишком-то дружелюбно.

— Привет, Стив! — ринулся к нему навстречу блондин.

Но владелец фермы, как могло показаться, не обратил на него никакого внимания — ствол ружья уперся в живот полковнику.

— Будь на твоем месте сам Джордж Грей или даже Норман Шварцкопф, старина, я скажу то же самое: зачем пожаловал? Я не хочу с вами иметь никаких дел… Хватит с меня Багдада, и точка!

— Прости, Стив, — улыбнулся блондин. — Конечно, с нашей стороны большая бестактность являться без приглашения… Тем более, что мы знаем, как ты переживаешь смерть отца. Не наша, в конце концов, вина, что старина Сэм решил умереть как раз тогда, когда шла «пустынная» компания. Он был нормальный мужик, старина Сэм Эпстайн. Но на нем не кончилась династия; Стив Эпстайн — его продолжение, его потомство…

— Уж не хочешь ли ты сказать, — пробормотал полковник, — что мы помешали ему продолжить род прямо сейчас? Ты помнишь, Стив, что под Багдадом я был рядом с тобой? И наши парни — Джефри Симз, Рональд Торбетт и Рой Тарбон — тоже… Ты помнишь ту сумасшедшую ночку в щели у трассы Ирак — Кувейт? Когда эта проклятая девчонка, пасшая своих вонючих баранов, решила открыть крышку бункера… Мы же тогда не сговариваясь вскинули пистолеты и… никто не выстрелил. А потом, Стив, ты помнишь, как мы дрались в окружении. Сколько было «хусейновцев»? Человек сто не меньше… И только молодчага Рандольф со своим «блэк хоком», помолотив воздух винтами, помог нам выбраться из этой передряги… Будь я здесь, разве бы не прилетел к твоему отцу?.. Кстати, парни звонили просили передать тебе привет…

— Не дави на психику, Джон, мой контракт кончился. И если хочешь знать, то, как только вы отсюда умотаете, я как раз займусь проблемой продолжения рода. Это ты правильно наталкиваешь меня на идею. Сам, поди, настрогал с добрый десяток чернопузых «джоников»…

— Пока только восемь, Стив. Три девочки и пять мальчишек…

— Какого черта ты здесь? Чего опять нужно?

— Это я его попросил, — вплотную приблизился к Эпстайну блондин.

— Доктор Кол Маккей как таковой может ничего и не значить, — усмехнулся Стив, упирая ствол винчестера в носок собственного ботинка. — Но появление доктора Кола Маккея может означать и слишком многое! Короче, почему обо мне вспомнили в Лэнгли? Я-то все забыл и ничего не помню…

— Как поживаешь, старый перечник? — по-русски, с легким акцентом произнес Маккей.

Стив усмехнулся:

— По русскому ты всегда отставал от меня… Сколько раз тебе говорить — не «перечник», а «перечница»! Да и откуда бы тебе знать — у меня за плечами почти семь лет московского университета, а ты стажировался лишь наскоками…

Полковник с удивлением воззрился на своих собеседников, без умолку болтавших на чужом языке, — он, естественно, не понимал ни слова.

— Ладно, хрен с вами, — частично по-английски, частично по-русски произнес Эпстайн. — Коль приехали — проходите… Что хотите: кофе, джин, виски? А может, русской водки?

— А она у тебя есть? — Маккей, пригнув голову, пробирался внутрь дома.

— Ну и темень, — пробормотал полковник. — Черт, что у тебя здесь понаставлено? Ну вот, какая-то палка свалилась…

— Это грабли… — пояснил Эпстайн. — Как положено стоят — зубьями наружу… Со второго раза обычно привыкаешь!

И щелкнув выключателем, расположенным в одному ему известном месте, Стив зажег свет.

Все помещение представляло собой одну большую комнату, впрочем довольно просторную. У окна стоял огромных размеров стол, на котором среди вороха бумаг нездешним чудом выпирал компьютер. Повсюду — тут и там — лежали дискеты. Стив, едва вошел в помещение, первым делом собрал их со стола и бережно убрал в ящик. Вскоре туда же отправились и страницы рукописи.

— Научные расчеты? — поинтересовался полковник и огляделся: все в комнате казалось ему странным и непривычным — ни тебе телевизора, ни телефона, ни удобных кухонных комбайнов. Даже тот факт, что в углу пылесос мог соседствовать с лопатой, смешил и удивлял одновременно. Распахнув дверцу холодильника, Стив извлек несколько упаковок мяса, расфасованных в пластиковые коробочки, вывернул содержимое на тарелки и тотчас рассовал по полкам микроволновой печи. Вскоре на столе, при полном молчании, появились три высоких стакана и запотевшая бутылка «Смрнофф».

— Итак, — сказал Стив, продолжая хмуриться, — готов слушать… Что привело вас ко мне?

ГЛАВА 2. ШТАБ-КВАРТИРА ЦРУ

Стив шел по коридору предпоследнего этажа штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли. Он миновал уже трех охранников, пристально сличавших фотографию на пластиковом пропуске с его заметно посмуглевшей физиономией, и ни один из них не попросил открыть дипломат, который он нес с собой. Хотя, если бы они попросили его открыть, не нашли бы ничего предосудительного. Несколько рубашек, галстуки, носовые платки и… соломенная ковбойская шляпа. Зачем он ее положил в кейс, Стив не знал сам. Случилось это почти произвольно — побродив по комнате, в которой витал еще запах выкуренных ночью сигарет, он заметил отцовскую шляпу и машинально, еще не зная, зачем она ему понадобилась, протянул к ней руку, взял, подержал на весу и положил поверх содержимого чемоданчика. Щелкнули замки портфеля, повернулся ключ в замочной скважине входной двери, и — прости-прощай… На день, на месяц, на год… Этого Стив не знал, как, впрочем, не знали и его вчерашние гости.

Сегодня на нем был строгий костюм. Его голубые с прозеленью глаза не выражали тревоги, а напротив, скорее, любопытство. Чуть выгоревшие на солнце волосы непослушно топорщились на затылке. Университетское кольцо — не московское, там их не давали, а академии в Вест-Пойнте — непривычно сжимало палец. Тот, кто видел Стива впервые, мог подумать, что он пребывает в глубокой задумчивости. Может быть, это так и было на самом деле, однако Стива вовсе не волновало мнение о нем абсолютно всех людей, а только тех, кого он сам знал и чье мнение могло представлять для него интерес. Жизнь не казалась ему ни простой, ни сложной. Он воспринимал ее с позиций собственной философии, каковая, впрочем, могла иметь аналоги с понятиями совсем других людей, как ныне живущих, так и в далеком прошлом. Его жизнь составлял раньше отец, он сам и работа. Та работа, которая время от времени испытывала его интеллект, проверяла изредка крепость мышц, силу духа. Финансовое положение Стива позволяло следовать ему по избранному пути. А путь этот он выбрал давно, и лежал он через ЦРУ. И под