На Пришибских высотах алая роса - Лиана Мусатова

– В атаку вперед! – кричал ротный.

Пока немцы не успели опомниться, советские наземные части далеко продвинулись вперед и взяли очередную линию окопов укрепления. Их рота шла вперед через коридоры, которые ночью подготовила группа Кости. Проволочные заграждения мешали продвижению вперед. Вооружившись ножницами для резки металла, группа неслышно ползла по мокрой земле к заграждениям. Их задачей было перерезать проволоку и проделать коридоры по шесть метров в ширину для прохода пехоты вглубь обороны. От исходной точки они расползались веером таким образом, чтобы сделать пять коридоров шириною по три метра. Гитлеровцы держали под наблюдением эти заграждения, и все время шарили лучом прожектора. Обнаружив их, стали стрелять из автоматов и пулеметов. Но Костя приказал продолжать операцию. Рядом с ним, как всегда, шла Соня. Он начал дргадываться, что эта девушка неравнодушна к нему, но чувства свои не показывает и не заговаривает на эту тему, даже не намекает. Огорчать ее и сообщать, что у него есть любимая, Костя не стал. Зачем делать ей больно, если рядом и так столько боли. А потом, каждый из них может погибнуть в любую минуту. Вот и сейчас: фриц накрыл их плотной сеткой огня, и ползти можно было, только сильно вжимаясь в землю и используя природные впадины. Их обнаружили на втором ряду, а рядов – шесть. Значит надо проползти четыре ряда вперед и шесть назад. Учитывая расстояние между рядами, получается немаленький путь. Справа от него ползла Ада, да так проворно, что всех опередила на полтора ряда. Свистели пули, ухали снаряды за линией и перед ней. Куски грязной земли падали сверху, рядом пролетали осколки, но они ползли вперед, потому что знали: только смерть имеет право остановить их. К первой линии возвратились только трое. Крайних не было. Решили немного подождать. Но Ада предложила сползать за своим соседом и узнать, что с ним произошло.

– Разрешите, и я пойду! – обратилась Соня.

– Нет, Соня. Жди нас здесь. Пойду я, – возразил Костя.

При этом они, конечно, все лежали, боясь даже приподнять головы. Немцы продолжали стрелять.

– Соня отползи в укрытие за курган и там жди нас. Если кто-то убит и не успел прорезать коридор, мы должны это сделать за него.

Костя и Ада поползли в разные стороны. Ада нашла своего соседа на обратном пути раненого в бедро и почти не имеющего возможность передвигаться. Она обрезала две оставшиеся линии и ползком, потащила за собой раненого. На месте никого не оказалось, и она, нарушая приказ Кости, решила возвращаться в роту, чтобы быстрее доставить раненого. Он терял кровь, и ему необходима была медицинская помощь. Тащить его было тяжело, и Ада надеялась, что ее подменит Соня. Но Сони на месте не оказалось. Ада оставила знак, обозначающий, что она здесь была и ушла в роту. А Соня и не подумала исполнять приказ и ползти в укрытие. Подождав немного, пока Костя отползет на такое расстояние, чтобы не слышать ее движений, она поползла следом. Приблизившись к коридору соседа, она поняла, что он убит или сильно ранен. Отмерив три метра от первого пореза, она стала ползти вперед, рассекая ножницами проволоку. Стрельба уже почти прекратилась, и можно было ползти смелее, а, значит, быстрее. На третьей линии она обнаружила труп Трофима, и поняла, что Костя уполз вперед, и, возвращаясь назад, встретит ее. Так и произошло.

– Три наряда вне очереди за не выполнение приказа!

– Слушаюсь, товарищ командир, – в ответ прошептала Соня.

Уже начинало светать, и надо было спешить в роту и доложить о выполнении задания. Когда они подползали к линии окопов, началась артподготовка.

* * *

Наши войска наступали, неся огромные потери в людях и технике. Немцы любой ценой пытались удержать высоты, создавая непроходимую стену смертоносного огня. В кровавой схватке смертью храбрых погибали тысячи и тысячи не обученных военному делу новобранцев без огнестрельного оружия, иногда только с самодельной пикой в руках, предназначенной для рукопашного боя. Но они до рукопашной не доживали. Необмундированных и невооруженных их бросали на неподавленную систему обороны противника. Это называлось – разведка боем или истребительная атака. По опыту Костя знал, что сейчас они будут бежать по минному полю. Это называлось – разведка боем. Надо было выявить огневые точки противника, которые, может быть, не заметила разведка. Да, и немцы, зная приемы русских, во время таких атак показывали не все свои точки, но что-то новое, да и обнаружится. Он подошел к Тасе:

– Впереди мины. Беги за мной след в след. Девчонкам скажи. Только тихо.

От услышанного у Люси подкосились ноги, и она опустилась на землю. Узнав о том, что ей опять предстоит бежать по минному полю, и, вспомнив их подобную пробежку осенью сорок первого, она испугалась и ею овладела паника, с которой не могла справиться. Она не в состоянии была преодолеть этот дикий животный панический страх. И вдруг поняла, что никакая сила не заставит ее бежать опять на мины. Увидев, что Люся побелела и вся дрожит, Ада спросила:.

– Что с тобою? Тебе плохо?

– Я уже бегала по минному полю. Нас вбежало двеннадцать, а выбежало только трое. Я не побегу!

Понимая, чем это чревато, Ада начала лихорадочно думать, как помочь ей с этим справиться.

– Давай – за мной. Нас учили, как бегать мимо мин, – соврала Ада, чтобы успокоить подругу, – за мной – не погибнешь. Прорвемся! А не побежишь, расстреляют на месте.

Ада и Люся пристроились за Тасей. Как только, миновав проходы в проволочных заграждениях, рота побежала по полю, послышались взрывы. Бежали вперед, сопровождаемые уханьем мин, душераздирающими криками, проклятиями и матом. Костя не один раз в разведке, ползая по минным полям противника, изучил схему минирования, и надеялся, что сможет проскочить. Он бросил на ходу:

– Если я подорвусь – шаг в сторону и беги дальше. Он бежал, внимательно всматриваясь в шаги впереди бегущих, замечая и запоминая места, куда ступала нога солдата, а взрыва не следовало или наоборот, потому что на этом месте нечему уже взрываться. Туда старался наступить и он. Чтобы все это проделывать, надо было обладать не просто быстрой, а неимоверно быстрой реакцией на сообразительность и движения, просто нечеловеческой. Словно внутри него работало какое-то автоматическое устройство, считывающее, запоминающее, делающее выводы и отдающее команды. Этой мобилизации всех физических сил и ума, он был обязан Тасе, за жизнь которой отвечал. Она бежала так близко, что он слышал ее дыхание. А он так боялся потерять ее теперь, когда нашел, когда узнал, что она мать его сына. Как только выскочили за минное поле, Люся на бегу схватила Аду за руку, сжимая и задыхаясь:

– Спасибо, подруга! Лежать бы мне сейчас, уткнувшись носом в землю, если бы не ты.

– Где-то и ты мне соломку подстелешь!

За минным полем, преграждая путь, врезаясь в землю на глубину трех метров с той стороны, с которой они бежали и на пять метров с противоположной, пролег противотанковый ров. Не останавливаясь ни на минуту, они бросились преодолевать препятствие. У них были только две веревочные лестницы для преодоления этого рва. Кто-то поднимался по ним, остальные образовали живую лестницу, становясь друг на друга. Девушкам предложили веревочную. Выскакивающих на бруствер, поджидал неприятельский огонь.