Касты. Истоки неравенства в XXI веке - Изабель Уилкерсон

Люди, идентифицирующие себя как белые евангелисты, независимо от их личной религиозности, «сплотились вокруг Трампа, чтобы защитить белую протестантскую нацию, – пишет Дауланд. – Они доказали, что являются верными солдатами в битве против нелегальных иммигрантов и мусульман. Торжество прав геев, сохранение законности абортов и избрание Барака Обамы стало для них сигналом о необходимости бороться за Америку, которую они когда-то знали».

* * *

Выборы 2016 года стали замечательной иллюстрацией кастовой иерархии в Америке на всех уровнях – от самого высокого до самого низкого, в рамках поддержки республиканцев данной группой: 62 процента белых мужчин проголосовали за Трампа. Белые женщины – 53 процента. Мужчины-латиноамериканцы – 32 процента. Латиноамериканские женщины – 25 процентов. Афроамериканские мужчины – 13 процентов, а темнокожие женщины – 4 процента. В отличие от большинства белых избирателей, все остальные группы избирателей в 2016 году поддержали демократов. За демократов проголосовали следующим образом: белые мужчины – 31 процент. Белые женщины – 43 процента. Мужчины-латиноамериканцы – 63 процента. Латиноамериканские женщины – 69 процентов. Афроамериканские мужчины – 82 процента. Афроамериканские женщины, чья раса и пол вместе ставят их в нижнюю часть искусственной иерархии страны, поддержали белую демократку-женщину на 94 процента. В то время как «Си-эн-эн» не разбивал голоса азиатов по половому признаку, азиаты, как и другие небелые, в подавляющем большинстве проголосовали за Клинтон – 65 процентов против 27 процентов за Трампа, распределение голосов происходило примерно как у латиноамериканцев.

Трамп резко опережал Клинтон у всех категорий белых избирателей, любого возраста и уровня образования, хотя его процент был выше у белых без высшего образования (66 процентов за Трампа, 29 процентов за Клинтон), чем у тех, кто получил высшее образование (48 процентов за Трампа, 45 процентов за Клинтон). Вопреки распространенным предположениям о том, что экономическая нестабильность была движущей силой итогов 2016 года, Трамп опередил Клинтон у избирателей почти любого уровня дохода, за исключением тех, кто был наименее экономически обеспечен и зарабатывал менее 50 000 долларов в год. Это можно рассматривать как отражение того факта, что маргинализованные избиратели в целом и чернокожие избиратели в частности – те, кто с большей вероятностью поддержат демократов, – составляют непропорционально большую долю избирателей с более низкими доходами.

С учетом этих резких расовых моделей выборы 2016 года казались консолидацией ранга среди исторической правящей касты. «Несмотря на то что белые американцы по-прежнему составляют явное политическое большинство и продолжают владеть большей частью богатств страны, – заметил ученый-юрист Роберт Л. Цай, – можно ощутить заметные опасения по поводу грядущей расплаты, когда расовые и этнические меньшинства будут стремиться подчинить белых граждан»[422].

* * *

Чувство воспринимаемой травмы обрело голос в 2016 году. «Эти обиженные белые – потенциально неиспользованный колодец, – писала Джардина, – их негодование заглушено, но его намерены разжечь политики, готовые пойти по потенциально очень темному пути»[423].

По этой причине разрывы, выявленные в 2016 году, выходят за рамки отдельных выборов или кандидата и даже за рамки первоначальных теорий экономической незащищенности как движущей силы белого голосования. «Во многих отношениях чувство групповой угрозы является гораздо более жестким противником, чем экономический спад, – писала политолог Диана Мутц, – потому что это психологическое мышление, а не реальное событие или несчастье»[424].

Оказавшись на своем посту, сорок пятый президент не скрывал, что его внимание сосредоточено на желаниях своей базы. «Будь то из личной неприязни, политических расчетов, философских разногласий или убежденности в том, что последний президент нанес ущерб стране, г-н Трамп ясно дал понять, что, если она будет жить с именем г-на Обамы, он предельно быстро сотрет его с национального жесткого диска»[425], – написал корреспондент Белого дома в «Нью-Йорк таймс» Питер Бейкер.

Те, кто подвержен «угрозе статуса доминирующей группы»[426], писала Мутц, сделают все возможное, чтобы отстоять иерархию, которая защищала их интересы, чтобы «вернуть чувство доминирования и благополучия».

Один только результат выборов поднял настроение его электорату. Через пару дней после выборов двое белых мужчин средних лет с залысинами и очками для чтения заняли свои места в первом классе на рейсе из Атланты в Чикаго. Посмотрев друг на друга и узнав результаты опроса, они заподозрили, что, скорее всего, болели за одного игрока. Им не потребовалось много времени, чтобы убедиться, что это так.

– Последние восемь лет, – сказал один из них, – были худшими в моей жизни. Рад, что они закончились.

– Это было больше, чем просто выборы, – заметил второй. – Это было одно из самых замечательных событий на нашей памяти. Я всю ночь не сомкнул глаз, ожидая результатов.

– Точно, а я той ночью пошел спать, думая о том, что встречу рассвет в слезах. Проснулся. Лучшие новости, что я слышал.

– Есть в этом мире справедливость. Они очень, очень оплошали, выдвинув ее, – добавил он.

– Прошлый президент был плох, – вторил ему товарищ.

– Да уж, наворотил он – будь здоров. Какой прекрасный день!

– Ага, наконец все так, как должно быть. Да, сэр!

Генерал Конфедерации, той самой, что вела войну против Соединенных Штатов за право владеть людьми с момента их рождения, Роберт Э. Ли, или, точнее, бронзовая скульптура Роберта Э. Ли, возвышалась на высоту двухэтажного здания на своем гранитном пьедестале в центре деревенской лужайки в Шарлотсвилле, штат Виргиния[427]. В этот день в конце лета 2017 года статуя в честь героя бывших рабовладельческих штатов была накрыта тонким черным брезентом, и у двух крановщиков ушло около часа, чтобы растянуть его на всю длину и ширину монумента генерала, сидящего верхом на лошади.