Краткая история Японии - Джон Г. Кайгер

Великая Японская империя — ее действительно можно так называть — сохраняла максимальный географический размах примерно в течение года, с середины 1942-го до середины 1943-го. Времени оказалось слишком мало, чтобы в полной мере использовать новообретенные ресурсы, обеспечить за их счет военный бюджет и лишить противников шансов на победу. Эта тактика — консолидация Восточной и Юго-Восточной Азии в неприступный блок под контролем Японии — составляла основу японской стратегии в той войне. Первые поражения японского флота в Коралловом море и у острова Мидуэй в мае и июне 1942 года после того, как США вступили в войну, что называется, всерьез, показали, что Японии будет противостоять сила, с которой придется считаться. В 1943 году преимущества, обеспеченные наступлением на юге, сократились, поскольку Япония теряла контроль на море, главным образом по вине американских подводных лодок. В 1942-м они потопили 4074 тонны грузов японских танкеров, в следующем году — 388 016 тонн, а в 1944-м удвоили этот показатель[181]. Кроме того, Япония теряла корабли, которые гибли в морских сражениях, подрывались на минах и подвергались воздушным атакам. Эти потери были так велики, что их не удавалось восполнить даже наполовину. В свою очередь, нехватка боевых кораблей и опасность длительных рейсов постепенно уменьшали эффективность рассеянных сил Японии, а также, по мере сокращения притоков сырья, лишали ее возможности защитить себя от атак авиации дальнего действия.

Наступление союзников в сочетании с нехваткой у Японии морского транспорта отрезало территории, завоеванные ранее, от большой земли. Некоторое представление о том, в сколь безнадежной ситуации оказались войска в таких областях, можно получить из записок японского журналиста, посланного в 1942 году в Новую Гвинею, чтобы освещать достижения великой Восточноазиатской сферы общего процветания. Он вспоминает, в каком жалком состоянии находились солдаты и офицеры, измученные болезнями, голодом и нервными расстройствами, оттесненные наступлением союзников на северное побережье Новой Гвинеи. Кто-то назвал их потерянными войсками.

Такое отчаянное положение сложилось на юго-восточных границах новых завоеванных территорий уже в 1942 году.

Путь к окончанию войны был намного длиннее, чем к ее началу, — стремительное продвижение на юг и крупные победы Японии в Сингапуре и на Филиппинах вскоре оказались сведены на нет и омрачены чередой поражений в 1943-м, 1944-м и 1945-м: в битве за Гуадалканал на Соломоновых островах, на атоллах Маршалловых островов и на островах Трук Каролинского архипелага, близ индийского города Импхал на границе с Бирмой, в битве за Сайпан и другие Марианские острова и, наконец, на Окинаве, в самой южной префектуре Японии. Каждое поражение наносило правительству в Токио жестокий удар. Разгром на Сайпане в середине 1944 года и на Окинаве в июне 1945-го[183] привели к отставке генерала Тодзио, а затем сменившего его на посту премьер-министра генерала Коисо Куниаки (1880–1950).

Война обескровливала Японию с самого начала конфликта на Тихом океане и в конце концов довела до агонии. К 1941-му страна уже четыре года содержала миллионную армию и сражалась в Китае. В начале 1945-го многие заводы стояли или работали вполсилы из-за дефицита сырья и материалов, еще до того, как их уничтожили бомбардировки союзников. Нехватка рабочих рук повлияла на производительность в сельской местности и в городах, а воздушные налеты несли гибель и разрушения, оставляя без крова людей, измученных нехваткой продовольствия. К концу войны около четверти японских городов были полностью разрушены. Токио покинули около 4 000 000 человек. Ситуация была так плоха, что князь Коноэ уговаривал приближенных императора остановить войну из страха перед революцией.

На последних этапах боевых действий правительство возглавлял адмирал Судзуки Кантаро (1868–1948), который участвовал в историческом Цусимском сражении русско-японской войны и едва спасся во время попытки государственного переворота 1936 года. Именно он убедил императора сделать беспрецедентный поступок — высказать свое личное мнение о проблеме, имевшей исключительно важное для страны значение: принимать или не принимать предложение о безоговорочной капитуляции, которой союзники потребовали в Потсдамской декларации, опубликованной 26 июля 1945 года. Мнения лидеров страны разделились. Выступление императора, одинаково значимое и для военных, и для гражданских лидеров, последовало только после того, как 6 августа первая атомная бомба была сброшена на Хиросиму, а вторая, еще более мощная, тремя днями позже на Нагасаки[184]. В тот же день — 9 августа — Красная армия (СССР уже денонсировал пакт о нейтралитете с Японией) вторглась в Маньчжурию, и японское сопротивление рухнуло в одночасье. Тем не менее действия Советского Союза положили конец попыткам привлечь его к посредничеству в мирных переговорах.

В сложившихся обстоятельствах Япония предпочла капитуляцию на условиях, предложенных в Потсдаме. Убедившись в том, что безусловная капитуляция не означает упразднения института императорской власти, император объявил 15 августа 1945 года по радио в обращении к народу о принятом правительством решении. Неопределенность обусловила драматический накал, который начал ослабевать только после того, как стало ясно, что иностранная оккупация страны носит мирный характер. Ирония мирной капитуляции Японии заключалась в том, что о сохранении исключительного положения императора наиболее заботилась те военные, что привели страну к войне в 1941 году.