Краткая история Японии - Джон Г. Кайгер

Фактический контроль армии в Маньчжурии, образование на ее территории марионеточного государства под контролем японцев и пристальный интерес военных к политике соседних регионов Китая и Монголии начиная с 1932 года стали частью политики Японии. «Дипломатию Сидэхары», сочетавшую политическое сотрудничество с западными державами и экономическую экспансию на Азиатском континенте, оборвало новое военное расширение зоны влияния, напомнившее об интервенции в Приморье 12 лет назад. Впрочем, при более внимательном анализе между этими двумя инцидентами выявляются тревожные различия. Экспедиция на большевистском Дальнем Востоке была организована совместно с западными державами. Более того, всем заинтересованным сторонам она давала гипотетическую выгоду, от которой легко можно было отказаться без особого ущерба для материальных интересов или государственного престижа. В Маньчжурии же Япония должна была всецело и самостоятельно защищать уже сложившийся комплекс интересов, помешать которым могло возрождение сильной власти в Китае.

Инукаи застал лишь начало новых событий в своей стране и в мире. 15 мая 1932 года премьер-министр был убит ультранационалистами в собственной официальной резиденции. Его смерти предшествовали в феврале и марте убийства бывшего министра финансов Иноэ Дзюнносукэ (1869–1932) и главы огромной фирмы Mitsui Дэна Такумы (1858–1932). Оба террористических акта совершили члены группы Кэцумэйдан («Братство крови»), яростно осуждавшие внутреннюю политику властей и возмущенные бедственным экономическим положением в сельских районах.

Даже если отвлечься от ультранационалистического насилия, положение в стране действительно было бедственным, и это провоцировало политическую нестабильность. Правительство с конца 1920-х годов проводило дефляционную политику. Кроме того, резко упали цены на рис и шелк, от которых напрямую зависело благополучие крестьянских общин. Цена на рис снизилась с 28,21 йены за коку (180 литров) в декабре 1929 года до 27,58 йены, а через полгода и год до 18,55 йены и 18,47 йены соответственно (последняя цена зафиксирована в июне 1931-го). Еще сильнее упали цены на нить шелка-сырца, которую экспортировали из США, — с 1174 йен за сотню кин (60 килограммов) в декабре 1929 года цена снизилась до 849 йен, затем до 625 йен и, наконец, до 527 йен в июне 1931-го. Дефляционная политика, американская Великая депрессия, хороший урожай риса в сочетании с его импортом из японских колоний и отменой эмбарго на экспорт золота привели к обвалу цен. Катастрофические бедствия в сельской местности сопровождались хроническими неприятностями мелких банков и предприятий, которые также страдали от экономической стагнации.

В отличие от них крупные фирмы преуспевали — их сила заключалась в разнообразии. Четыре крупнейших синдиката — Mitsui, Mitsubishi, Sumitomo и Yasuda — контролировали от 50 до 95 % предприятий по производству меди, стали, угля, нефти, сульфата аммония, вискозы, пряжи, рафинированного сахара, а также электричества. Сырьевую и промышленную продукцию названных предприятий обрабатывали связанные с ними и друг с другом банковские, страховые, судоходные и торговые компании. Успехи этих огромных конгломератов (дзайбацу) в трудные времена у многих вызывали негодование.

Убийство Инукаи положило конец эпохе кабинетов, представленных и возглавляемых партийными деятелями, как правило зависимых от деловых кругов. О росте влияния военных в предыдущие шесть месяцев говорит то, что Сайондзи предложил императору кандидатуру адмирала Сайто Макото (1858–1936), не входящего ни в какую партию, как вполне подходящего, умеренного и справедливого политика. Кабинет Сайто, имевший крайне бюрократический характер, просуществовал с мая 1932 по июль 1934 года, за ним последовал схожий по характеру кабинет Окады, тоже под руководством адмирала, приверженца умеренности. Окаду Кэйсуке (1868–1952) выбрал не только гэнро, его хотели видеть во главе кабинета и бывшие премьер-министры, и придворные чиновники. Военные промолчали, хотя Окада устраивал и их, но падение кабинета этого премьера в феврале 1936 года было вызвано тем, что впоследствии стали называть путчем молодых офицеров.

Ранним утром 26 февраля 1936 года в Токио произошла попытка государственного переворота. На стороне заговорщиков, рассматривавших свой мятеж как настоящую реставрацию императорской власти, выступили около 1500 солдат. Бунтовщики собирались убить нескольких ведущих гражданских и военных чиновников и политиков, включая премьер-министра, занять здания парламента, министерства внутренних дел, министерства обороны и резиденцию Окады и обратиться к правительству с заявлением. Были убиты министр финансов, министр — хранитель печати и инспектор по военному образованию. Ключевые правительственные здания заняли повстанцы. Премьер-министру едва удалось спастись. Однако попытка государственного переворота была подавлена. 29 февраля солдаты вернулись в казармы.

Два адмирала, Сайто и Окада, вставшие во главе правительства, оставили Японию не такой, какой ее приняли, — это касалось и экономики, и внешней политики. Число рабочих мест в промышленности заметно выросло, однако зарплата осталась прежней, поскольку вакансии охотно занимали жители деревень. Япония смогла использовать преимущества, полученные за счет дефляционной политики Иноэ Дзюнносукэ, для экспорта товаров по ценам ниже, чем у основных конкурентов. Как следствие, несмотря на неблагоприятные условия мировой торговли в начале 1930-х годов и коллапс шелкового рынка в Америке, японцам удалось удвоить свой экспорт. К 1936 году отрасли, получившие первоначальный импульс в исключительных условиях Первой мировой войны (производство электроэнергии, химическая промышленность, машиностроение и металлургия), технически усовершенствовались и повысили производительность, на этот раз, чтобы удовлетворять внутренний спрос. По ряду причин японцы, несмотря на быстро растущую численность населения, смогли рано избавиться от последствий всемирного экономического кризиса. Это тем удивительнее при том, что растущая зависимость от иностранных источников сырья (хлопок, резина, нефть и железная руда) резко контрастировала с отчуждением страны от политического миропорядка.

В 1933-м Япония вышла из Лиги Наций, выражавшей неодобрение в связи с событиями в Маньчжурии. С конца этого года внешняя политика страны была направлена на обеспечение своей доминирующей позиции в Восточной Азии, без помощи заинтересованных западных держав. И без помех с их стороны тоже. Другими словами, Япония заявляла о себе как о лидере паназиатского региона. Политический и экономический контроль над Маньчжурией стал ключевым фактором в ее внешней политике, которая с этих пор больше внимания уделяла стратегическим высказываниям военного министерства, чем советам дипломатического ведомства. Такая позиция не только портила отношения с Западом, но и давала немало поводов для беспокойства националистическому режиму в Китае. Теперь первое слово во внешней политике было за военными, хотя в 1930-е годы у них не имелось единого представления о стратегическом положении Японии в мире, поскольку армейские фракции не могли договориться друг с другом.

После того как об изоляции Японии во внешней политике было сказано во всеуслышание, военные задумались об экономических проблемах страны в свете возможной войны на суше с СССР и на море с Соединенными Штатами Америки. В вопросах масштабного экономического планирования оба кабинета, стоявшие у власти после падения в феврале 1936 года Окады, — кабинет Хироты Коки (март 1936 — январь 1937 года) и кабинет генерала Хаяси Сэнюро (февраль — май 1937 года) — потерпели катастрофическую неудачу. При правительстве, состоящем из полководцев и бюрократов, военное министерство настаивало на новых законах для мобилизации рабочей силы и ресурсов страны. Политические партии в парламенте уступить этим требованиями отказывались. Разговоры о японской «миссии в Азии» снова стали очень громкими, и в 1936 году эта концепция была принята в качестве общегосударственной политики. И все-таки политические партии пытались устоять против напора военачальников. После того как грозные речи военного министра из кабинета Хироты как бы не были услышаны, его коллега из правительства Хаяси говорить стал поспокойнее, но политические деятели все равно не откликались, недовольные тем, что их лидеров в кабинете нет. Да, во внешней политике Японии с 1933 года доминировали военные, но даже в середине 1937-го нельзя было утверждать, что экономика страны полностью находится под их контролем. В то время страна к войне была еще не готова.