Колдун и кристалл - Стивен Кинг

– Там находили немало полезного, когда мой отец был ещеребенком, – пояснила Сюзан. – Бумагу и даже самопишущие ручки. Они еще писали…немного, если их хорошенько трясти. – Она указала на участок слева от здания,квадратную площадку, на которой ржавели несколько остовов необычных,безлошадных фургонов Древних. – Когда-то там стояли и другие, похожие набаллоны для газа, только гораздо, гораздо больше. Огромные серебристые сосиски.И они не ржавели, как те, что мы сейчас видим. Не знаю, что с ними стало,может, кто-то приспособил их для хранения воды. Я бы этого делать не стала. Онипринесут беду, даже если и не отравлены.

Сюзан повернулась к нему, и Роланд поцеловал ее в губы.

– Уилл, как это ужасно для тебя.

– Как это ужасно для нас обоих. – И тут их соединил долгий,полный душевной муки взгляд, на который способны только юные. Наконец ониразорвали его и двинулись дальше, залитые лунным светом.

Она не могла сказать, что пугает ее больше – нескольковышек, что еще качали нефть, или те, что стояли застывшими памятниками. Одноона знала наверняка: никакая сила на свете не могла заставить ее забраться нанефтяное поле в одиночку, не ощущая рядом плеча близкого друга. Насосы визжали,то и дело надсадно скрипели цилиндры, через определенные интервалы «свечка»выстреливала языком пламени, и их фигуры отбрасывали на землю длинные тени.Сюзан жадно ловила крик ночного ястреба, но слышала лишь механический грохот.

Они вышли к широкой полосе, на которой не росло ни травинки(когда-то это была дорога для технического обслуживания нефтепровода),разделявшей нефтяное поле пополам. Посередине тянулась металлическая труба сзаржавевшими швами. Она лежала в бетонной канаве, и над уровнем земливозвышалась только малая ее часть.

– Что это? – спросил он.

– Труба, по которой нефть поступала в здание внизу.Когда-то. Она давно уже стоит сухая.

Роланд присел, осторожно просунул руку между ржавойповерхностью трубы и бетоном. Сюзан нервно наблюдала за ним, кусая губу, чтобыне сказать что-нибудь очень женское, выдать охвативший ее страх. Вдруг егоукусит паук? А если рука застрянет? Что им тогда делать?

О последнем она волновалась напрасно, потому что руку онвытащил. Черную, блестящую от нефти.

– Сухая, говоришь? – Он улыбался. Она лишь могла покачатьголовой, не веря своим глазам.

Вдоль трубы они дошли до свалившихся на дорогу ворот. Труба(теперь, даже в слабом свете луны. Сюзан видела нефть, сочившуюся из швов)выныривала по другую сторону ворот. Они же прошли по ним. Всякий раз, когдаРоланд брал ее за руку, чтобы помочь, у нее замирало сердце. Если он это непрекратит, я взорвусь как свечка, подумала Сюзан и рассмеялась.

– Сюзан.

– Не обращай внимания, Уилл, это нервы.

И, миновав ворота, они вновь обменялись долгими взглядами, апотом двинулись вниз по склону. Она обратила внимание на обрубленные нижниеветви сосен. Наплывы смолы на обрубках белели в лунном свете. И рубили ветви нетак уж давно. Она указала на это Уиллу, который кивнул, но ничего не сказал.

У подножия холма труба отрывалась от земли и вползала на рядметаллических колонн. Длина эстакады составляла примерно семьдесят ярдов. Далеетруба загибалась вниз и резко, как отрезанная, обрывалась. Под открытым торцомтрубы чернело озерцо засыхающей нефти. Сюзан поняла, что засыхает нефтьдовольно-таки давно: об этом говорили трупы птиц, которые садились на нефть,чтобы посмотреть, а что это такое, залипали и умирали медленной, мучительнойсмертью.

Она смотрела на озерцо и погибших птиц широко раскрытыми,ничего не понимающими глазами, пока Уилл не похлопал ее по ноге. Он-то ужесидел на корточках. Присела и она, проследив за движением его пальца. И придя вполное замешательство. Уилл показывал ей на следы.

Очень большие следы. Они могли принадлежать только…

– Волы, – выдохнула Сюзан. – Да. И шли они оттуда. – онуказал на срез трубы, – …и туда, – он развернулся на корточках и ткнул пальцемв сторону заросшего лесом склона. Теперь она видела то, что ей, дочери лошадника,следовало разглядеть с самого начала. Кто-то предпринял неуклюжую попыткузамаскировать следы. Их где разровняли, где присыпали землей, но они, конечноже, остались. Она даже подумала, что знает, какую ношу тянули волы, и по лицуУилла поняла, что для него это тоже не тайна.

Следы уходили от трубы двумя широкими дугами. Сюзан и УиллДиаборн пошли вдоль правой. Она не удивилась, увидев, что кое-где на следыволов накладываются колеи. Неглубокие – лето выдалось сухим, и земляпревратилась в камень, но все-таки заметные. То есть груз перевозили тяжелый.Естественно, иначе зачем связываться с волами?

– Смотри. – Они подошли к опушке, и Уилл указал на землю. Вконце концов она увидела то, что привлекло его внимание, но для этого ейпришлось присесть на корточки. До чего же острые у него глаза, подумала Сюзан.Прямо-таки нечеловеческие. Следы от сапог. Не свежие, но не отпечаткам копытволов и колеям.

– Вот эти оставил тот, что ходит в плаще, – добавил Уилл,указав на два особенно четких следа. – Рейнолдс.

– Уилл! Ты не можешь этого знать!

Он в изумлении уставился на нее, потом рассмеялся.

– Конечно, могу. Он ходит, чуть подворачивая ногу… левую.Это же видно. – Он провел пальцем над следом, вновь рассмеялся, увидев, как онасмотрит на него. – Это не волшебство, Сюзан, дочь Патрика, только умение читатьследы.

– Откуда ты так много знаешь? Такой молодой? – спросила она.– Кто ты, Уилл?

Он поднялся и заглянул ей в глаза. Девушка была высокая, такчто ему не пришлось сильно наклонять голову.

– Меня зовут не Уилл, а Роланд. И теперь я вверил свою жизньтебе в руки. Тут у меня возражений нет, но, возможно, теперь я рискую и твоейжизнью. Ты должна хранить этот секрет. Он смертельно опасен.

– Роланд, – она словно пробовала имя на язык.

– Да. Какое имя тебе нравится больше?

– Настоящее. – без запинки ответила она. – Это благородноеимя, сомнений тут быть не может.

Он с облегчением улыбнулся и с этой улыбкой стал совсемюным.

Сюзан поднялась на цыпочки, притронулась губами к его губам.Поцелуй, поначалу такой целомудренный, расцвел, как цветок: губы медленнораскрывались, наливаясь жаром. Она почувствовала, как его язык коснулся еенижней губы, и встретила его своим, сначала застенчиво, потом более решительно.Его руки обняли ее за спину, потом сместились вперед. Осторожно легли на нижниеполукружья, двинулись к соскам. Она застонала от удовольствия, не отрываясь отего губ. А когда он прижал ее к себе и начал целовать в шею, она почувствовалакаменную твердость пониже ремня, как раз напротив той части ее тела, что таяла,как масло на сковороде. Эти два органа предназначались один для другого, она –для него, он – для нее. Ка проявила себя в чистом виде, налетев, как ветер, иона покорно согнулась под ним, забыв про честь и обещания.