Рассказы о Привидениях Антиквария – Собирателя Древних Книг. Бледный Призрак и Прочая Нежить - Монтегю Родс Джеймс

уже рассказывал, и построил лабиринт. Этот человек придерживался своих принципов, господин Хамфрис, он был великим путешественником. Наступит воскресенье, загляните в нашу маленькую приходскую церковь, там вы увидите плиту, заложенную в честь него, она появилась вскоре после его смерти.

– А я почему-то думал, человек с такой склонностью к зодчеству построит себе мавзолей.

– А вот мне никогда ничего подобного в голову не приходило. На самом деле я вообще не уверен в том, что его могила находится здесь. Поэтому, если вы думаете, что он лежит в семейном склепе, то я сильно сомневаюсь. Эх, лучше бя я промолчал, такое нельзя говорить! В принципе, нам какое дело, не так ли, мистер Хамфрис, настолько ли это важно, где покоятся бренные останки ушедших в мир иной?

Они вошли в дом и Купер замолчал.

Чай принесли в библиотеку, и теперь Купер решил поговорить о том, что господину Хамфрису досталось в наследство: – Великолепная коллекция книг! По мнению экспертов, одна из лучших в этой части нашей страны. Гравюры, правда не во всех из них, тоже чудесные. Помню, как ваш дядя показывал мне одну, на ней был вид какого-то города, но не в Англии. Впечатление она произвела на меня потрясающее. Высший класс! А еще помню гравюру выполненную от руки, чернилами. Она мне показалась такой, как будто её только вчера нарисовали. Ваш дядя рассказывал о ней, якобы, эта работа одного монаха, который жил несколько столетий тому назад. – Тут он решил сменить тему. – Да, на мой взгляд, вряд ли что-нибудь может сравниться с добрым часом, проведенным за чтением, после дня утомительной работы. Куда уж лучше, чем без толку торчать целый вечер в гостях у друзей. Причем я действительно считаю, что это так. Ну вот! Уже поздно. Мне уже пора. Ох, и ждет меня дома взбучка от жены, за то что шляюсь не известно где! Я пойду, господин Хамфрис.

– Хорошо, что вы мне напомнили, – сказал господин Хамфрис, – Раз я завтра собирался показать мисс Купер этот лабиринт, то там не мешало бы немного навести порядок. Вы не могли бы велеть это сделать тому, кто у нас этим занимается?

– Разумеется. Пара наших мужиков с косами завтра утром в один момент всю траву на дорожках скосят. Я зайду в сторожку перед уходом и скажу им, тогда вам самому не придется об этом беспокоиться. К тому же я скажу им воткнуть где надо палки или лентами подвязать, чтобы легче было путь в лабиринте находить.

– Вот и договорились! Точно, так и сделайте. Получается, завтра после обеда я жду миссис и мисс Купер, а вы придете завтра утром в половину одиннадцатого.

– Как вам будет угодно, уверен, они обе будут очень рады этому приглашению, да и я, господин Хамфрис. Доброй вам ночи!

Мистер Хамфрис ужинал в восемь, но, поскольку это был его первый вечер на новом месте и Кэлтон был не прочь поболтать, то Хамфрису пришлось отложить чтение книги, купленной им перед дорогой. В результате ему пришлось слушать рассуждения Кэлтона о соседях, о погоде и о времени года, да еще как-то умудряться поддерживать беседу. Последняя тема была наиболее подходящей для разговора. Кэлтон начал рассказывать о соседях. Соседское окружение, – говорил Кэлтон, начиная вспоминать с самого детства, которое он провел здесь, – уже по большей части значительно изменилось, тем не менее, это вовсе не означало что люди стали хуже. Кстати, за время своего существования, примерно, с 1870 года, деревенский магазинчик стал значительно лучше. Сейчас в нем можно купить всё, что душе угодно – это очень удобно. Допустим, вам срочно понадобилось что-нибудь (а с ним такие вещи случались не раз), он (Кэлтон) может прийти в этот магазин (главное, чтобы тот был открыт), и взять всё что хочешь под запись, при этом не надо идти к приходскому священнику занимать деньги. А в прежние времена невозможно было взять у них в долг ничего, кроме свечей, мыла, патоки, или детской книжки с картинками, правда, в девяти из десяти случаев можно было взять под расписку бутылку виски, если она очень нужна. А еще можно было… Рассказ Кэлтона был долгим, никак не мог он замолчать, а всё то время, пока тот молол языком, Хамфрис думал, что книгу все-таки придется почитать завтра.

Библиотека была единственным местом, где он любил оставаться после обеда. Ему очень нравилось, держа в одной руке свечку, а в другой трубку, не спеша обходить темную комнату между тесно стоящими в ряд стеллажами, всматриваясь в корешки переплетов книг. Его и раньше тянуло к библиотекам с антикварными книгами, а теперь у него появилась возможность заниматься в такой регулярно и при этом систематизировать её как надо, поскольку он узнал от Купера, что в его библиотеке нет нормального каталога, за исключением одного, очень неполного, подготовленного специально для составления завещания. Работа над систематическим каталогом с иллюстрациями была как раз тем занятием, которое доставляло ему удовольствие в зимнее время. В этой сокровищнице можно было найти истинные раритеты, даже манускрипты, которым цены не было, если конечно Куперу можно верить.

Просматривая свое богатство, столь неожиданно доставшееся ему в наследство, он начал понимать (как это бывает со многими из нас в подобных случаях), до чего неинтересно будет читать большую часть из всей этой коллекции. Тиражи Классиков и Основателей, Религиозные Церемонии Бернара Пикара[272], The Harleian Miscellany[273], – это еще можно оставить, но кто будет читать Тостатуса Абуленсиса[274] или работу Пинеды[275] об Иове и подобные этим книги? Схватив с полки маленькую заметно потрепанную книжку с разваливающимся переплетом в формате ин-кварто[276] из которой выпала тисненая закладка, он оглянулся и убедился в том, что кофе уже стоит на столе, после чего устало погрузился в кресло. Через некотрое время с большой неохотой он открыл её, и оказалось, что его презрительное отношение к этой книжонке основывалось исключительно на её непрезентабельном виде. Сначала он думал, что это сборник каких-нибудь редких пьес, может быть даже и шедевр в своем роде, да только вот видочек у неё был уж довольно невзрачный, если не сказать совсем отталкивающий. А на самом деле книжка эта оказалась молитвенником, правда заметно изуродованным, к тому же еще без первой страницы, похоже было на то, что издана она была в конце семнадцатого столетия. Он сидел и переворачивал её страницы до тех пор, пока его глаза не наткнулись на заметку, сделанную на полях: «Притча