Дети Велеса - Андрей Расторгуев

– С младшей, с Дарой, – уточнил Юнос. – Миланы тут не было.

– Среди живых её тоже нет. Похоже, к реке побежала. Там и нагнали девочку.

– А кочевники трупы своих в избу побросали. Она к тому времени догорала уже.

– Ага, вместе с убиенными Ладой и Дарой. Ставр только не здесь погиб. Защищал ворота, сколь мог, потом его до кузни оттеснили. Ох, и богато же он тут народу порубил.

– Скиты, небось, сто раз пожалели, что к нему сунулись.

– И обозлились на кузнеца шибко за отпор его дерзкий. Вон, кузню землёй покрыли вместе с телом Ставра. Землица-то как ровнёхонько лежит, песчинка к песчинке. Лопатами так не положишь, да и копать долго. К тому же ров был бы вокруг, ан его нет. По всему видать чародеи постарались.

– Точно. Они, злыдни. Чарами за версту несёт.

Под неторопливый учёный разговор двух профессоров от магии Стас рассматривал курган из рыхлой земли, ставший могильным склепом человеку, который первым встретил землян в этом загадочном для них мире. Достойный монумент для такого непревзойдённого мастера, каким был кузнец Ставр. Ещё бы памятник установить сверху, скульптуру в полный рост. Подняв глаза, Пырёв словно наяву увидел величественную фигуру кузнеца на вершине кургана. Именно такую, как себе и представлял – мощный, одетый в кольчугу мужик, утвердившийся на широко расставленных ногах, со спокойной уверенностью взирающий сверху на собравшихся у подножия монумента людей.

«Подойди, Стас».

Что это? Отчетливый голос в голове, будто нежить с ним разговаривает. До сих пор такое только оборотни проделывали. Неужели Ставр не мерещится?

– Вы на кургане что-нибудь видите? – Стас не отводил взгляд от призрачной фигуры, опасаясь, что та исчезнет, стоит ему отвернуться.

Михайлик с Юносом примолкли, всматриваясь в закруглённую вершину, пока первый не ответил за обоих:

– Чего тут увидишь, когда чарами всё заперто. Душа Ставра никогда не покинет этого места, пусть даже из-под земли получится выбраться.

– А я его вижу, – неожиданно подал голос Аркаша.

– Кого? – Оба ведуна недоуменно повернулись к Башке.

– Ставра, кого ж ещё. Вон, наверху стоит и Стаса к себе зовёт.

Ну, слава богу. Не один Пырёв, значит, в этой компании галлюцинациями страдает. А групповые, как правило, не что иное, как подтверждённое несколькими очевидцами необъяснимое, с точки зрения современной науки, явление. Коли так, то стоит проверить, действительно ли сейчас перед ними призрак Ставра.

«Подойди, Стас».

Лумумба сделал несколько неуверенных шагов, чувствуя желание седока приблизиться к кургану. Кажется, даже он стал понимать Стаса на уровне мыслей. А ведь вполне нормальное живое существо, не какая-то нежить.

– Подожди! – поспешил остановить его Юнос. – Я бы не стал этого делать. Если там запертый чарами призрак, он может воспользоваться тобой, чтобы выйти на волю. Но ты уже никогда не сможешь покинуть это место.

Возразить Пырёв не успел. Встрял Башка, выплеснув на Юноса шквал негодования:

– Да ты что! Про кого говоришь! Про Ставра?! Вы ж его знаете! Он даже мёртвый никому не навредит, как бы хреново ему там не было. А если мы и можем его освободить, так давайте освободим. Кому от этого хуже станет? Скитам только. Тем, кто его землёй засыпал. Иди, Стас. Не то я сам пойду, хоть меня и не зовут.

Получивший неожиданную выволочку Юнос обалдело хлопал глазами. Михайлик тихо посмеивался, пряча улыбку в усы. Ай да Башка, утёр нос ведуну. Тому и ответить-то нечем. Ведь если подумать, Аркаша прав на все сто.

Усмехаясь, Пырёв спешился и, отбросив последние, развеянные не без помощи Аркаши сомнения, решительно шагнул в сторону кургана. Никто его больше не пытался остановить, от чего-то предостеречь. Все просто ждали, затаив дыхание.

«Найди вход».

Легко сказать. Где расположена дверь, он примерно помнил, но попробуй отыскать её под толщей земли. Сюда бы эхолот… Ага, вроде здесь. И что теперь, копать? Лопаты нет. Можно за мечами вернуться или шлемом откидывать землю. Интересно, она не слишком затвердела? Стас наклонился и поскрёб склон. Как только его пальцы погрузились в рыхлый грунт, земля в этом месте вдруг начала осыпаться, образуя расширяющуюся воронку, так похожую на зыбучий песок.

Закололо кожу – верный признак разрушающейся магии. Убрав руку, Стас наблюдал, как измельчённая земля продолжает стекать, увлекая за собой всё новые пласты, не создавая внизу никаких насыпей, а просто исчезая в никуда. Постепенно перед ним открылся прямоугольный проход. Тёмный, таинственный и… сырой.

– Ты сорвал печать с двери, – просветил Юнос.

– Спасибо, я понял.

«Входи, Стас».

Тут пригодился бы фонарь или хотя бы факел, но ни того, ни другого под рукою не было. Испытывая лёгкое волнение, Пырёв двинулся по проходу. Склон гораздо толще, чем казалось на первый взгляд. К тому же образовавшийся коридор не был прямым, а плавно закруглялся. Вскоре прямоугольник дневного света за спиной скрылся из виду. Со всех сторон обступила темнота. Стас продолжал идти вперёд, осторожно ощупывая дорогу ступнями.

Показалось или впереди действительно забрезжил свет? Точно, внутри кузницы горит огонь. Вот и дверной проём. Деревянная коробка сгорела вместе с дверью. Здесь тоже бушевал пожар. Каменные стены покрыты сажей. Пол усыпан головешками от рухнувшей крыши. В центре поваленная наковальня. Её подставку, толстую чурку, дотла сожрало безжалостное пламя. Свет давали небольшие огненные языки, лениво извивающиеся в чреве кузнечного горна. Вопреки всему он уцелел. Удивительно, как в таком пекле могли сохраниться кожаные меха на деревянных планках!

«Здравствуй, Стас. Не чаял уж свидеться с тобою».

Только теперь Пырёв заметил рядом с горном фигуру кузнеца, одной рукой плавно раздувающего мехами огонь. Он стоял, словно живой, и в упор смотрел на Стаса. Не верилось, что это мертвец, заточённый в своем персональном склепе. Лишь бледное, как у покойника, лицо и неподвижные во время разговора губы.

Хотелось так много сказать и о многом расспросить Ставра. В горле уже начали клокотать слова, но кузнец не дал им вырваться, резко прервав:

«Не надо, не говори со мной. Этого нельзя делать, если ты не знаешь. Просто внимай, а говорить буду я».

Прав Башка, ох как прав. Не мог Ставр им вредить и не хотел, всячески оберегая наивного землянина от необдуманных поступков. Потому и позвал одного Стаса.

Чтобы показать, что всё понял, Пырёв кивнул. Призрак Ставра продолжил:

«Ну и славно. Я хотел сказать, что сделанного не воротишь. Мне навсегда предстоит остаться здесь, но я о том не горюю. Дочек вот только жаль. Малые ещё совсем. Милана, та и вовсе в тебя влюбилась по уши. Ты уж сходи к ней на реку, проведай. Там она сгинула… Ещё хочу отдать тебе свой меч. Помнишь, ты его Варягом назвал? Ну, я ему это имя и оставил. Глянулось оно мне, да и мечу впору пришлось. Мне-то он теперича ни к чему. Незачем Варягу в земле сырой лежать, точно покойнику. Пущай хоть он живёт, а не томится без дела ратного. Всё же в нем частичка меня самого. А через него, глядишь, и я вроде как жить буду».