Ловец Чудес - Рита Хоффман

исходящим от нее. Она потянулась ко мне, ее губы раскрылись, и я поцеловал ее, как не целовал никогда до этого, – жадно, глубоко. Ее пальцы скользнули под мою рубашку, я приготовился к укусу. Кровь тонкой струйкой потекла по моему плечу, я чувствовал капли, скатывающиеся вниз, к животу.

Когда Эхо расстегнула рубашку и позволила мне насладиться ее кровью, я был терпелив и нежен, и было в этом нечто прекрасное. Мы видели одни и те же сны, нам чудились запах океана и шелест волн. Я чувствовал дрожь и силу Чуда, родившегося за сотни лет до меня.

Эхо легко поднялась с дивана и выскользнула из зала. Я шел за ней, влекомый запахом крови. Она вошла в мою комнату и вызывающе посмотрела на меня. Я уверенно переступил порог и запер за нами дверь.

Чиэса внимательно разглядывала плавающие в воде листья и молчала. Эрис курила самокрутку, Эхо морщилась от сладкого дыма. Мы с Теодором, подобно выдрессированным псам, сидели на полу и наблюдали за кицунэ.

– Это просто, если понимаешь, как все работает, – наконец сказала она, переведя взгляд на нас. – Раз! И…

Крупная лисица тявкнула. Я отпил чаю и попытался сосредоточиться. Становиться туманом у меня получалось легко, но обратиться псом? Задача казалась невыполнимой.

– Кажется, я что-то почувствовал, – пробормотал Теодор.

– Тебе показалось, – разочарованно протянула Чиэса, успевшая обратиться. – Вы совершенно бестолковые.

– Может, у вампиров это происходит иначе? – предположил я.

– Жаль, я не успел расспросить об этом Бэлла, – вздохнул Теодор.

– Помнится, ты можешь обращаться не только в лисицу, – напомнил я, разглядывая Чиэсу. – Там, в подвале, когда меня похитил Филипп, ты была…

– Не будем об этом. – Кицунэ махнула рукой. – Тот облик я принимаю только в момент опасности.

– Мое драгоценное Чудовище, – проворковала Эрис. – Она показывала мне свой истинный облик, и, поверьте, лучше вам его не видеть.

– Что может быть страшнее облика сирены? – спросила Эхо.

Чиэса мелодично рассмеялась:

– В мире полно вещей намного более страшных. Войны, Ловцы, несправедливость и эпидемии.

– Восточная философия. – Эрис выпустила изо рта дым.

– Хочешь сказать, война не так страшна, как я в гневе? – Чиэса раскрыла веер. – Лик войны уродливее любого из Чудовищ. Пейте чай!

Я залпом допил остатки и поставил чашку на пол. Что ж, нужно попробовать снова, пока чудесные растения Чиэсы не утратили силу.

Прислушавшись к себе, я начал распадаться. Белые щупальца тумана расползлись по комнате; Эхо подняла ноги, чтобы не касаться меня. Собравшись с силами, я попытался обратить туман в иную форму. Внутренним взором я видел братьев Ивонн – сильных, огромных волков. Преодолев сопротивление, туман вдруг собрался, и я понял – получилось.

Тело было мне незнакомым, лапы – чужими. Я завалился на бок, поскуливая. Чиэса захлопала в ладоши, Эхо просияла. Мне стоило немалого труда подняться на ноги. Я встряхнулся, залаял, бросился к двери и принялся скрести доски. Теодор поспешил выпустить меня из комнаты.

Промчавшись по крылу, которое заняли Чудеса из Азии, я рванул к комнатам Охотников, едва не сбил с ног Нобу, залаял, оповещая весь дом о том, что перевоплощение мне наконец поддалось. Лола отпрянула, когда я набросился на нее, замахала руками, закрывая лицо. Рут же рассмеялся, опустился на колено и потрепал меня по голове. Мне не понравилось, я отпрянул, даже рыкнул на него, недовольный таким обращением.

Из комнаты Фредерика вышел Кох. Он хмыкнул и сказал:

– Вижу, твои старания не прошли даром. Что ж, заходи и попробуй принять человеческий облик.

Порог комнаты я переступил в привычном теле, но, прежде чем закрыть дверь, повернулся к Руту и спросил:

– Почему ты не испугался?

– Я держу самых злобных псов в Лондоне, – ответил Охотник. – Они натасканы искать артефакты и реликвии, у них нюх не хуже, чем у вервольфов.

– Особые псы? – удивился я.

– Славянские ярчуки, – не без гордости пояснил Рут.

Кох закрыл дверь, оставив его за ней. Я сел в кресло напротив постели Фредерика и потянулся к подносу, на котором стоял чайник с кофе.

– Почему вы не спите в такой час?

Фредерик улыбнулся:

– Думаю, ваша кровь немного изменила меня. Теперь днем меня клонит в сон, зато ночью я чувствую себя прекрасно.

– Главное, чтобы вы не умерли, – серьезно сказал я. – Иначе обратитесь.

– Я прослежу за этим, – пробасил Филипп, неприступной громадой возвышавшийся над Охотником.

– Зачем вы меня позвали?

– Ты сам пришел, – справедливо заметил Кох. – Постиг еще одну вампирскую премудрость? Доволен собой?

– Вполне, – ответил я.

В голове моей давно вертелся вопрос, задать который не представлялось повода.

– Фредерик, – обратился я к Охотнику, – расскажите, как вышло, что Филипп обладает такой свободой воли?

Голем подозрительно покосился на меня, а его хозяин лишь улыбнулся уголками губ:

– Голем призван защищать хозяина. Филипп всего лишь делал то, для чего был создан.

– Вы создали его?

– Конечно, нет. – Фредерик приподнялся на подушках и сел поудобнее. – Его передал мне отец, а ему – его отец. Скольким поколениям моей семьи ты служил?

– Многим, – уклончиво ответил Филипп. – Но я долго спал.

– Пробудил его мой прадед, это я знаю точно. – Фредерик задумчиво постукивал пальцами по постели. – С тех пор прошло много времени, а я так и не познал искусства сотворения големов.

– Секрет утрачен? – удивился я. – Обычно такие знания передаются в семьях и хранятся как зеница ока.

– Это тебе в Ордене сказали? – ухмыльнувшись, спросил Кох.

Я перевел на него полный гнева взгляд.

– Вам так не терпится рассказать всем об этом?

– Я храню твой секрет, Ловец. Мы все дали слово, что не выдадим тебя.

– Я давно не Ловец.

– Не так уж и давно, – ввернул Филипп. – Смерть тебе к лицу, малыш. Вампир из тебя получился хороший, а вот человек – не очень.

– Спасибо, что напомнил, – буркнул я. – Так что там с големами?

– Секрет создания утрачен, – повторил Фредерик. – Если честно, я даже не знаю, смогу ли заставить Филиппа уснуть.

– Тебе достаточно приказать, – пробасил тот.

– А что насчет пробуждения?

– С этим сложнее, – согласился голем.

– Я слышал, голем восстает раз в тридцать три года, – вспомнил я. – Выходит, это неправда?

– Правда, если он закопан в землю и ждет своего часа. Если его пробудили, он будет делать все, чтобы сохранить жизнь хозяина до тех пор, пока ему не прикажут уснуть, – пояснил Кох.

– Мне всегда казалось, что големы – всего лишь истуканы, движимые чужой волей.

– Ты ошибался, малыш.

Я хмуро взглянул на Филиппа и хотел было отчитать его за надоевшего «малыша», но передумал.

– Использовать порталы все еще опасно? – вместо этого спросил я.

– Опасно, – подтвердил Кох. – Мы добираемся сюда на поезде, а остаток пути преодолеваем на машине. Пожиратели Времени, помогавшие Каравану, залегли на дно.

– Но Хелай сумел призвать одного из них. Как?

Охотники переглянулись, словно решая, стоит ли доверять мне.

– У нас есть медальоны, – нехотя начал Кох, – с их помощью можно призвать Пожирателя Времени.

– Кто мог дать медальон Хелаю? – спросил я и тут же сам все понял. – Капитан! Он доверил его ему, но почему…

– Почему не тебе? – насмешливо осведомился Кох. – Возможно, он доверяет сирене больше.

Эти слова больно ударили по самолюбию. Я насупился, сложил руки на груди и опустил взгляд.

– Мне никогда не нравилось иметь с ними дела, – вдруг сказал Фредерик. – Гильдия Пожирателей Времени работает на Ловцов, они…

– Они ни на кого не работают, – прервал его Кох. – Это Ловцы всё устроили так, чтобы мы так думали. Орден платит им, вот и всё. Если бы мы могли платить больше, Пожиратели были бы на нашей стороне.

– Но ведь некоторые ушли из гильдии, – напомнил я.

– Скорее, сбежали, – поправил меня Филипп.

– Там творятся страшные вещи, мой друг. – Кох провел рукой по седым волосам, собранным в косу. – Думаю, ты слышал сказки о том, что Пожиратели Времени каннибалы?

Я кивнул.

– Отчасти это правда. Вот только едят они не других людей, а самих себя.

От потрясения я даже рот открыл, не в силах поверить в услышанное.

– Как такое возможно? – только и спросил я.

– Они используют силу собственной плоти, чтобы открывать порталы, – совершенно спокойно ответил Кох. – В медальонах обычно заключена какая-то часть их тела, поэтому они слышат, когда их зовут. Пожиратели редко передают кому-то свои медальоны, но Капитану удалось заручиться доверием нескольких из них. Это удивительно.

– Это ужасно! – крикнул я. – Что за мерзкое колдовство?

– Не называй мерзким то, чего не понимаешь, – посоветовал Филипп.

– Это древние традиции, пришедшие к нам с Африканского континента. Это часть их культуры, – пояснил Фредерик.

– Говорят, самые старые Пожиратели Времени состоят из одних только шрамов, – тихо добавил Кох.

Я поежился. Будучи Ловцом, я всегда хотел узнать секрет колдунов, способных открыть портал в любую точку мира, но мне не приходило в голову, что правда будет такой ужасной.

– Все мы Чудовища. – Фредерик пожал плечами. – Тебе ли не знать этого, Дамьян.

И впрямь, мне ли не знать? Мне, прожившему в Караване много месяцев,