Голод Рехи - Мария Токарева

Рехи сморгнул несколько раз и потряс головой, потому что вот эти лица он точно еще ни разу не видел. И его страшила мысль, что теперь к нему является туманное неразгаданное будущее. Он решительно не понимал знамений.

– Если никуда не идти, проще лечь на песок и умереть.

Ларт вздохнул и обернулся. Его обреченный пустой взгляд на мгновение потеплел:

– Создавать что-то лучше, чем вечно куда-то идти.

Рехи же беспощадно отрезал:

– Но у тебя-то все разрушилось. Разве не Двенадцатый Проклятый в этом виноват? Разве не он сделал мир таким?

Ларт от напоминания вздрогнул и отвернулся, недобро отозвавшись:

– Откуда тебе знать? Мы его не видели.

– Некому больше. Если это не Тринадцатый, конечно. Хотя он нездешний.

Сумеречный Эльф – Тринадцатый, последний из участников опытов Митрия и семарглов. Нет, он явно прибыл в их края как гость, вернее, как карающий меч. Хотя, может, они с учителем тоже были только смутными видениями, как и красный свет на горизонте. Рехи не спрашивал, видит ли этот ориентир Ларт, потому что боялся отрицательного ответа. Опальный король слишком мало знал о Разрушенной Цитадели, хотя и вырос в Последнем Бастионе. Не означало ли это, что Цитадели не существовало вовсе? Старый адмирал как раз Бастион считал вымыслом, а могло быть наоборот.

– Двенадцатый, Тринадцатый… Ты так говоришь, будто встречал их, – фыркнул Ларт.

– Встречал, – спокойно подтвердил Рехи, однако замялся: – Они непонятные, творят что-то, сами не знают зачем. А нам потом жить в том, что они натворили.

Ларт неожиданно оживился и закивал, тяжко выплевывая слова:

– Это ты верно говоришь. Твари. Все твари. Твари в Последнем Бастионе. Тварь, наверное, и в Разрушенной Цитадели. Но все равно не жажду я с тобой таскаться до скончания веков, как призрак пустыни. Без тела, без пристанища. Лучше найду новых полукровок, начну все с начала, чем убивать себя ради безумной цели.

Но, кажется, Ларт себе не верил. Он уже не знал, как начать с самого начала. На многие переходы вокруг не встречалось жилья разумных созданий, да и вообще никто не селился возле неприступных черных гор. Пустыня постепенно сменялась каменистыми пластами застывшей лавы. Кое-где возникали удушливые гейзеры, несколько раз под ногами пузырились лужицы зеленоватой кислоты. Места пошли совсем гиблые.

– Да, может, цель безумна. Но иногда важнее путь к ней, – ободряюще улыбнулся Рехи. Вновь захотелось перерезать путы и подставить плечо, чтобы Ларт увереннее шел. Ведь он так и не отдохнул нормально после страшного бедствия в его деревне. Рехи гнал и гнал его вперед.

– В твоей компании этот путь просто ужасен, – скрипнул зубами Ларт и замолчал на долгое время. Слова обоим давались с трудом, говорили они редко, чтобы язык не присох к нёбу.

– Здесь ночевать нельзя. Надо идти дальше, – заключил Рехи. Вокруг, до самых черных скал, простиралось облако желтоватого тумана. Вместо песка везде переливались разноцветными боками камни с наростами серы и солей. Между ними струились ручейки раскаленной воды, от которой валил удушающий пар.

– К трехногим! Здесь и идти нельзя! – запротестовал Ларт.

– Но так короче всего до гор! Ты знаешь другой путь? – твердо сказал Рехи, хотя от испарений и без того спутанные мысли вовсе превращались в месиво образов и голосов. Из последних сил он концентрировался на пленнике, кое-как прикрывая лицо воротом туники.

– Не знаю, но здесь мы не пройдем! Надо обойти, – настаивал Ларт, и Рехи подумал, что неплохо бы и ему прикрыть рот и нос обрывком одежды. Связанные руки не позволяли опальному королю сделать это самостоятельно. Рехи обошел его, разорвал ворот лиловой туники и соорудил маску, стараясь не встречаться взглядом с Лартом. Но пронзительно синие глаза все равно прожигали хуже, чем гейзеры раскаленной кислоты вокруг.

– Мы здесь не пройдем! – глухо повторил Ларт, когда они продвинулись вперед, лавируя по островкам камней и увязая в горячей сере. Вскоре у них просто начали плавиться сапоги, а ступни обожгло такой болью, что Рехи пришлось уступить. Кое-как они выбрались назад, едва не заплутав в смрадном облаке. Боль выдернула из сонного оцепенения, острая, слишком реальная. На коже ног уже взбухали волдыри, рядом приглушенно выл Ларт, проклиная своего мучителя. Рехи и сам тихо скулил, чувствуя, как на свежие раны налипает песок. Никогда раньше он не сталкивался с такими горячими камнями, инстинкты подвели его.

– Назад надо… Назад…

– Куда, к трехногим, назад? – прошипел Рехи. – Где была твоя деревня, там теперь разлом, где была моя деревня – ровная пустошь. Может, деревня людоедов. Ну что, к ним сдадимся в рабство? Чтобы нам ноги сожрали…

– Проклятье, ноги… Как жжет!

– Ты это предлагаешь? Нам нельзя поворачивать назад!

Слова срывались хриплым лаем, отрывисто и жестко, да еще Рехи встряхнул Ларта за плечи, но сам же пожалел о лишних движениях. Какое-то время им обоим требовалось просто посидеть на камнях подальше от опасного места. Оба вытянули ноги, морщась. Кожа остывала и постепенно восстанавливалась. В такие моменты оставалось только радоваться, что они оба не принадлежали в людскому племени.

– Надо обойти, – здраво заключил Ларт.

– Ну так пошли! Вперед! – скомандовал Рехи, взмахнув мечом. При этом собственные руки воспринимались совершенно отдельным орудием, далеким и чужим, как и все тело. Мир вокруг с каждым днем вынужденной бессонницы распадался на линии, скользкие и гадкие, как сернистые наросты на камнях. И среди них уже почти не маячили светлые, зато они больше не свивались коконом вокруг Ларта. Возможно, в его хождении по пустыне тоже содержалась какая-то цель. Впрочем, большую часть времени он только стенал и бесил Рехи.

Когда они двинулись куда-то направо в обход опасного места, Ларт ни с того ни с сего принялся упрекать:

– Идешь куда-то, думаешь, что умнее всех… И что ты можешь построить? Какой мир дать? Я-то хоть учился в отличие от тебя. У меня была стратегия и тактика каждой битвы.

– И что? До чего ты доучился? До того, что построил деревню на вулкане?

Рехи давил на самое больное, ведь он не считал Ларта другом, поэтому угрызения совести его не терзали. Так он убеждал себя. Вернее, лгал себе.

– Не было там вулкана, – опешил Ларт, взгляд его снова обессмыслился, он, как в бреду, начал повторять: – Не было! Горы были, а вулкан вдруг вспух, как нарыв. Горю я… Горю… Горю вместе с ними!

Внезапно Ларт уставился на Рехи и выдал новое умозаключение:

– Вулканы… Точно! Это они разрушили наш мир. И они вот так возникают из ничего! Там, где не было высоких гор, вдруг течет огонь.

– Сумеречный Эльф что-то говорил