Константа - Александра Лимова

— Вы сейчас в Риме? — спросила, читая выводимые Костей строчки.

— Через час вылет, но без проблем могу задержаться. — Произнес Вадим и тут же спросил под удовлетворенное фырканье Кости, — я могу вам перезвонить по этому номеру через несколько минут?

Я отозвалась утвердительно и завершила вызов. Костя чуть сжал плечо, прикасаясь губами к моему лбу.

— Что за аналог магнита? — неуверенно спросила, глядя в блокнот.

— Магазин такой есть, — усмехнулся Костя, — аналог его «пятерочка». Нас пятеро, кто поддерживает идею взаимопомощи в трудных жизненных ситуациях. Вернее шестеро, но один ушел на скамейку запасных и мы искренне надеемся, что он оттуда уже не встанет. А «пятерочка» это чья-то шутка в пьяном угаре. Вроде Тимы, потому что у меня в памяти всплывает длинное матершинное предисловие, значит, это точно был Тима. Депутат ныне и, как ни странно, у него неплохие рейтинги. Говорит, правда, мало и только то, что ему пишут, но это неудивительно, с его эмоциональностью и уникальной манерой изложения. Кирилл иногда ему речи пишет, когда их принуждают ради приличия заседания посещать. Тима матерится, но учит, потом они там по тихому бухают, потому что у Кирилла на трезвую голову редко получается бред слушать, а Тима порывается по рядам начать ходить и кокс у народных избирателей отнимать, ему тоже тяжело их слушать. На кнопки понажимают, иногда поспят, когда выступать не надо. Депутаты…

Покачала головой, прикрывая глаза и вдыхая его запах. Внутри размеренно все и кажется каким-то дурным сном то ощущение неконтролируемого ужаса всего несколько минут назад в коридоре. И до меня дошло, о какой возможной проблеме надо обозначить. Вдохнув и выдохнув, решительно села рядом с Костей и резко утратив решительность под его слегка приподнятой бровью, сбито произнесла, отводя взгляд:

— Кость, ей надо как-то намекнуть… она может… ну… как я Андрюха, чтобы сбежать…

Он молчал долгую секунду, потом вздохнул так, что мне стало окончательно неловко и стыдно еще до его слов «и почему я не удивлен» удрученно кивнув, приняв к сведению. И явно уже решив проблему до ее возникновения.

— Он не звонит… — с напряжением произнесла я глядя на молчащий телефон, лежащий на груди Кости.

— Глушилку и антизапись настраивает. — Только произнес Костя и мобильный разразился трелью входящего вызова.

— Нужно найти человека, вполне вероятно, что сейчас он в Риме, — произнесла я, вжимая телефон в ухо.

— Данные, — серьезно и быстро отозвался он.

Назвала настоящее и новое имя Данки, по которому она совместно со мной, которой так и не доделали ксивы, должна была уехать из страны еще до этого всего… до взгляда светло-карих глаз, сейчас насмешливо на меня посмотревших и обративших взор к блокноту, где быстро вырисовывались строки моим почерком, которые я торопливо зачитывала:

— Еще одна просьба, вы не могли бы до разрешения проблемы у общего знакомого…

— Разумеется, сдам с рук на руки, — понятливо прервал он.

Костя, хмыкнув, кивнул и, не дописав, с новой строчки начал выводить то, от чего у меня неторопливо, но верно зачиналась тахикардия:

— И сказать ей о пяти, иначе она может не так понять и создать, — кратко посмотрела на беззвучно прыснувшего Костю и покорно дочитала, — новые трудоемкие этапы в поиске.

— Необычно, — снова тень беззлобного смеха и серьезное заверение, — я справлюсь. Думаю, займет час-два, не больше. Сообщу в смс на этот номер, как только найду и будет минимизирован риск создания трудоемких этапов.

Я от чистого сердца поблагодарила и завершила звонок. Анохин сходил отдал телефон соседке, сердобольно поохавшей на его вранье о затерянном багаже мамы, едва ли не клятвенно заверив, что сразу же сообщит ему, как только от нее придет смс, пока я, выключив свет в комнате и распахнув балкон, сидела возле него на полу и курила, внутри уже все осознавая. Осознавая еще четче, когда он закрыл входную дверь, зашел в комнату, сдернул с кровати плед, накинул его на меня и сев рядом по турецки, тоже закурил.

Пара затяжек, выдох дыма в унисон в темень ночи, глядя, как дым распадается под озорным сквозняком, прокрадывающимся через открытые окна на балконе. Потянула край пледа так, чтобы укрыть его ноги. Он, заметив мое движение, приподнял пепельницу чтобы расположить ее на покрывале, когда я оправила ткань на его ногах.

Чужой, незнакомый город. Снятая на разводного дропа квартира, ночь, нарастающие и тут же решающиеся проблемы и человек рядом. Хмыкнула в выдох никотина. Иногда не нужны года, не нужно время, нужно вот так… ночь, тишина, ожидание и ощущение, что с тобой находятся рядом, что бы вокруг не происходило. Что бы внутри тебя не происходило…

— Кость… — его имя на языке, на губах. В крови. Как и то, что едва не срывает голос, — спасибо и прос…

— Прости меня, — мягко, совсем негромко перебил, стряхивая пепел и откидывая голову на стену, прикрывая глаза. — Я был не прав. Не должен был так реагировать, — протянул руку и сжал мои холодные пальцы поверх пледа их укрывающего. — Прости. В том, что с тобой в коридоре было, моя вина. Я не должен был… — сглотнул и повернул лицо ко мне, сосредоточенно глядящей в пол, подавляя глупые, ненужные и совершенно бессмысленные слезы, — я не должен был так реагировать.

— Да по хорошему, — сжала его пальцы, придвигаясь ближе и упираясь лбом в плечо, — тебе той бутылкой мне по ебальнику раз пятьсот надо было постучать, — слегка прикусила его кожу сквозь ткань, когда усмехнувшись, покачал головой, не открывая глаз. — За вообще все это… я — постоянно проблемы и потрясения. Итак в бегах, а тут еще я, а у тебя без того…

— Да ладно, Андрюх, — приобнял за плечо, выдохнув дым в сторону, и вскользь коснувшись губами лба, — брат за брата и дальше по тексту. Слезы вытри, а то мне действительно стыдно. — Я потерлась лицом о его плечо, чтобы только выступившая влага на ресницах потерялась в его ткани, мучительно подавляя всхлип. И подавляя легко от его последующих слов, — и ты не обижайся, но Дане Сергеевне я выскажу. У нее опыта побольше, потому соображать должна получше. — Приподнял бровь, когда я вскинула голову и возмущенно на него посмотрела. И тут же рефлексом отвела взгляд. Вздохнул и, стряхнув сигарету, вновь выставил плечо, — хотя… это же вы. — Я только вновь уперлась лбом, как тихо с иронией, но от Константина Юрьевича, — однако, выскажу все равно.

Незаметно скривилась, и перевела тему:

— Рика это… кличка?

— Угум, — кивнул он, забирая у меня докуренную сигарету и мягко подталкивая к кровати. — Считаю это пережитком, ибо зачем, если есть имя и фамилия, — фыркнул, вставая сам и убирая пепельницу на подоконник. Закрыв два из трех открытых окон вернулся в комнату, вновь полуусаживаясь на кровати и я сама, еще до его жеста, подползла и развалилась на нем. Укрыв обоих пледом, повернула голову на его животе, вглядываясь сквозь ночной полумрак в его расслабленное лицо, ощущая как мягко перебирает мои волосы, вслушалась в ровные негромкие интонации, — но иногда от твоего мнения ничего не зависит, когда есть своеобразная царствующая религия.