Константа - Александра Лимова

Опустил голову, протяжно выдыхая. Не глядя на меня, чеканя слова, произнес:

— Ты отправила девчонку. Одну и в большинстве своем беспомощную девчонку, по следу за хакером, который препятствовал грабежу в несколько ярдов?

— Кость…

— Что произошло с Согриным, Женя? — он улыбнулся. Спокойно и жутко. — Что произошло с человеком, имеющим миллионы за спиной, громкое имя, серьезные связи и неплохое влияние… что с ним, блядь, произошло, когда он захотел встретиться с тобой, на которую собирались повесить грабеж? Что с ним произошло, знающим об ограблении и, очевидно, собирающимся вмешаться в ход событий? — под тем, что было в его глазах, в упор глядящих на меня, когда он медленно и плавно склонял голову на бок, и тем, что разорвало ужасом разум, покачнулась. — Что произойдет с Даной, которая знает реальное имя участника грабежа и ищет его по его адресам? Ты осознаешь, что не исключен вариант, что ты человека на смерть послала? — Пальцы сжали бутылку, он пригубил, не отрывая взгляда от меня. Пригубил и с оглушающим стуком бахнул бутылкой о стол, сквозь зубы процедив, — когда ты просишь человека об услуге, то первое, что ты должна уяснить — ты берешь на себя ответственность за все последствия, которые у него могут возникнуть. Потому что он тебе помогает в твоей проблеме. Ответственность. Не готова — не проси помощи.

Прикрыла глаза. Приваливаясь плечом к стене, выдыхая и выталкивая с выдохом то, что парализовало мысли. Сейчас нельзя… Звон в ушах и грохот сердцебиения мешал думать, мешал понять. Сквозь страх, впившийся иглами в восприятие, сообразить вообще не получалось. Кроме его слов, кроме того, что в них было и что я непростительно упустила, заигравшись непонятно во что, снова, раз за разом допуская ошибку излишней самоуверенности, я чувствовала только то, что уже было несколько раз — я могу быть причиной непростительного. И если дотоле всегда получалось сообразить что делать, то сейчас, от осознания, на что я могу обречь Данку, послав ее одну… ее и одну… Топило в бездне непростительной беспомощности, уносило на сумасшедшей скорости под осознанием, что я натворила. Нет, должен быть выход… Просто должен. Мысль только начала формироваться и:

— Куда? — голос Кости прорезал набат сердца в голове и я поняла, что он держит за предплечье меня, уже преодолевшую половину коридора.

— Мне надо позвонить… — мертвыми, ледяными губами сообщила я, не отпуская глазами входную дверь. — Мне нужно позвонить…

— Номер?

— Восемь, семь, пять… нет, — задохнулась, теряя мысль, — это другой, это официальный ее… восемь, семь, три… нет, это до психушки… — зажмурилась, задерживая дыхание, вспоминая телефон с единственным номером в памяти. Пытаясь это сделать. — Нет, восемь, семь, девять… нет, шесть… — в голове цифры, беспрестанно меняющиеся, бьющие пониманием, что я не помню. Сжала зубы и голову руками, тихо завыв. Не помню номер, как я ее остановлю? — восемь… — Три, два, один и ноги подвели от воя нутра, потому что я не могла назвать цифры.

— Тихо. — На ухо очень спокойно, сжимая в руках меня, во мраке и тиши коридора пытаемую мелкой дрожью от осознания полного осознания абсолютного бессилия, переходящего в отчаяние. — Тихо, сказал. Я решу.

— Кость, мне нужно… — вцепилась в ткань на его плечах, жадно вглядываясь в черные в полумраке глаза. И не зная, что мне нужно. В голове хаос.

— Какой первый адрес? — смысл тихого, почти шепотом вопроса, к которому надо прислушаться. Делала это изо всех сил, сосредотачиваясь и сминая царящую внутри панику. А он еще тише, еще сильнее принуждая сосредоточиться и сильнее подавливать неуместную истерику, — Женя, время уходит. Какой первый адрес?

— Рим…

— Идеально. — И резко взял на руки. Спокойствие и удовлетворение в интонациях остужало кровь, заставляло покорно замереть на краю кровати, подчиняясь его ровному голосу, — подожди здесь две минуты.

Он знает, что делать. Он точно знает. Это было в его спокойном шаге на выход, это сквозило в его голосе, в его твердой уверенности, в нем самом, и это я с такой мучительной жаждой впитывала, подтягивая колени груди и не моргая глядя на него, направляющегося к входной двери.

Не затворил за собой до конца, и я, стараясь дышать глубоко и размеренно, слушала стук его костяшек в соседскую дверь. Ту самую, где проживала добродушная пенсионерка, сегодня одолжившая нам сковородку. Чувствовала, как губы перекашивает истеричная улыбка, когда слышала такой голос Кости — доброжелательный, с нотками извинения, просительности и обеспокоенности. Нет, не капо ди капи, не человек, рулящий империей, криминальными миллиардами, десятками серьезных людей, нет. Приятный простой сосед, у которого случились некоторые проблемы:

— Теть Валь, ради бога извините меня, что в такой поздний час, но я среди соседей только вас знаю, обратиться не к кому. — Тень сожаления в густом, мягком бархате голоса и сердобольная пенсионерка заверила, что совершенно ничего страшного, а он, добавив нотки растерянности и обеспокоенности, произнес, — тут такое дело, у меня мама на отдых в Турцию улетела. Сейчас самолет приземлился и что-то пошло не так, она мне позвонила, а я ванну принимал, руки мокрые были, телефон соскользнул, в воду упал и не работает. Я очень волнуюсь, не могли бы вы дать мне позвонить? — Слов соседки не расслышать, но, судя по тональности, почти идентичной эмоциям в голосе Анохина, в помощи она явно отказывать не собирается, даже когда звучит его, — я ее номер наизусть не помню, у меня в квартире в записной книжке вроде бы есть, можно я на несколько минут возьму ваш телефон? Я дверь открытой оставлю и вот, возьмите деньги, роуминг все-таки. Нет, теть Валь, я так не могу, пожалуйста, возьмите, не обижайте меня. Я буквально на несколько минут, хорошо?

Быстро, четко, просто. Телефон есть, а владельца, которому нежелательно слышать содержание разговора, нет. В комнате включен свет, мне даны краткие инструкции, он сидит рядом оперевшись спиной о спинку кровати. На бедре ноги, опущенной на пол, лежат блокнот и ручка, а он быстро по памяти набирает номер и, включив громкую связь, подает телефон мне. Поморщившись и прицокнув языком, рывком притянул к себе, вынуждая почти улечься к себе на грудь, левой рукой приобняв за плечи, пальцами правой пустив ручку песьим хвостом меж них, периодически мерно ударяя по блокноту на бедре, пока шли гудки. Это странно, это необъяснимо вообще, но у меня внезапно возникло ощущение, что все в порядке.

— Алло? — в трубке низкий мужской голос, с легкой хрипотцой и приятной тональностью.

— Вадим? — уточнила я, глядя на ручку, прикоснувшуюся к блокноту.

— Да. С кем имею честь?

— У нас с вами общий знакомый, у которого сейчас проблемы, — следуя инструкциям, проговорила я.

— Чуть конкретнее, — эхо беззлобного хмыканья в голосе.

Костя, миллисекунду помедлив, быстро вывел два слова на бумаге, на которые я смотрела с удивлением, но произнесла ровно:

— Аналог магнита.

— Я понял, — отозвался Вадим спустя мгновение, явно подавив порыв гоготнуть. — Внимательно вас слушаю.