Потерянная Библия - Игорь Берглер

Как обычно, размышляя о том, что помогало ему расслабиться, он уснул, сжимая в руках меч. Мысленным взором он созерцал свою коллекцию, оставленную в Принстоне.

Профессор не был уверен, но полагал, что первые предметы в коллекции собрал еще его прапрадед. Старик покупал все, что подворачивалось под руку, без всяких критериев и логики. Дед упорядочил коллекцию, принялся ее систематизировать и каталогизировать, что постоянно вызывало у Чарльза головную боль, поскольку современные историки, занимавшиеся мечами, до сих пор спорили между собой относительно того, какие критерии важнее других: длина оружия, форма рукоятки, — а она, в свою очередь, состояла из трех частей: навершия, черенка и гарды, — длина и форма клинка, сила удара, вес или происхождение. В области классификации царил абсолютный хаос, так что в итоге оставалось руководствоваться лишь хронологией.

Дед Чарльза не интересовался экземплярами бронзового века, древнеегипетскими или классическими греческими мечами, хотя в коллекции имелся меч гоплита. Самым древним оружием в ней был ксифос. Этот тип меча послужил основой для удлиненного римского листовидного гладиуса. Один из них, проржавевший и рассыпающийся, тоже оказался в унаследованной Чарльзом коллекции. В ней не было ничего кельтского, саксонского либо принадлежащего эпохе викингов, кроме изъеденного временем боевого топора с очень длинной рукоятью.

Его дед всерьез увлекся коллекционированием, заполучив так называемый полутораручный меч — классический средневековый меч, которым начали пользоваться после 1300 года и продолжали примерно до середины эпохи Ренессанса. Этот меч имел удлиненную рукоять, поэтому его можно было держать двумя руками. Гарда в форме креста все еще отличалась простотой. За исключением молота, принадлежавшего первому правителю объединенных румынских земель (некоему Михаю Храброму[50]), и нескольких кинжалов, датированных семнадцатым веком, коллекция, собранная дедом Чарльза, состояла из одних только мечей, поэтому Чарльз почувствовал потребность расширить ее другим средневековым оружием.

Теперь помимо мечей в коллекции было много древкового оружия, усложненных вариантов копий и алебард (название которых происходит от восточно-европейского слова «барда» или «бердаш»). Алебарда — это топорик на длинном древке, с двумя ответвлениями и наконечником в форме лезвия или крюка. На одном из лезвий есть изогнутые «зубы», легко проникавшие сквозь броню; приложив достаточно силы, ими можно было даже сорвать ее целиком. Также у Чарльза появились различные версии глеф: японские нагинаты, китайские гуань дао, сибирские пальмы и русские совны. Он приобретал как классические алебарды, представлявшие собой нечто среднее между копьем и топором (они применялись для защиты от кавалеристов и были весьма полезны при контратаке), так и классические копья, которые иногда называли штыками: самое распространенное оружие пехоты на средневековых полях сражений. Довершал коллекцию очень элегантный экспонат — протазан. С золотой инкрустацией, волнистым обоюдоострым лезвием и двумя дополнительными лезвиями в основании клинка, он больше напоминал произведение искусства, чем орудие убийства, и по этой причине служил церемониальным оружием своего времени.

Однако мечам Чарльз по-прежнему отдавал предпочтение; особенно ему нравились польский эсток, несколько экземпляров чинкуэды и двуручный меч. Эсток был очень длинным, с похожим на иглу наконечником, способным пробить броню и пронзить ее хозяина в самое сердце. Чинкуэда, итальянский короткий меч эпохи Возрождения, имел лезвие треугольной формы, резко сужающееся к острию. Двуручный меч напоминал палаш, но с лезвием чуть потоньше и с дополнительным упором перед классической гардой в форме креста, а также с очень длинной рукоятью, удобной для хватки и уравновешивающей вес оружия.

Однако наряду с мечами Чарльз по-настоящему любил рапиры. Рапирами чаще всего пользовались горожане на дуэлях, в отличие от оружия, предназначенного для сражений. Обычная рапира стала предтечей фехтовальной, будучи намного тоньше и легче обычного меча и длиннее меча короткого. Их изготавливали в начале пятнадцатого века в Толедо, носили на поясе, и они отличались разнообразием рукояток и гард. Знаменитые «корзиночные рукоятки», гарды в форме чашки (часто с дополнительной изогнутой лентой для удобства хватки и сбалансированного распределения веса), рапиры с бóльшим навершием и более тонким черенком для баланса — Чарльз перепробовал их все. Более того, именно на этих мечах он учился искусству фехтования у деда, причем они частенько использовали настоящее боевое оружие. Чарльз тренировался так много и с таким успехом, что когда он наконец вышел на арену, дабы проверить свои умения, он «убил» своего тренера три раза за три минуты, и так решительно, что тот все никак не мог поверить, что имеет дело фактически с ребенком, да еще и любителем. В конце концов он отправил Чарльза прямо к тренеру национальной сборной.

Но были в коллекции и другие мечи, включая огромные шотландские, с орнаментом в форме трилистника на краях гарды, и множество разных широких мечей, с рукояткой, обернутой кожей и украшенной золотом и бриллиантами. Были более поздние мечи пехоты, разных типов, начиная от наполеоновских и заканчивая немецкими, мечи гусарских генералов, широкие мечи, узкие мечи, фальшионы и меч викторианской эпохи с наконечником в форме топора и приподнятыми краями: его можно было брать и одной рукой, и двумя, или так и эдак попеременно. Были мечи с широкими и узкими лезвиями, прямые и изогнутые, с двойными и одинарными режущими кромками, с острыми и не очень острыми наконечниками. Был здесь длинный тибетский патанг, а также английские литтлкотские мечи, фламандские паппенхаймеры — вариации знаменитого épée wallonne[51] с корзиночной рукояткой. Были здесь и отличные покойницкие мечи, которые называли так потому, что на них был выгравирован потрет Карла I (казненного по приказу английского парламента). Были здесь мечи дюсаж и синклер, а также скьявона, обязанная своим названием далматским рабам венецианского дожа, из которых состояла его личная гвардия. Были мечи с защитой в виде морских раковин или крабьих клешней, богато украшенные, вроде тех, что носили французские драгуны, и мечи французских офицеров с синими лезвиями. Были здесь экземпляры катцбальгеров — Куртана и Сабина. Затем шли японские накамаки, датана, вакидзаси, шин-гунто, тачи и танто. Чарльз обладал весьма почтенным китайским мечом цзянь, фангом (с дополнительным зубцом), китайскими мечами-бабочками, а также их индийскими собратьями, называвшимися кханда и кастане, пата и тальвар, а к тому же еще очень изогнутыми монгольским мечом шамширом.

«Оккультная» часть его коллекции, как называл ее Чарльз, состояла из мечей, происхождение и подлинность которых вызывала серьезные сомнения. Их собирал исключительно его дед, и порой Чарльз смеялся над его наивностью, когда старик утверждал, что обнаружил тот или иной легендарный меч. Никто не мог с уверенностью сказать, действительно ли такие мечи когда-либо существовали, а если даже и так, то не было никаких доказательств того, что дед Чарльза приобрел оригиналы. В этом собрании выделялись Колада, один из мечей Эль Сида; Лобера, меч Фердинанда Третьего, короля Кастилии и Леона; меч Османа Первого, основателя Османской империи; меч гунна Аттилы, который, как всем известно, исчез; Легбитер, меч вождя викингов Магнуса; не говоря уже о Хрунтинге, мече Беовульфа; и замыкали список Радужный, меч Шарлеманя, короля Франции и основателя Каролингской империи, Дюрандаль, меч Роланда, великого героя «Песни о Роланде», которую Чарльз называл «Песней о Ролан Гарросе», чтобы поддразнить деда, и Драгоценный, меч сарацинского эмира Балиганта, соперника Шарлеманя.