Универсальный саквояж миссис Фокс - М. Р. Маллоу

– Ушли, – сказал М.Р., проводив взглядом дам на улице. – Пятница, сэр. Пора и нам вращаться в обществе. Авось найдется что-нибудь подходящее.

– Начнешь спрашивать в лавках, – отозвался Д.Э., созерцая потолок, – сразу потеряешь фасон. И сам уныл станешь, как попрут раза три, и все будут знать, что ты созрел для сезонного сбора вишен.

Он застегнул пиджак – до самого верха, чтобы прикрыть свой не принятый в обществе жилет, посомневался на на выцветший цилиндр с линялыми пятнами над ушами, но все-таки надел, и двое джентльменов отправились на поиски. Д.Э. хотелось обедать каждый день, но при этом он наотрез отказывался идти служить на почту. М.Р. хотелось найти что-нибудь, что позволило бы перестать заниматься преподаванием (хотя надо признать, что репетировал он, прямо скажем, без отвращения). Оба компаньона отчаянно продолжали искать черную кошку в темной комнате: дело по душе.

На крыльце они обнаружили абсолютно пьяного Козебродски. Козебродски, с миской клейстера в руках, приклеивал на стекло своего второго номера картонную табличку с кривыми буквами: «Фотоателье». Рядом с фотографом, уткнув руки в тощие бока, стояла миссис Гейзер – хозяйка пансиона «Чертополох». Пансион – громкое слово для меблирашек, три бакса в неделю, но общий обеденный стол на первом этаже давал хозяйке такое право.

– Полюбуйтесь! – миссис Гейзер дернула индюшачьим подбородком в сторону фотографа, – только проспался, и уже в каком состоянии!

– Козебродски настоящий профессионал, – бубнил тот. – А настоящий профессионал работает в любом состоянии!

– Видали мы! – длинный палец, тоже удивительно напоминавший палец крупной домашней птицы, выразительно покачался из стороны в сторону. – Увижу беспорядок – мигом вылетите на улицу! Я пьяниц не держу!

– Мадам! – Козебродски всплеснул руками. – Что такое вы говорите? Ваше заведение ждет успех! Да, я был нетрезв! Я спрятался в катафалке в этом ужасном Фриско, а вы знаете, что такое сейчас Фриско? Апокалипс! Людям ничего не надо! Только, чтобы было, что есть, что пить, и чтобы крыши домов не валились им на голову! Я сам еле успел спасти свой лучший аппарат! Мой дом взлетел на воздух! Слышали про динамит? Эти олухи закладывают под фундамент столько динамита, как будто это не динамит, а соус майонез! Какое искусство, о чем вы говорите! Как тут не пить?

– Вы просто были пьяны!

– Я полез в катафалк от горя!

– Не рассказывайте сказки! Вы полезли потому, что на ногах не стояли!

– Меня действительно не держали ноги! Я нес на себе мой аппарат! Вы видели мой аппарат? А ящик с реактивами? А печатная машина? Черт знает, что такое! Мне пришлось заплатить соседям, чтобы помогли донести! Нас всех не держали ноги!

– Только попробуйте нарушать порядок в моем доме!

– Не ругайте меня! Мне очень плохо! У меня болит голова!

– Потому что вы старый пьяница!

– Потому что орали эти проклятые девки!

Козебродски схватился за голову.

– Какие девки? – надвинулась на него миссис Гейзер.

– Из заведения, – пробормотал Козебродски убитым голосом.

– Из нашего заведения, – встрял Д.Э. Саммерс, улыбаясь улыбкой юноши из приличной семьи. – Так мы называли редакцию.

– Какую редакцию?

– Э… «Эйнслиз», мэм.

Джейк ответил как раз вовремя, а то пауза затягивалась.

– О, вы журналист… ты?

Хорошо, что в комнате Ширли валялся журнал. Проблема состояла в одном. “Эйнслиз мэгэзин” был популярным журналом для женщин.

– Мы работали там под псевдонимом, – конфиденциально сообщил Д.Э. Саммерс.

– Точно, – подтвердил М.Р. Маллоу. – Под псевдонимом. «Дж. Д».

Он вспомнил, что действительно видел в журнале такую подпись. Молодец компаньон, не растерялся.

– И как же будет полностью? – в голосе миссис Гейзер отчетливо слышалось недоверие.

Тут М. Р. вспомнил, где видел это «Дж. Д.». Это была миссис! Миссис Дж. Д. из рубрики социальных советов!

– Д-дей. Джулия. Джулия Дей, – как сумел, нашелся Дюк.

– Да! – подтвердил фотограф.

– Неужели та самая миссис Д.? – пробормотала квартирная хозяйка под уверенным взглядом Д.Э. Саммерса. – Подумать только. Я, правда, сама журнал не читаю, но миссис Фик мне рассказывает. Она всегда все знает от миссис Морган.

– Не выдавайте нас, – попросил Джейк, лукаво приложив палец к губам. – Это профессиональный секрет. Не выдадите? Тем более, что у нам там выйдет еще куча материалов.

– А что же тогда это за девки? В редакции?!

– Три машинистки и секретарша, – объяснил М.Р. Маллоу.

– Да! – завопил фотограф. – Нахальные шумные девки!

– Эта молодежь… – хозяйка сделала рот куриной гузкой.

– Не будем ходить далеко, давайте ходить близко! – Козебродски радостно ухватил ее за рукав. – Так вот, эта барышня, мисс Буддл…

М.Р. сделал ему ужасные глаза, но миссис Гейзер уже махнула рукой.

– Ах, не говорите! – она зашаркала домашними туфлями. – Мистер Орас, бакалейщик – такая партия, такая партия, а она рожу воротит!

Козебродски воодушевился.

– Я как раз хотел сказать, эта барышня, вы знаете, сначала она пела, когда у меня так болела голова, – а вы знаете, что это такое, когда болит голова? – потом два часа копошилась в ванной, провоняла все своей парфюмерией, и при этом, понимаете, читала стихи! Как будто ей дадут за это конфету с хвостом и рождественский подарок!

– Вот об этом я и говорю! – подхватила миссис Гейзер. – Не носилась бы со своей фанаберией, так могла бы выйти даже за младшего Менцеля – это сын председателя городского совета! Ведь красивая девочка, а что в голове?

Хозяйка обернулась к компаньонам:

– А? Нет, вы скажите!

Двое джентльменов предпочли бы не говорить ничего, и вообще смотаться подобру-поздорову, но поздно.

– А вы, молодые люди, если не заплатите мне завтра полную сумму за комнату, вылетите на улицу! Без разговоров!

– Так, – тихо сказал Дюк, – пошли скорее.

За их спинами послышалось:

– Мистер Флинт! Мистер Флинт! Собрались прогуляться?

– А тебе что, старая индюшка!

– Вот, – закричала миссис Гейзер, обращаясь к Козебродски, – посмотрите на мистера Флинта!

Флинт не обращал на Козебродски никакого внимания. Козебродски долго смотрел на Флинта.

– Я его вижу, он еще не ушел, и лучше бы я его не видел!

– Да, грубоват! – хозяйка гневно трясла прической, имевшей подозрительный фиолетовый оттенок. – Но он все-таки мужчина! Он воевал! Он был ранен!