Универсальный саквояж миссис Фокс - М. Р. Маллоу

* * *

Под колесами фургона крошился взорванный землетрясением песчаник. Здоровенная трещина в песке осыпалась глыбами, змеилась далеко вперед. Вдоль дороги приминали кусты поломанные, поваленные деревья – их уже оттащили в сторону, чтобы не мешали движению. Телеграфные столбы починили уже почти везде. Сквозь гарь в воздухе пробивался запах апельсиновых деревьев.

– Благодать! – Д.Э. Саммерс вздохнул полной грудью.

– Угу, – промычал М.Р. Маллоу, лежа с закинутыми за голову руками и не открывая глаз. – Тишина, покой, красота…

– В конце-концов, – Джейк созерцал небеса, в которых уже мерцали первые звезды, – не каждый может продать бордель за десять баксов.

– Чего? – не понял Дюк. – Как? Почему?

– Потому, сэр, – с умным видом ответствовал Д.Э. Саммерс, – что фокусники бывают не только в цирке.

На это М.Р. посидел, не произнося ни слова, посидел, да и пополз в темные недра катафалка.

– Да пожалуйста! – крикнул Джейк. – Скатертью дорога! Сначала резаную газету вместо обещанной сотни подсовывают, теперь, вон, беседуй тут с конской мордой.

– То есть, как – резаную газету? – М.Р. немедленно вернулся.

Бордель продали – втайне от графини, которая понятия не имела, что новый хозяин – чемпион по боксу в тяжелом весе. Этого мощного негра Джейк в свое время завлек на прелести Мисс Бюст прямо после боя, в подвале рыночного склада. Лицо чемпион имел зверское, но вел себя спокойно, не хамски, и, в общем, были некоторые шансы, что графиня не очень обидится, когда выяснится правда.

Д.Э. шевельнул вожжами.

– Как– как, – буркнул он, – очень просто. Сверху пятерка, снизу пятерка, в середине – резаная газета!

– Ты-то куда смотрел? Меняла!

– Куда-куда, – окончательно скис продавец публичных домов, – он при мне пересчитывал – ровно сто баксов было!

– Каждый делать деньги, как он может, – усмехнулся компаньон.

– Ну, во всяком случае, этот точно лучше, чем второй.

– Десять баксов, – повторил Дюк в задумчивости. – И шестнадцать центов. Сэр, но это же отлично! Это все равно отлично!

Джейк молчал.

– А?

Дюк еще подождал и опять спросил:

– А?

Компаньон любовался небесами – мрачно и долго. И, наверное, предавался бы этому занятию до утра, как вдруг вдруг катафалк дернуло, тряхнуло, он покосился набок и встал

– Колесо, – резюмировал Д.Э. Саммерс. – Я так и знал.

Из дневника М.Р. Маллоу:

В разделе «Требуются» никто не требовался, а было много объявлений о продаже земли за наличные и акций водяной компании.

Д.Э. Саммерс поправил нарезанные газетные квадраты и продолжил читать:

В животе обиженно завыло. Подлый желудок отказывался считать апельсины за еду.

– Список коммерческих учреждений Сан-Хосе, – бормотал Д.Э. – Ну-ка, посмотрим. Шляпник… ювелир… архитектор… страховая контора Ричардсона… похоронные услу…

В коридоре стукнула дверь уборной. Зашаркали, закряхтели, выругались.

– Эй, ты! – послышалось оттуда. – Опять газету спер?

– Да пошел ты, – не отрываясь от своего занятия, пробормотал Д.Э. себе под нос. – Никого нет дома. Типография… помещения для офисов и магазинов… автоматические швейные машины… художник… вышивка шелком… фотоателье… ну что за жизнь, я не понимаю!

– Отдай газету, трах тебя!

Д.Э. дочитал, собрал газетные квадраты опять в стопку. Осторожно приоткрыл дверь. В дверь просунулось волосатое ухо, заткнутое ватой и коричневая старческая рука. Владелец руки предпринимал усилия, чтобы протиснуть и остальное, но Д.Э. предусмотрительно подпер дверь плечом со своей стороны.

– Как вам понравился обед, мистер Флинт? – послышалось снизу сладким женским голосом.

– Пока не проср**ся! – Флинт вырвал газету из рук искателя приключений и мрачно уполз в уборную.

– Агнес? – раздалось из-за стены голосом пожилой леди таким манером, как если бы эта леди постоянно держала губы сложенными для слова «сюита». – Агнес, где ты? Агнес!

Джейк выскочил в коридор и высунулся в окно.

Окно выходило во двор: сарай, где располагался теперь катафалк, конюшня, где жил теперь Злыдень, на веревках белье.

Д.Э. полюбовался облаками и присвистнул – задумчиво и где-то даже философски, как если бы сделал про себя некое умозаключение. Простыни заколыхались. В одну сторону выскочила мисс Будлл из третьего номера, в другую – запутался М.Р. Маллоу.

– Иду, бабушка! – крикнула мисс Буддл и побежала по лестнице.

Мисс Буддл, барышня возвышенных чувств, была белокура. Высокая, тонкая, немножко сутулая, с нежно-голубыми, как каемка на чайном блюдце, глазами, нежными веснушками на вздернутом носе и еще более нежным голосом. Весной ей, кажется, сравнялось двадцать три. Каждую пятницу, субботу и воскресенье, ровно в пять часов бабушка с внучкой наряжались, брали друг дружку под руку, и отправлялись на прогулку. Они прогуливались по главной улице, здоровались с прохожими, останавливались у прилавков аптеки: здесь у нас местное высшее общество; торговца певчими птицами – здесь любимое место наших дам; у лавочников: один торгует одеждой, второй – бакалеей (бакалейщик, кажется, рассматривается как рак на безрыбье, поэтому с ним здороваются чуть теплее). Потом еще был мясник – очень хороший человек, но не партия. Потом молочник и зеленщик – этих в качестве таковой даже не рассматривали.

М.Р. Маллоу преподавал мисс Буддл французский, чистописание и манеры. Дважды в неделю. Д.Э. Саммерс похищал газеты из уборной. Ежедневно.

Внизу хлопнула дверь, М.Р. взбежал по ступенькам, таким крутым, что о верхнюю задеваешь носом, ворвался в комнату. Вынул из петлицы и швырнул на стол идиотский букет фиалок – в точности такие росли в ящиках под окном третьего номера, соединявшегося с номером компаньонов террасой.