Украденный сон - Александра Маринина

Разумеется, она была согласна. Да и не могло быть иначе.Арсен никогда не пытался вербовать людей, не присмотревшись к ним заранее. Все,что он узнал о Наталье Евгеньевне Дахно, неоспоримо свидетельствовало в пользутого, что она – именно то, что нужно. Она станет верной соратницей. И он не ошибся.

После неприятностей с генералом медицинскую практикупришлось оставить. Арсен устроил ее на работу в отдел учета и эксплуатацииодного из московских телефонных узлов. Зарплата была мизерной, но порученияАрсена оплачивались столь щедро, что вскоре стали сбываться все самые заветныемечты Натальи Евгеньевны и ее мужа. Появилась прекрасная квартира, машина,дорогие ружья, потом последовала дача, в которую вкладывались все деньги, чтобысделать ее настоящим дворцом на природе. Свою городскую квартиру НатальяЕвгеньевна не то чтобы не любила, просто не считала нужным демонстрировать своеблагосостояние московским знакомым.

Зато в дачу они с мужем вложили всю душу. И сына супругиДахно воспитывали так, как требовал Арсен…

Наталья Евгеньевна бросила взгляд на часы. Почти девятьвечера.

Сколько еще она сможет тянуть волынку, чтобы не вызватьподозрений оперативника? Дважды она была «на грани обморока», третий раз ужебудет излишним, она никогда не переигрывала. Надо попробовать разговоритьЛарцева.

– Ваша жена, наверное, в отчаянии, – виноватым голосомпроизнесла она. – Никогда себе не прощу… Нет ничего больнее материнского горя.

– Моя жена умерла, – скупо бросил Ларцев. – И все-таки,Наталья Евгеньевна, давайте еще раз постараемся восстановить все, что вы знаетеоб этом человеке.

В дверном замке клацнул ключ, хлопнула дверь.

– Мама, ты дома? – услышал Ларцев. Голос показался емусмутно знакомым.

Он обернулся к двери и уперся глазами в висящее на стенечучело головы лося. И в этот момент понял, что совершил чудовищную,непоправимую ошибку. Та женщина, которая разговаривала с ним вот уже два часа,не могла быть охотницей. Слезы, причитания и обмороки, которыми его накормилиздесь в избытке, никак не могли принадлежать женщине, привыкшей по несколькочасов терпеливо ждать, стоя «на номере» в зимнем лесу в полном одиночестве иожидая, когда на нее выскочит разъяренный кабан, женщине, плывущей в лодке взарослях двухметрового камыша во время утиной охоты, когда так легко потерятьориентацию и заблудиться, женщине, приученной свежевать дичь и спускать кровь.И собака в квартире не охотничья, а полицейская, породистый доберман, которыйвыполняет функции телохранителя, не даст в обиду хозяина и не впустит в домнежелательного гостя. Если истинный охотник может позволить себе собаку, тозаведет, конечно же, лайку, сеттера или кого-нибудь из терьеров. А если охотникдержит добермана, это означает, что есть в его жизни вещи куда более важные иболее опасные, чем охота… Он, Ларцев, позволил себя обмануть. В нем, измученноми сломленном, ослепшем от страха за свою одиннадцатилетнюю дочь, слишком позднопроснулся профессионал.

Ларцев схватился за пистолет, но вошедший в комнату ОлегМещеринов успел сорвать ружье со стены. Выстрелы прозвучали одновременно.

Восемь лет назад… Позвонил Арсен и довольным голосомсообщил:

– Наташенька, я нашел для вас очаровательногомаленького негодяя.

Тринадцать лет, умница, абсолютно здоровый физически иморально, никаких глупостей и интеллигентских закидонов в его детской головкенет. Поезжайте, директор вас ждет.

Наталья Евгеньевна тут же подхватилась и помчалась в детскийдом, находившийся в соседней области. Директор, заблаговременно получившаявознаграждение за то, что к мальчику допустили специально приехавших из Москвыврачей и психологов, с распростертыми объятиями встретила Наталью и сготовностью показала ей все документы на Олега Мещеринова.

– Он из очень хорошей семьи, – засуетилась директордетского дома, ибо ей весьма прозрачно намекнули, что, если Дахно согласится усыновитьОлега, это не будет оставлено без внимания и поощрения. – Родители – научныеработники, кандидаты наук, погибли два года назад в высокогорной экспедиции наПамире. В семье никто не имел хронических заболеваний, алкоголь не употребляли.Мальчика правильно воспитывали, у него сформировался прекрасный характер,спокойный, уживчивый. Вообще Олег у нас самый воспитанный и вежливый мальчик.Хотите, я его позову?

– Зовите, – кивнула Дахно.

Она сильно волновалась. Наталья Евгеньевна была достаточноумна для того, чтобы отчетливо понимать: она обязана взять этого ребенка, дажеесли он ей категорически не понравится, потому что это приказ Арсена. И пусть свиду это было похоже на искреннюю заботу о ней, и пусть подавалось как помощь впоисках ребенка для усыновления, Наталья не пыталась себя обманывать. Онапрекрасно понимала, что есть что.

Если мальчик ей не понравится, она все равно его усыновит,но это превратится в тяжкий крест на всю жизнь.

Дверь осторожно открылась, в кабинет директора вошел рослыйширокоплечий подросток со светлыми волосами, прямым взглядом и волевымподбородком.

– Здравствуйте, – без малейшего смущения сказал он. – Я– Олег Мещеринов. Директор сказала, что вы хотели меня видеть.

Наталья Евгеньевна мгновенно разглядела и мучительное напряжение,и то отнюдь не детское усилие воли, которым паренек пытался подавить волнениеили хотя бы скрыть его.

– Здравствуй, Олег, – улыбнулась она. – Тебе, вероятно,сказали, что я хотела бы усыновить тебя. Но, разумеется, нужно твое согласие.Поэтому решай, хочешь ли ты побывать у нас дома и поближе познакомиться со мнойи моим мужем, или для тебя будет достаточно, если я прямо здесь и сейчас отвечуна все твои вопросы.

– У вас есть дети? – ни с того ни с сего спросил Олег.

– Нет, – покачала головой Дахно.

– Значит, если вы меня усыновите…

– …ты будешь нашим единственным ребенком, – закончилаза него Наталья Евгеньевна.

– Я согласен на усыновление, – твердо ответил мальчик.

– Но ведь ты совсем меня не знаешь, – растерялась она.– Ты даже не спросил, как меня зовут, чем я занимаюсь, где работаю… Ты уверен,что можешь принимать решение прямо сейчас?

– Мне очень хочется назвать вас мамой, – тихо сказалОлег и смело посмотрел прямо ей в глаза.

И в этот момент Наталья Евгеньевна многое поняла протринадцатилетнего Олега Мещеринова. Пусть не все, но очень, очень многое. «Незря Арсен назвал тебя маленьким негодяем. Ты действительно негодяй, и уже немаленький. Ты умный, начитанный, рано повзрослевший негодяй. В свои тринадцатьлет ты неплохо разбираешься в людях. Видно, в семье с родителями тебе былоочень хорошо, тебе было удобно и комфортно, тебя любили, баловали, ласкали,задаривали подарками. Или, может быть, не баловали и не ласкали, а относились суважением к твоим увлечениям и маленьким причудам, не лезли с нравоучениями, неизводили гиперопекой, не стояли над душой, не дергали по пустякам. Ты выросспокойным и волевым, ты совершенно точно знаешь, чего хочешь в этой жизни, иготов добиваться своего, чего бы это ни стоило. Ты не любил своих родителей безрассуднои безоглядно, просто потому что это твои отец и мать. Ты любил их, как любятвкусную еду, удобное кресло, хорошую книгу. Они для тебя были источникомудобства и комфорта, а когда они погибли и ты волею судьбы оказался в детдоме,ты решил, что сделаешь все возможное, чтобы как можно скорее снова оказаться всемье, снова получить свою миску с домашним супом, мягкую постель и неказеннуюодежду. Ты спросил, есть ли в моей семье дети. Конечно, для тебя важно, чтобыты оказался единственным, чтобы наше внимание и любовь не делились между тобойи кем-то еще. Мы не благотворители, мы бездетные супруги, и это означает, чтоправила игры будешь диктовать ты, а мы будем покорно им подчиняться. Ты хочешьназывать меня мамой? Это хорошо, только не думай, что я от этих слов растаяла ипотеряла способность трезво мыслить. Ты слишком умен для своих лет. И немножкобольше негодяй, чем тебе полагается по возрасту. Но я все равно усыновлю тебя.Потому что чувствую: мы с тобой одной крови…»