На исходе ночи - Алексей Калугин

– Надо же, он даже ун-акс прикупил! – Мейт насмехается, кто же еще. – Совсем, видно, спятил! А, Ани?

– Мне нужен шприц, желательно стерильный.

Ше-Киуно торопился, поскольку не знал точно, сколько времени прошло с того малого цикла, когда он последний раз сделал себе инъекцию ун-акса. А до фантазий рыжеволосой ему, по большому счету, дела не было.

– Ты что, серьезно хочешь уколоться? – в голосе Мейт послышалось сомнение.

– А как ты думаешь? – огрызнулся Ани.

– Полагаешь, после этого я поверю, что ты варк?

– Я не варк, – зло отозвался Ше-Киуно. – У меня синдром Ше-Варко. Варками становятся те, у кого болезнь переходит в активную стадию. Чтобы этого не случилось, мне нужно сделать инъекцию.

– Знаешь что, Ани, – насмешливое восхищение прозвучало в голосе рыжей. – Ты мог бы стать великим актером. Если бы не стал ловцом.

– Я не ловец, – процедил сквозь зубы Ше-Киуно. – И никогда им не был.

– Болезни Ше-Варко у тебя тоже нет.

– Я, наверное, лучше знаю, чем болен.

– А я знаю, что все ловцы каждые пять средних циклов должны проходить тест на синдром Ше-Варко, иначе лицензию не продлят.

– Да, это так. – Хоп-Стах, откуда ему это известно? – Послушай, Мейт…

Ше-Киуно еще раз попытался воззвать к здравомыслию девушки, но та и слушать не пожелала.

– Нет, это ты меня слушай, затемненыш гнусный! Ты живешь двойной жизнью. Один, не имея ни друзей, ни родственников, ты прячешься даже от соседей. Ты хочешь, чтобы тебя считали добропорядочным гражданином, таким же, как все. Эксперт по антиквариату – почему бы и нет! Респектабельная работа, которая объясняет, откуда у тебя деньги. Ты даже ун-акс дома держишь – вот только не пойму, для чего? На случай, если придется доказывать кому-то, что ты не ловец? Смотрите, мол, я и сам болен, какой из меня ловец! Так, что ли, Ани?

– Мейт… – Ше-Киуно устало провел ладонью по лбу. Он не знал, что еще мог сказать в свое оправдание. Да и какой смысл было что-то говорить, если рыжая не желала его слушать. – Если бы я был ловцом, мне бы в голову не пришло это скрывать. Я считаю, что ловцы выполняют работу, нужную обществу. Если бы не они, полстраны бы уже вымерло.

– Так, значит? Что же ты сам не сдашься са-туратам, если болен?

– У меня синдром Ше-Варко, а не болезнь. Я не представляю никакой угрозы для окружающих. Ун-акс для того и требуется, чтобы заболевание не перешло в активную стадию.

– Не каждый имеет возможность покупать ун-акс у барыг.

– Я тоже не могу обеспечить лекарством всех больных.

Тишина наверху. Как будто все ушли, оставив фонарь включенным и крышку люка незапертой.

– Даже сейчас у тебя не хватает смелости признаться в том, что ты ловец. – Мейт не задавала вопроса, а констатировала не подлежащий сомнению факт.

Ше-Киуно устало вздохнул. В разговоре, что приходилось вести с рыжей, не было ни малейшего смысла: она не желала слушать, что говорил ей Ани, он же, в свою очередь, не мог понять, что пыталась доказать ему Мейт.

– У меня хватает здравого смысла, чтобы не называть себя чужим именем.

– Какое же твое имя?

– Ани Ше-Киуно.

– Хорошо, пусть будет Ани. Хочешь знать, почему ты оказался в этом погребе?

– Наконец-то мы добрались до сути, – усмехнулся Ше-Киуно.

– Так хочешь или нет?

Вопрос прозвучал так, будто Мейт и в самом деле полагала, что Ани мог дать отрицательный ответ. И тогда бы она встала и ушла. А если Мейт забудет закрыть крышку люка, за нее это сделает Ири. Глупо.

– Да, – Ше-Киуно наклонил голову так, что теперь Мейт был виден только его затылок. – Жажду.

– Десять больших циклов тому назад ты забрал моего отца, – произнесла Мейт точно обвинительный приговор.

– В каком смысле «забрал»?

Ше-Киуно задал вопрос по инерции, поскольку и без того все было ясно. Мейт снова пыталась обвинить его в том, что он работает ловцом. Что ж, теперь по крайней мере понятно, что мотивом похищения служит месть. Во всяком случае, со стороны Мейт. Ири – Ше-Киуно нутром чувствовал – месть не интересовала, ему было нужно что-то другое. Почему он хотел, чтобы Мейт спросила о призраках? Понятное дело, Ири сумасшедший, но даже в действиях безумцев зачастую удается проследить определенную логику, изломанную в соответствии с законами их деформированного сознания.

– А спустя два больших цикла ты пришел за моей матерью, – продолжала Мейт.

– Твои родители были варками?

– Они были моими родителями. И я на всю жизнь запомнила лицо того, кто их у меня забрал. Я не искала тебя специально, но сразу узнала, когда случайно встретила на улице. И я пошла за тобой.

– Я не виновен в смерти твоих родителей. Что бы с ними ни случилось.

– Ты виновен в том, что зарабатываешь деньги на страданиях людей.

– Перестань! – Ше-Киуно обхватил голову руками. – Хватит!

– Ты хочешь что-то сказать?

– Допустим, я тот, за кого ты меня принимаешь. – Дабы предупредить возможные возражения, Ше-Киуно поднял обе руки вверх. При этом голова его оставалась опущенной. – Допустим! Что ты собираешься делать? Хочешь убить меня? Или будешь держать в этом вонючем погребе, пока я не сгнию заживо, как варк?

Ани услышал, как Мейт усмехнулась.

– Последнее предложение мне определенно нравится.

– Это не вернет тебе родителей.

Тишина в ответ.

– Но этим ты сломаешь жизнь себе. Как ты будешь жить с мыслью, что убила человека?

– Я не собираюсь тебя убивать, – тут же возразила Мейт.

Она колеблется, не знает, что делать. Уже хорошо.

– Эй! – подал голос долго молчавший Ири. – А как поживает твой призрак?

– Спроси у него сам, – огрызнулся Ше-Киуно.

– Хочешь, я дам тебе схороник?

– Для себя прибереги, ка-митар.

Ири ответил не сразу. Ага! Значит, Ани угадал.

– Я слышал, как ты кричал.

– И что с того?

– Ты умрешь, не дожив до рассвета!

– Надеюсь, ты тоже.

Хоп-Стах, как же это глупо – вести словесную перепалку с идиотом!

– Я устал, – сказал Ше-Киуно.

Он и в самом деле чувствовал себя уставшим. К тому же Ани вдруг почувствовал полнейшее безразличие к тому, что должно произойти – через малый цикл, через средний, через большой. Ше-Киуно наклонился, протянул руку и провел ладонью по переливающейся голубоватыми искорками шкуре призрака Ночи. Рассвет наступит в любом случае, увидит он его или нет. Так ведь? Так, ответил Сун. Ну вот и славно.