Призрачный клинок. Книга первая. Том 1 - С. М. Бойс

а они пытались встать, придавленные весом собственных доспехов. Остальные четверо неслись на Коннора. Их мечи блестели в лунном свете, и у Магнусона оставалось всего несколько мгновений, прежде чем они подойдут достаточно близко, чтобы занести клинки.

Его уловка сработала. Заставив их разделиться, он повысил свои шансы пережить эту ночь, если по-прежнему сможет контролировать ход битвы – а это был большой вопрос.

Коннор крепче сжал мечи и быстро изучил взглядом доспехи противников, когда четверо ближайших солдат добрались до него. В искусно выполненной броне практически не было брешей, ведь она была создана специально для ближнего боя.

Их главной слабостью была скорость. Доспешные пластины на руках и груди замедляли каждое движение. Как бы хорошо натренированы ни были эти солдаты, вес тормозил их, пусть и защищал.

И все же у Коннора было несколько целей. Узкая щель у горла внизу шлемов. Уязвимая полоса вокруг подмышки и позади колен. И, разумеется, щель в доспехе на животе.

Во все эти места можно было нанести сокрушительные, если не смертельные удары.

Когда ближайший солдат добрался до него, мысли Коннора прояснились. Боль в костях мгновенно заглушило предвкушение доброй драки. Он чувствовал все: каждый вдох, каждый удар сердца, каждый порыв ветра в небе над головой.

Он достиг умиротворения. Покоя, несмотря на угрозу предстоящей смерти.

Хотя в пылу битвы он всегда чувствовал себя одним целым со своими мечами, этот миг, это чувство – оно было ему в новинку.

Ночное небо. Вес рукояток мечей в ладонях. Холодный воздух, наполнивший легкие.

Все стало таким ясным.

Каждое движение стало до боли медленным и отчетливым, несмотря на тьму, окутавшую лес. Стражи выдавали каждое свое движение наклоном плеча; инстинкты и подготовка вступили в игру.

Коннор бросил мимолетный взгляд, и все семеро солдат словно застыли на поле: он отметил каждый их шаг, направление, в котором они шли, приемы, к которым они прибегнут. Вельможа ждал, ничего не предпринимая, сжимая в руке светящийся кинжал так, словно он мог защитить его одним своим существованием.

Все это было так легко.

Он не мог постичь эту новую силу, текущую по венам, но не собирался задумываться об этом. Не сейчас, когда на кону стояла его жизнь. Дух сделал с ним множество ужасных вещей, но также пообещал ему силу, которой он и представить не мог.

Возможно, сегодня он сделал для него хоть что-то хорошее.

Когда первый солдат подбежал к нему и замахнулся мечом, Коннор с легкостью ушел в сторону и загнал свой клинок в шею мужчины. Меч пробил его горло и позвоночник, и окровавленное острие клинка показалось с другой стороны его тела.

Двое мертвы.

Осталось восемь.

Сохраняя ясность мысли и остроту ума, Коннор пнул противника в золотую нагрудную пластину, чтобы отбросить тело в сторону. Его сапог оставил на отполированном доспехе кровавый след, когда он вытаскивал меч из шеи мужчины. Страж задергался в грязи, держась за горло, захлебываясь и хватая ртом воздух.

Коннору трудно было испытывать жалость к тому, кто хотел пронзить его мечом всего несколько секунд назад.

На него накинулись еще двое солдат, которые даже не взглянули на павшего товарища. Один из них занес меч над шеей Коннора, в то время как другой целился ему в бок.

Коннор мгновенно отступил, опустившись на колено, и с привычной легкостью взмахнул обоими мечами. Один из клинков отразил атаку слева, и в ночи раздался лязг металла о металл. Не прерывая движения, он вонзил второй меч в открытую подмышку второго стража. Мужчина завопил от боли, упал на колени, выругавшись, и уронил оружие.

Никакой пощады.

Никакого выбора.

Не сегодня.

Коннор поднялся и пнул выжившего стража в крестец. Мужчина плюхнулся на землю лицом вниз и в мгновение ока вышел из строя. Раненый солдат выкрикивал непристойности и прижимал ладонь к пронзенной подмышке. Жертва отвлеклась и была обезоружена, и Коннор вогнал один из клинков в прорезь в золотом шлеме.

Страж обмер. Коннор пнул солдата в грудь и вынул окровавленный меч, позволив мужчине упасть на примятую луговую траву.

Трое мертвы.

– Бестолочи! – пробормотал вельможа. Сквозь лязг доспехов и шепот мечей, разрезавших воздух, его голос было практически невозможно расслышать.

Выживший страж заставил себя подняться на ноги, однако комок грязи, застрявший в его шлеме, залепил его левый глаз. Он напал, и Коннор едва успел вовремя поднырнуть. Солдат по инерции споткнулся и полетел вперед, его острый клинок вонзился в траву.

Если бы Коннор не пригнулся, меч снес бы ему голову начисто.

Теперь им было плевать на приказы. Похоже, солдатам было уже все равно, что им приказали лишь избить его.

Теперь они хотели его прикончить.

Солдат с трудом пытался вынуть меч из земли. Клинок вошел в нее почти по рукоять. Мужчина наклонился и с силой тянул. Меч двигался, постепенно освобождаясь, и у Коннора было мало времени, прежде чем противник снова окажется вооружен.

Быстрым разворотом бедра Коннор ударил солдата по запястью, как раз когда страж вытащил меч из земли. Клинок с тяжелым глухим ударом упал. Королевский страж выругался себе под нос и встряхнул кистью. Прежде чем он успел хотя бы потянуться к оружию, Коннор подсечкой сбил его с ног и уложил на лопатки.

Приближались остальные. Коннор встал коленом на грудь стража и скрестил клинки на его шее. Острый металл скользнул в брешь между доспехом и шлемом.

Солдат замер, глядя своими широко раскрытыми зелеными глазами прямо в душу Коннора. Должно быть, он понял, что будет дальше, – Коннор не отвел глаз.

«Если собираешься отнять чью-то жизнь, – всегда говорил Бек Арбор, – сделай это по крайней мере глядя человеку в глаза. Почувствуй тяжесть того, что ты совершил».

Скрестив клинки и прижав их к шее мужчины, Коннор всем телом навалился на рукоятки и глубоко вогнал смертоносную сталь. Голова стража откинулась на траву, а глаза закатились, пока он захлебывался собственной кровью.

Четверо мертвы.

На поле оставалось еще четверо. Те двое только сейчас забрались на самый верх лестницы, ведущей к кроне.

Коннор редко попадал в такие передряги, когда вынужден был отнять чужую жизнь или рисковал расстаться с собственной. Когда же это происходило, он бился, игнорируя реальность происходящего. Не думал о том, что противники тоже были людьми. Когда-то они были детьми. Многие солдаты на этом поле наверняка были мужьями и отцами, чьи семьи рассчитывали на них. Они были кормильцами. Защитниками. Героями для кого-то. От этих мужчин зависели другие люди – люди, которые пропадут или даже окажутся в нищете, если они погибнут.

Сегодня Коннор запятнал руки