Excommunicado - Ди Темида

Невыносимый пронзающий взгляд останавливается на моих затрясшихся губах:

— Что ж… А сейчас вы получили то, что хотели?

Низкий баритон, в котором постепенно нарастает давление и угроза, достаёт до самых недр моей сущности, заставляя внутренности скрутиться в пульсирующий комок. Я чувствую, как в уголках глаз скапливаются слёзы, но Рамиреса это никак не трогает — его лицо остаётся бесстрастным в опасной близости от моего.

Неужели мои дни закончатся вот так? Здесь, на неизвестном складе?..

Где? Где, чёрт возьми, я перешла ему дорогу?

На моём побелевшем от тревоги и волнения запястье защелкивается наручник, не замеченный ранее, от которого цепь идёт под столом к полу, ввинченная в бетон. И Рамирес еле слышно договаривает, будто озвучивая приговор:

— Сейчас я достаточно вежлив с вами, Джейн?..

На мгновение кажется, что всё моё тело медленно покрывается тонким слоем льда, как поверхность озера в подступающих заморозках. Язык отказывается повиноваться, я не могу вымолвить хоть слово, тупо уставившись на Рамиреса. Он с какой-то скрытой в движениях грацией, сплетенной с уже явственной угрозой, отклоняется назад, выпрямляется и отходит обратно.

Не дожидаясь от меня ответа на предыдущий вопрос, бросает дальше на ходу таким тоном, будто теперь мы будем говорить о прогнозе погоды:

— Давайте попробуем начать сначала, Джейн, — неторопливо опускаясь на стул, он педантично поправляет манжету рубашки, вылезшей из-под рукава пальто. — Вы, кажется, знаете лишь мою фамилию. Что ж. Альваро Рамирес, к вашим услугам.

Я сглатываю, ощущая невыносимую сухость в горле, и всё так же не шевелюсь.

— Корпорация «Сомбра» вам о чём-нибудь говорит? — продолжает он с не меняющейся интонацией и вонзает в меня ответный взгляд.

Тёмные глаза смотрят так, словно на моей шее вот-вот затянется колючая проволока, и единственное, что почувствует при виде этой картины их обладатель, — изощрённое удовольствие.

— Я… Я… — всё моё адвокатское красноречие и хоть какая-то уверенность в себе улетучиваются под натиском страха.

В голове петардами одновременно разрываются несколько мыслей: что вообще происходит, как отцепить чёртов наручник, как сбежать, как подать сигнал о помощи…

Помощь.

Точно.

Я свободной рукой под столом тут же осторожно лезу к карману. Ведь держала же наготове смартфон…

— Я… Не уверена, что оказывала услуги вашей компании… — выдаю наконец дрожащим голосом, найдя в себе немного сил, и продолжаю ощупывать ткань. — И правда не понимаю, почему я здесь… Что я сделала?

— О нет, я не имею в виду работу с ней, Джейн. Мне было лишь интересно, знаете ли вы о «Сомбре» и что именно, — лёгкая заговорщическая улыбка касается его невозмутимого лица, и из-за неё меня прошибает током.

— Н-несмотря на… Мои обширные связи и множество к-клиентов… — запинаюсь я, кое-как проникнув в карман и пытаясь незаметно найти телефон. Тело потряхивает в ознобе. — …я действительно никогда не сталкивалась с этой корпорацией и ничего о ней не знаю.

— Сегодня мы это исправим, — многообещающе отсекает Рамирес, сложив перед собой руки и поудобнее откинувшись на спинку.

И вдруг он смотрит прямиком на моё дернувшееся плечо. Дальше взгляд скользит на предплечье и останавливается на столе. Точнее, на том, что происходит под ним, — он будто видит всё насквозь.

Чёрт возьми.

— О… Не советую вызывать полицию, — глаза опасно сверкают, возвращая своё внимание к моему лицу, и я не могу сдержать еле слышный жалкий скулеж сквозь зубы. — Боюсь, Джейн, что скорее они заберут вас, чем совершат так страстно желаемое вами правосудие надо мной.

Его последняя фраза бьёт меня наотмашь. Кислорода перестает хватать, словно весь воздух из помещения выкачали. Я понимаю, что мы подбираемся к сути, но хуже всего: я прекрасно осознаю, о чём дальше будет разговор. Но откуда?.. Как это возможно?..

— Положите телефон на стол, Джейн, — тихо добавляет Альваро, глядя на меня исподлобья. — Иначе я отберу его сам и привяжу вашу вторую руку. Не вынуждайте меня быть невежливым — вы ведь так это не любите…

Неприкрытый сарказм обжигает мой слух, и я, чувствуя, как по щеке начинают катиться слёзы, со стуком кладу смартфон перед собой.

— Я не хочу умирать… Я…

— С чего вы взяли, что я собираюсь вас убивать?

Я ненавижу свою слабость сейчас. Ненавижу, что ничего не могу сделать. Голос Рамиреса снова приобретает напускную вежливость, как если бы он разговаривал с гостем в своём доме. Или не напускную — может, он и правда такой всегда. Истинный мясник-эстет. Сознание обесточено, и я больше не способна анализировать происходящее… Всё вышло из-под контроля.

Всё давно вышло из-под грёбанного контроля.

И пока Рамирес, чуть повернувшись корпусом на месте к стоявшему всё это время сзади изваянием Смиту, отдаёт какой-то неразличимый приказ, моё внимание цепляется за ряд стеллажей справа.

Только сейчас я замечаю, что там.

О боже…

В глубине, в лёгком полумраке ряда, лежит труп. Самый настоящий, чёрт побери, труп! Не могу разглядеть толком, кто это — мужчина, женщина… — но чётко вижу, как на стене размазана кровь и что-то ещё.

Неужели… Нет-нет… Нет! Это же ведь не разлетевшиеся мозги?..

Тело вывернуто под неестественным углом, и под ним огромная багровая лужа — удивительно, что она не достаёт до наших ног.

Я инстинктивно дёргаю той ладонью, что привязана, и не могу дотянуться до рта, чтобы прикрыть его и не завыть. Бряцает цепь наручника, и в ноздри словно ударяет тошнотворный запах гнили, трупного смрада и смерти, хотя на самом деле никакого запаха нет. Последнее, что я замечаю в пляшущих полутенях, не в силах оторвать взгляд от этой отвратительной картины жестокого убийства, — это… вывалившиеся из распоротого живота, как клубок змей, внутренности незнакомца.

— Не обращайте внимания на лёгкий беспорядок, Джейн, — я подскакиваю на месте от шлепка тонкой папки с документами о стол и совершенно хладнокровного голоса Рамиреса. Перевожу на него взгляд и уже совсем не пытаюсь удержать слёзы — захватив зубами нижнюю губу, плачу и буквально чувствую, как медленно схожу с ума от увиденного и от того, что будет дальше. Я знаю, что будет дальше. — Здесь не успели прибраться до вашего приезда, уж простите…

Ублюдок.

Какой же. Он. Ублюдок.

Как он может… говорить с такой иронией? Быть таким?..

Теперь я дрожу настолько сильно, что ножки стула подо мной постукивают по бетонному покрытию пола. Прикладываю все усилия, какие только есть, чтобы больше не смотреть в тот проход между стеллажами. Да и низкий голос мерзавца напротив не даёт расслабиться: