Завтра наступит вечность - Александр Громов

Стоп, ухожу в сторону! Это уже философия. Тпру! Как можно проверить данную гипотезу? Изучать хроники и легенды, собирая сведения о пропавших? Да, но «естественных» пропаж будет все же больше. Гораздо больше. Как вычленить «наш» процент? Искать чудесное, необъяснимое, удивительное?

Как же, нашли необъяснимое… Объяснят. Я же только что и вывалил ворох объяснений. Принцип Оккама работает против нас.

Между прочим, летающие тарелочки в небе – не Врата ли это, открывшиеся к нам на Землю, только чуток промахнувшиеся?

Еще раз стоп! Что все-таки будет, если человек инициирует шар-колобок, пройдет Вратами и подхватит шар с ТОЙ стороны?..

То и будет, что едва не случилось со Стерляжим. У него появится уникальная возможность путешествовать с планеты на планету, из мира в мир, из эпохи в эпоху. Прекрасно?

Ничего подобного: он никогда не будет заранее знать, куда переместится в пространстве и, главное, во времени. Искать нужное методом тыка – жизни не хватит.

С другой стороны – мысль здравая… Допустим, мы в конце концов найдем Землю-матушку и пройдем сквозь Врата – так что же, мы оставим Привратника с той стороны? На Надежде? Куда то ли пробьют канал с Луны Крайней, то ли нет?..

Разумеется, мы унесем его с собой.

И передадим в лапы Корпорации? Гм.

Оно, конечно, неплохо. Корпорация щедра. Премиальных внукам хватит, если те будут спокойно жить на Багамах, не пытаясь скупить весь архипелаг.

Сытно и скучно.

Зевотно.

Но внуки, если они у меня будут, сами решат свои проблемы, иначе они не вполне люди и мне не интересны. А я сам? Ну дадут мне какую-нибудь почетную должность, изредка будут привлекать к настоящим делам, а на самом деле я стану для Корпорации лишь носителем редкого феномена и объектом изучения. Большой вольер и сытная похлебка в миске. На всю оставшуюся жизнь. Это то, чего я хотел?

Это то, чего ОНИ хотели. И хотят.

Можно выпрямить гордую выю и заявить: «Не стану я играть в ваши игры». Уйти в пещеру и созерцать свой пуп. В ответ пожмут плечами – я уже в игре. А можно доиграть и выиграть. Второе, по крайней мере, интереснее – скучно жить просто так, без адреналина, и быть всего-навсего элементом круговорота веществ в природе.

Игра жестока. Не я выдумал ее правила, и скажу честно: они мне не нравятся. Но я сыграю. Нельзя же блеять овцой, живя с волками! И убежать из стаи мне не удастся. Готов поверить, что Митрохин и Исмаилов и впрямь цивилизованные волки, но они все же волки, тут нет сомнений. Будь иначе, Корпорации просто не удалось бы столько лет сохранять независимость. Правила игры таковы, что лучше не блеять.

Два нищих геолога преодолели соблазн легкого превращения в горластых и гунявых скоробогатых хищников с куриными мозгами и повадками хорьков, в начинку блестящих «шестисотых», которую всякому воспитанному при социализме неудачнику неистово хочется показательно судить, лишить прав, загнать под нары, изнурять физическим трудом на постройке чего-либо грандиозного и по субботам пороть шпицрутенами, а в остальные дни недели – розгами. Они избежали соблазна стать глупыми хищниками, потому что имели воображение вожаков стаи. Такова игра. Иной нам не дано. Такова победа в игре и плата за победу.

Вот Стерляжий – матерый волчара, хотя и не вожак. Он предан вожакам, но жаль ему, что он не вожак…

И Песков волк, только другой породы. Бабушка его согрешила с шакалом.

На этом месте моих размышлений я заметил, что дискуссия о мирах продолжается. Больше всех шумел Аскольд. Он уже успел «сложить два и два», как он выразился, пришел к «однозначному выводу», все расставил по полочкам и теперь тарахтел:

– …да, боги! Самые настоящие. Они создали наш мир, вернее, они создали ту часть Вселенной, где мы можем существовать! Сколько планет связаны Вратами? Тридцать? Сорок? По максимуму – пятьдесят, вон Свят их считал… Сколько еще слабокислородных и бескислородных планет доступны с помощью Лаза? Ну, десяток, не больше. В разных галактиках, прошу заметить. И это наш предел, это резервация, дальше они человечество не пустят… Да и нечего там делать человечеству. Там, наверное, и физические законы другие, и много чего еще… О проблеме дефицита массы слышали? Астрономы на ушах стоят. Нет на самом деле никакого дефицита, а галактики вращаются не так, как хочется астрономам, потому что везде, во всем мире, иные законы физики, чем у нас в резервации. Мы там просто не выживем… распадемся или аннигилируем, уж не знаю. Там место для высшей формы материи, для богов, а для нас, недоделанных – вот она, резервация…

– Почему это недоделанных? – возмутился я. – Попрошу не обобщать!

– Если ты доделанный, тогда отправь нас сей минут на Землю, – огрызнулся Аскольд. – Если доделанный, то ты должен знать все законы мироздания, потому что их установил ты и тебе подобные. Я уже не говорю о том, что ты должен быть бессмертным. И ты должен развиваться в бесконечность. А человечество имеет предел – вот он, мы его уже ощущаем!

– Человек может все, – упрямо возразил я, косясь на Аскольда. – Впрочем, смотря какой человек…

– Нам позволено все, – поправил Аскольд, не заметив моей шпильки. – В пределах искусственной резервации, где дважды два равно четырем и могут существовать белковые тела. Нам даже позволено путешествовать по всей ее территории. Но не более.

– Нам хватит, – сказал я. – Резервация большая.

– Сейчас хватит, а потом? Разбежимся и упремся лбом в барьер. В территорию богов. Они размножают цивилизации черенкованием, как комнатные растения. Декоративные комнатные растения, понимаешь? Кактусы-фикусы в искусственных условиях, в горшках. От них никому никакой пользы, кроме удовольствия видеть их, наблюдать за их ростом и цветением, поливать, скармливать им суперфосфат и микроэлементы, огорчаться, когда они гибнут…

– Как никакой пользы? – попытался возразить я. – А кислород в комнате?

Аскольд фыркнул.

– Глупости – кислород… Открой форточку. Псевдонаучные опыты в духе юннатов – другое дело. Одно растение подсадить, другое выполоть. Оставить для интереса элемент случайности вроде ветрового переноса семян с грядки на грядку, из горшка в горшок. Не вижу иной цели, разве что пустое баловство… Либо цветник, либо этакий вселенский детский конструктор: набери разнородных деталей, намешай всего понемногу, построй цивилизацию…

– А потом? – спросил я.

– Что – потом?

– Построй – а потом прихлопни? Налепи в песочнице куличиков и растопчи забавы ради? Развлекающиеся боги с детским интеллектом?

– А хоть бы и так, – согласился Аскольд. – Тебе обидно?

– А тебе нет?

Аскольд не только вздохнул – еще и улыбнулся. Гад.

– Каждый должен знать свое место, – изрек он с неподражаемой важностью. – Во многой мудрости много печали. Вся человеческая наука нацелена на понимание нашего места во Вселенной, но никто не обещал нам, что понимание будет приятным, а место – достойным…