Дублин - Эдвард Резерфорд

Горстка джентльменов, включая и некоторых католиков, превратившихся в доносчиков или просто помогавших Англии, осталась на своих землях в качестве вознаграждения. Но в отношении остальных было найдено совершенно новое решение.

— Если они протестанты, пусть их оштрафуют, — заявило правительство. — А если католики, так просто выгнать их, и все.

Но вместо того чтобы уничтожить этих людей, администрация Кромвеля решила, что, в зависимости от степени их вины, им может быть дана половина или треть стоимости их имения — в виде бесплодных земель в Коннахте, на западе.

Покинуть землю в Фингале, где их семья жила несколько столетий, переехать в дикий Коннахт? Орландо это казалось чудовищной идеей. Но один из новых чиновников в Дублинском замке объяснил ему все предельно просто:

— У тебя есть выбор, мастер Уолш. Ты можешь отправиться или в ад, или в Коннахт.

Но вся эта операция требовала времени. Ее масштаб был огромен, всех сразу было не переселить. И Орландо, продолжая, как и прежде, служить Дублинскому замку, умудрился продержаться в Фингале еще год, и даже дольше.

Шел уже 1653 год, когда явился доктор Пинчер. В городе разразилась эпидемия чумы, и доктор прибыл с приказом: поселить доктора в доме, где он будет жить до тех пор, пока не пожелает вернуться в город. Донат был буквально зачарован этой тощей черной фигурой. Доктор посмотрел на мальчика ледяным взглядом и занял лучшую спальню. Доктор Пинчер надеялся, что ему будут усердно прислуживать. Отец объяснил Донату, что ученому проповеднику уже больше восьмидесяти лет. Но визит старого доктора оказался также и весьма познавательным.

Доктор Пинчер прожил у них десять дней, когда к нему в гости приехал его племянник, капитан Бадж. Он остался лишь на одну ночь. Обычно старик жил один в своей спальне, но на этот раз племянник разделил с ним спальню, и Донат с любопытством наблюдал за здоровенным офицером с широким плоским лицом. Капитан Бадж был важным человеком и имел собственное имение. Когда Бриан О’Бирн ради спасения собственной жизни бежал из Ирландии, Ратконан отдали Баджу. И потому, пока его отец вежливо расспрашивал Баджа о предстоящем великом переселении, Донат внимательно слушал. Орландо осторожно спрашивал, не выглядит ли такая политика несколько резковатой?

— Нет, сэр. Это просто необходимость, — ответил ему Бадж. — Коренные ирландцы совершенно не склонны к цивилизации. Не способны сами управлять собой. Просто животные.

Донат, живя в имении в Фингале, никогда не слышал, чтобы ирландцев описывали подобным образом. Слуги, арендаторы, рабочие в полях, рыбаки на побережье, сборщики устриц в Мэлахайде, мастеровые в Свордсе — вежливые, гостеприимные ирландцы, рядом с которыми он вырос, — вовсе не походили на тех людей, которых описывал Бадж. Видимо, он говорил о каких-то других провинциях. Но Бадж еще не закончил:

— Их необходимо держать в узде. Они убили триста тысяч невинных протестантов, не забывайте.

— Но это же совершенная неправда, и вы это знаете, — мягко произнес Орландо и посмотрел на доктора Пинчера.

Но проповедник просто сунул в рот кусок хлеба и принялся жевать. Он до сих пор сохранил почти все зубы.

— Это правда, — решительно заявил Барнаби. — Так написано в книге.

— Книги тоже могут лгать, — заметил Орландо.

— Папистские книги могут. Но это была протестантская книга. — Барнаби согласно кивнул самому себе. — И именно сквайры-паписты подняли всех на бунт, — подчеркнул он. — Так что мы должны быть уверены: такое больше не повторится. Каждый ирландский вождь, все священники, каждый человек, владеющий оружием, каждый известный джентльмен-католик — все должны быть выселены из этих краев. А потом над ирландскими собаками поставят протестантских начальников, которые и будут держать их в смирении. Вот в чем цель переселения.

— Значит, я должен буду переехать в Коннахт?

— Наверняка, — кивнул Барнаби.

Именно тогда Донат впервые по-настоящему понял, как думают английские поселенцы, которые теперь должны были властвовать над их землями.

Следующей весной семью Уолш выселили. Донат и его родители отправились в долгий путь на запад. У них были четыре телеги, нагруженные мебелью и разными пожитками, а драгоценности и золотые и серебряные монеты они зашили в одежду. Дэниел, хотя и не способен был понять, куда и почему они едут, тоже, конечно, был с ними. Все слуги, кроме троих, которых они взяли с собой, поскольку те с давних пор жили в семье, и арендаторы, и обитатели коттеджей, и рабочие остались в имении в Фингале. Но Уолши лишь повторяли судьбу многих и многих других. Не тронули огромное множество коренных ирландцев, чтобы те возделывали землю для новых протестантских хозяев, а лендлордов, столетиями владевших этой землей, выслали в Коннахт.

— Ну, по крайней мере, у нас хорошая компания, — сухо заметил отец Доната.

К тому времени, когда они отправились в дорогу, очень многие соседи и друзья уже проделали тот же путь. Некоторые носили ирландские имена: Конраны или Кеннеди, Брейди или Келли. Но ничуть не реже переселяемые семьи имели старые английские фамилии: Кьюсаки и Крузы, Диллоны и Фейганы, Барри, Уолши, Планкетты, Фиц-такие-то…

Большей частью земель вокруг Дублина теперь управляло само правительство, чтобы сдавать их в аренду. И Орландо ничуть не удивился, когда узнал, что доктор Пинчер взял в аренду их имение за половину той цены, которую Орландо был вынужден платить, чтобы самому оставаться на прежнем месте.

Но перед ними встала еще одна проблема, которую Орландо, изо всех сил держась за свою землю, не смог предвидеть.

Никто так и не понял, какое именно количество земли следует выдать Орландо Уолшу. После бесчисленных расспросов в Дублинском замке Орландо обнаружил, что чиновники и сами этого не знали.

— Все должны решить в Атлоне, — сказали ему. — Так что узнаешь, когда доберешься туда.

Они медленно ехали на запад целых пять дней, пока наконец не добрались до Атлона. Судебное управление, занимавшееся выдачей земель переселенцам, располагалось в большом здании на главной улице. Семья нашла гостиницу, и на следующее утро Орландо отправился к чиновникам, взяв с собой Доната. Маленький лысый мужчина, занимавшийся этим делом, с искренним сожалением посмотрел на Орландо.

— Жаль, что вы не приехали на несколько месяцев раньше, — вздохнул он. — Тогда могли получить что-нибудь получше.

— У вас есть какие-то особые инструкции на мой счет?

— Нет, не в этом дело. Мы должны найти что-нибудь для каждого, если сможем. Но это и все. — Он покачал головой. — Вы же знаете, у Кромвеля есть представление о том, чего он хочет, и он знает, что он ненавидит, однако совсем не знаком с управлением. Он издает приказы, но что до подробностей… — Чиновник развел руками, показывая, что никаких деталей в таких приказах нет. — Переселение в Коннахт было… — И он снова жестом показал, что весь процесс представлял собой чистый хаос. — Я здесь просто подчищаю хвосты, — продолжил чиновник. — Те, кто получил землю, уже разъехались, видите ли. Их ничто здесь не держит. И они, вы понимаете, разбогатели. — Он многозначительно посмотрел на Орландо. — Есть, правда, одно местечко в Клэре. Там всего около тридцати акров, но прокормиться можно. Это лучшее из того, что осталось.