Колдун и кристалл - Стивен Кинг

– Мы пойдем вниз? – спросил Катберт. – Пустьангел-регистратор отметит, что я против, хотя это и не мятеж.

Роланд не собирался вести их через груду нарубленных веток кисточнику звука. Во всяком случае сейчас, когда он понятия не имел, что собойпредставляет червоточина. За последние несколько недель он не раз спрашивал оней, но вразумительных ответов не получал. «Я бы держался подальше», –посоветовал ему шериф Эвери. Так что больше всего о червоточине рассказала емуСюзан в ночь их первой встречи.

– Расслабься, Берт. Вниз мы не пойдем.

– Хорошо, – выдохнул Ален, и Роланд улыбнулся.

По западному краю каньона тянулась тропа, крутая и узкая, нопри должной осторожности вполне проходимая. По ней они и направились гуськом,остановившись один раз, чтобы разобрать завал, сбрасывая куски сланцевой глиныи камни в воющую пропасть справа от себя. Когда они расчистили тропу и ужесобрались сесть на коней, большая птица поднялась над краем каньона, отчаянно замахавкрыльями. Роланд схватился за револьверы, увидел, что Катберт и Ален повторилиего движение. Забавно, конечно, учитывая, что револьверы, аккуратно завернутыев промасленную ткань, хранились под половицами в бункере «Полосы К».

Они переглянулись, ничего друг другу не сказали (словами,поскольку взгляды были более чем красноречивы) и поехали дальше. Роландобнаружил, что воздействие червоточины со временем усиливается – к такому звукупривыкания не возникало. Наоборот, чем дольше ты находился в непосредственнойблизости от каньона Молнии, тем глубже проникал звук в твой мозг. Не только вмозг, но и в зубы, в уши. От него начинали вибрировать нервные окончания,слезиться глаза. Но больше всего звук воздействовал на сознание, говоря, чтовсе самое страшное, чего ты всегда боялся, поджидает за следующим поворотомтропы или за грудой камней, чтобы выскочить оттуда и наброситься на тебя.

Наконец тропа вывела их на ровный, лишенный растительностиучасток земли. Настроение у них улучшилось, но уже наступила ночь, и когда ониспешились и подошли к обрыву, то внизу не увидели ничего, кроме тьмы.

– Зря старались, – покачал головой Катберт. – Надо быловыезжать раньше. Роланд… я хотел сказать, Уилл. Какую мы сморозили глупость!

– Если хочешь, здесь я могу быть для тебя и Роландом. И мыувидим то, что приехали сосчитать. Как ты говорил, одну червоточину. Надонемного подождать.

Они подождали, и не прошло и двадцати минут: как из-загоризонта поднялась Мешочная Луна… идеальная летняя луна, огромная и оранжевая.Она величественно плыла по темно-фиолетовому бархату неба. А на ее поверхностиотчетливо виднелся Мешочник, который только что вылез из Нонеса с мешком,набитым верещащими душами. Они ясно видели его согбенную фигуру с заброшеннымна плечо мешком. А лунный диск, казалось, окрашивался отсветами адскогопламени.

– Да, – процедил Катберт, – мало нам этого воя, так еще этотвидок.

Однако они не сдвинулись с места, хотя лошади периодическидергали поводья, как бы говоря, что постояли и будет – пора в путь. Лунаподнималась и поднималась, чуть уменьшившись в размере, сменив оранжевый цветна серебряный. И вскоре ее лучи упали в каньон Молнии. Трое юношей посмотреливниз. Ни один не произнес ни слова. Роланд не мог отвечать за своих друзей, ноон сам, наверное, не раскрыл бы рта, даже если бы к нему обратились.

Замкнутый каньон, очень короткий и с отвесными стенами,сказала Сюзан. Теперь Роланд видел, что ее слова соответствовалидействительности. Она также говорила, что каньон Молнии похож на трубу, лежащуюна боку. Роланд соглашался и с этим при условии, что труба при падениипереломилась пополам, одна часть лежала ровно, а вторая ушла вбок и чуть вниз.

До перелома дно каньона выглядело обыденно: не удивляли дажебелевшие внизу кости. Многим животным, забредшим в замкнутые каньоны, нехватало ума выбраться из них, а устье каньона Молнии еще и заваливали ветками.Крутые стены вскарабкаться не позволяли, за исключением, возможно, одногоместа, рядом с переломом. Там Роланд увидел поднимающуюся под крутым угломрасщелину, заросшую лианами и кустами, за которые при необходимости можно былои схватиться. Отметил он это без всякой на то причины, автоматически: он всюжизнь отмечал потенциальные пути отхода.

А вот ниже перелома они увидели… даже через несколько часов,вернувшись на «Полосу К», они пришли к выводу, что не могут точно описатьоткрывшееся их глазам. Нижнюю часть каньона Молнии закрывало нечто похожее наозерцо серебристой жидкости, над которой поднимались рукава – струи пара илитумана. Поверхность озерца тяжело двигалась, ударяясь о стены каньона. Потомони узнали, что и жидкость, и туман светло-зеленого цвета. Но под лунойказались серебряными.

Пока они смотрели на червоточину, что-то темное, возможно,та самая птица, что взлетела чуть ли не у них из-под ног, спикировала кчервоточине. Что-то схватила на лету, может, мошку, может, пташку поменьше, иуже начала набирать высоту. Но не успела. Серебряная жидкая рука поднялась надповерхностью. Ноющий звук на мгновение усилился, стал чуть ли не голосом. Рукадернула птицу вниз. На поверхности червоточины полыхнула зеленоватая вспышка, иптица бесследно исчезла.

Трое юношей переглянулись, в глазах застыл испуг.

Прыгай, стрелок, неожиданно позвал Роланда голос. Голос червоточины,голос его отца, но также голос Мартена-колдуна. Мартена-обольстителя. А самоеужасное – его собственный голос.

Прыгай и позабудь о всех тревогах. Здесь не надо волноватьсяиз-за любви к девушкам, не надо грустить о потерянной матери. Отсюда прямойпуть к пещере мироздания, тут только розовая сладость гниющей плоти.

Давай, стрелок. Стань частью червоточины.

С затуманенным лицом, пустыми глазами Ален двинулся к краюобрыва, сбитые его сапогом камешки уже полетели вниз. Но не прошел он и пятишагов, как Роланд схватил его за руку и с силой дернул назад.

– Куда это ты направился?

Ален уставился на него глазами лунатика. Медленно, оченьмедленно они начали проясняться.

– Я… не знаю, Роланд.

А под ними ныла, стонала, пела червоточина. Отвратительныйзвук все глубже проникал в их сознание.

– А я знаю, – подал голос Катберт. – Знаю, куда мы сейчаснаправимся. Назад, к «Полосе К». Пошли, тут ловить нечего. – Он умоляющепосмотрел на Роланда. – Пожалуйста. Это же кошмар.

– Хорошо.

Но прежде чем увести их на тропу, он подошел к обрыву ипосмотрел вниз, на курящуюся серебристую поверхность.

– Сосчитано, – изрек он. – Сосчитана одна червоточина. – Идобавил, понизив голос: – Будь ты проклята.