Колдун и кристалл - Стивен Кинг

По пути назад смятение, поселившееся в их душах, исчезло:соленый ветер, дующий в лицо, позволил быстро забыть про тлен и безысходностьканьона и червоточины.

Спуск они пересекали по диагонали, чтобы не так утомлятьлошадей.

– Что теперь, Роланд? – спросил Ален. – Ты знаешь?

– Нет. Честно признаюсь, нет.

– Неплохо бы начать с ужина, – радостным голосом внеспредложение Катберт и постучал пальцами по грачиному черепу.

– Ты понимаешь, о чем я.

– Да, – согласился Катберт, – и вот что я тебе скажу,Роланд…

– Пожалуйста, Уилл. Раз мы вернулись на Спуск, я для тебяУилл.

– Да, конечно. Так вот что я тебе скажу, Уилл: мы не можемдо бесконечности пересчитывать сети, лодки, бочки и железные обручи. Всю ерундумы практически пересчитали. А насколько я понимаю, прикидываться дураками будетгораздо сложнее, как только мы перейдем к лошадям.

– Да. – Роланд остановил Быстрого, огляделся. Лошади, везделошади, скачущие и пасущиеся под луной на серебристой траве. – Но я вновьповторяю вам, дело не только в лошадях. Нужны они Фарсону? Да, возможно. Так жекак и Альянсу. И волы тоже. Но лошади есть везде, пусть и не такие хорошие, какэти, однако, как говорят, в шторм сгодится любая гавань. А если не лошади,тогда что? Пока мы этого не узнаем или не придем к выводу, что нам этогоникогда не узнать, будем вести себя как прежде.

Часть ответа ожидала их в «Полосе К». На перилах крыльцасидел голубь и чистил хвост. Когда он перелетел на руку Роланда, тот заметил,что у него то ли ободрано, то ли опалено крыло. Должно быть, какой-то кот сумелподобраться слишком быстро, подумал Роланд.

Голубь принес очень короткую записку, но она объясниламногое из того. чего они не понимали. Я должен увидеться с ней вновь, подумалРоланд, прочитав записку, и волна радости захлестнула его. Сердце учащеннозабилось, а губы разошлись в улыбке под холодным светом Мешочной Луны.

Мешочная Луна пошла на убыль. И вместе с собой забиралалетнюю жару. После полнолуния миновало четыре дня, когда старый музыкант издворца мэра (Мигуэль играл там задолго до того, как Торина избрали на этудолжность, и скорее всего продолжал играть и после возвращения Торина на егоранчо) показался у дома, в котором жили Сюзан и ее тетка. С собой он привелроскошную гнедую кобылу, вторую из трех обещанных лошадей, и Сюзан сразу жеузнала Фелицию. Одну из своих любимиц.

Сюзан обняла Мигуэля и покрыла его заросшие бородой щекипоцелуями. Старик улыбался всеми оставшимися зубами.

– Gracias, gracias [Спасибо, спасибо (исп.).]. Тысячаблагодарностей, старый отец.

– Da nada [Не за что (исп.).], – ответил он, передавая ейповодья. – Это подарок мэра.

Она провожала старика взглядом, а улыбка медленно сползала сее лица. Фелиция покорно стояла рядом, ее темно-коричневая шерсть блестела насолнце. Иметь такую лошадь – мечта многих. Вот и Сюзан поначалу казалось, чтообломилось счастье. Но теперь она понимала, что эта лошадь – еще одна приманка,загоняющая ее в ловушку. Она доказала свою «чистоту». Теперь богатый человекслал ей подарки. Хотя… Фелиция никакой не подарок, так же как и Пилон. Мэрпросто выполнял условия контракта. Тетя Корд могла изображать ужас, но Сюзансмотрела правде в глаза: она согласилась продать себя, как обычная шлюха, инечего искать оправдания.

Тетя Корд высунулась из окна кухни, когда Сюзан вела подарок(по ее разумению, возвращенную собственность) в конюшню. Крикнула, что лошадькрасивая и забота о ней отвлечет Сюзан от ненужных мыслей. Сюзан уже собраласьответить резкой репликой, но сдержалась. После ссоры из-за рубашки в ихотношениях установилось хрупкое перемирие, и Сюзан не хотелось нарушать егопервой. Ей и без того хватало забот. Еще одна ссора с теткой, и она простосломается, как сухая ветка под сапогом. Потому что молчание – золото, как-тоответил ей отец на вопрос, почему он зачастую предпочитает промолчать. Тогдаответ озадачил ее, теперь было понятно, что он хотел ей сказать.

Фелицию она поставила рядом с Пилоном, обтерла, задала корм.Пока кобыла жевала овес, Сюзан осмотрела ее копыта. Подковы ей не понравились.поэтому она сняла с крюка отцовскую кожаную сумку для подков, подогнала длинуремня под себя, повесила сумку на плечо и отшагала две мили до конюшни ипостоялого двора Хуки. Сумка живо напомнила ей об отце, и Сюзан чуть нерасплакалась. Она думала, что он пришел бы в ужас, узнав, что с ней стало,может, даже отвернулся бы от нее. И ему понравился бы Уилл Диаборн, в этом онане сомневалась. Уилл бы отцу понравился, и он бы сказал, что лучшего кавалераей и не надо. То была последняя капля.

Она с детства умела подковывать лошадей, и ей это даженравилось, особенно если настроение соответствовало. Работа несложная, новсегда существовала возможность получить славный удар копытом, который разомпрогнал бы скуку и вернул девушку к реальности. А вот об изготовлении подковона ничего не знала, да и не хотела знать. Брайан Хуки делал их в кузне,занимающей дальний конец сарая на постоялом дворе. Сюзан без труда подобралачетыре новые подковы нужного ей размера, наслаждаясь запахами лошадей и свежегосена. И свежей краски. Конюшня, сарай, постоялый двор Хуки выглядели прекрасно.И в крыше она не увидела ни единой дыры. Похоже, для Хуки наступили хорошиевремена.

Он написал «четыре подковы» на столбе, прищурив один глаз.Когда Сюзан заикнулась об оплате, рассмеялся, сказал, что торопиться некуда, онзнает, со временем она рассчитается. «Опять же лошади с моими подковами никудане денутся, не так ли?» С тем он быстренько выставил ее сначала из кузни, апотом из сарая, где так хорошо пахло сеном и лошадьми. Год назад он не проявилбы подобной беззаботности, когда речь шла о деньгах, но нынче мэр Торинприблизил ее к себе, и все изменилось.

После сарая Хуки солнечный свет показался ей особенно ярким,и она на мгновение зажмурилась, застыв с кожаной сумкой, в которой звякалиподковы. И еще не открыла глаза, когда почувствовала надвигающуюся на нее тень,а потом кто-то с такой силой врезался в нее, что зубы лязгнули. Она бы упала,но сильные руки схватили ее за плечи и удержали. Когда же глаза окончательноприспособились к яркому свету, она, к своему удивлению, увидела, что с ног ееедва не сбил один из друзей Уилла – Ричард Стокуорт.

– О, сэй, примите мои извинения! – Он стряхнул пыль срукавов платья, словно вывалял ее в пыли. – С вами все в порядке? Все хорошо?

– Все нормально, – улыбнулась она. – Пожалуйста, неизвиняйтесь. – Ее так и подмывало приподняться на цыпочки и поцеловать его вгубы со словами: Пожалуйста, предайте мой поцелуй Уиллу и скажите, чтобы он необращал внимания на то, что я говорила! Скажите, что таких поцелуев у менятысячи, пусть приходит и забирает их все!