Дни чудес - Кит Стюарт

Милая Уиллоу!

К моему двенадцатому дню рождения я начала думать, что ежегодные пьесы, когда-то так много для меня значившие, теперь стали немного наивными. Меня одолевали странные настроения, от которых трудно было избавиться. Сочетание подростковых страхов с болезнью сердца доставляло массу беспокойства. Это, думала я, будет мое последнее представление.

Я выбрала «Красную Шапочку», одну из самых непонятных сказок. Я чувствовала, что расту и, знаешь ли, совершенствуюсь как писатель и театральный режиссер, а потому сказала папе, что хочу сама поставить пьесу. Господи, ну разве не была я самонадеянной девчонкой?! Помню, как мы с Дейзи тайком залезли в коллекцию дисков ее отца и посмотрели «В компании волков», сюрреалистический фильм Нила Джордана о Красной Шапочке (Уиллоу, тебе надо его посмотреть, он чудесный). Нам приходилось зажмуриваться на кровожадных сценах, и потом неделями нас мучили ночные кошмары, но тогда нас поразило необычное, исковерканное видение старой истории. Я начинала понимать, что мои любимые сказки – аллегории, не всегда говорящие то, что видится на первый взгляд. Что мир не такой, каким кажется.

Одетая в развевающуюся красную накидку, держа в руках корзинку со всякими вкусностями, Наташа вошла в лес и направилась к домику бабушки. Стоящие вокруг нее деревья, сделанные из покрашенной в черный цвет бальсы, отбрасывали зловещие тени, дым-машина создавала у ног легкий туман. Из полумрака на нее уставились, как лучи фонарика, чьи-то глаза. Мы тихонько смотрели на это с подругами. Обычно мы болтали и шутили во время представлений, но в этот раз все было иначе. По-другому. Было ощущение опасности.

Вдруг с другого конца сцены появился большой злой волк: у актера был серо-черный парик и пластмассовые клыки. К серым брюкам сзади был приторочен длинный хвост. Зрители завизжали от страха и восторга.

– Это волк! – вопили они. – Беги!

Но Красная Шапочка не побежала.

– Куда ты идешь, юная леди? – спросил Волк. – И что у тебя там в корзинке?

– Я иду к дому бабушки. Она заболела, и я несу ей хлеба и вина.

– Восхитительно! – воскликнул Волк. – Можно мне немного?

Он подошел ближе. Красная Шапочка отступила назад:

– Нет, тебе нельзя брать мою еду.

– Отлично, – сказал Волк. – Но мы еще встретимся сегодня.

И с этими словами он крадучись ушел со сцены.

Красная Шапочка продолжила свой путь. Она бежала вприпрыжку между деревьями, потом повернула назад и побегала еще немного. К спектаклю Камил соорудил домик на колесиках, который можно было выкатить на сцену. Что-то вроде деревенского коттеджа с трубой и соломенной крышей. Передняя стена у домика отсутствовала, так что была видна комнатка, в которой на небольшой складной кровати крепко спала бабушка.

– Ой, бабушка, как я рада тебя видеть! – воскликнула Красная Шапочка.

– Это волк! – прокричал какой-то ребенок из зрительного зала.

– Бабушка умерла! – прокричал другой.

– О нет, не может быть, – сказала Красная Шапочка. – Но, бабушка, какие большие у тебя глаза…

– У меня нет времени на эти глупости, – выпрыгивая из кровати в длинной белой ночной рубашке, произнес Волк. – Просто сейчас я тебя проглочу!

Некоторые дети завизжали, другие радостно засмеялись. Я сидела и спокойно смотрела. В этот момент с другой стороны сцены появился Дровосек. Это был папа, в клетчатой рубашке и брюках на подтяжках.

– Что здесь происходит? – пророкотал он.

– Волк съел бабушку и теперь подбирается ко мне.

– Только через мой труп! – прокричал Дровосек.

– В таком случае я съем вас обоих! – заявил Волк.

С этими словами он принялся гоняться за Красной Шапочкой и Дровосеком по комнате. Дети смеялись и показывали на бегающих актеров пальцем.

Но Красная Шапочка не улыбалась, как и я. Я смотрела на Волка, который все гонялся по сцене за девочкой, и мне казалось, что я слышу, как сердце девочки бьется быстрее и быстрее. Убегай скорей! – думала я. Убегай, или умрешь. Но Волк продолжал гоняться за ними, актеры продолжали убегать, а дети все так же смеялись, и шум от этой кутерьмы становился все громче. Бум-бум, бум-бум… Я с содроганием поняла, что слышу собственное сердце. Это был шум, который преследовал меня всю жизнь.

Дети в зале один за другим вскакивали с мест и кричали:

– Убей Волка! Убей Волка!

Красная Шапочка повернулась, и Дровосек тоже.

– Я могу его убить, – сказал он. – Я могу убить зверя ради тебя.

И Дровосек достал из ранца сверкающий топор. Волк в бешенстве завыл, Дровосек не отступал.

– Нет! – воскликнула Красная Шапочка и, когда Волк побежал, схватила топор и оттолкнула Дровосека. – Я сама должна это сделать.

Волк бросился вперед. Туман взвился перед ним. С воем он прыгнул на девочку в красной накидке, и завязалась борьба. Хотя я сама написала пьесу и знала, что будет дальше, но с трудом смотрела на происходящее.

Послышался визг, и два тела, вцепившись друг в друга, рухнули на землю. Из зрительного зала доносились вздохи ужаса. Потом медленно, очень медленно одна из фигур начала подниматься. Тумана было так много, что ничего нельзя было разглядеть, – прекрасный спецэффект. Но потом из тумана показалась фигура Волка.

Дети снова заахали от ужаса. Неужели Красная Шапочка мертва? Неужели победил Волк? Но когда он повернулся, все увидели, что из его бока торчит топор (или, вернее, топор был зажат у него под мышкой). Волк заскулил и убежал прочь. Красная Шапочка поднялась с земли.

– Ты победила Волка, – сказал Дровосек.

Дети смеялись, одобрительно кричали и хлопали в ладоши – все, кроме меня. Потому что я смотрела в дальний конец сцены, за занавес, и видела Волка. Он все еще дышал. И хотя это был просто актер, меня охватил ужас: я ведь повзрослела и стала понимать темную сторону вещей. Сказки – это всего лишь сказки, они не спасут нас в конце. Некоторых монстров не убить.

Нет, подумала я, Красной Шапочке придется бежать и бежать. Она никогда не сможет остановиться. Волк вернется и однажды в конце концов поймает ее.

Она понимала это сердцем.

Завтра папа едет на день в Лондон, можешь приехать, если хочешь.