Опустошение - Егор Роге

– За что?

– Латвия дала международный розыск.

– Ну и что! Они давно это сделали, только не знали, что он теперь имеет другие имя и фамилию…

ЕВГЕНИЯ!!!

Я взял телефон и набрал домашний номер Жени. Она взяла трубку сразу, как будто ждала моего звонка.

– Зачем? – спросил я, – зачем ты это сделала?

– Ты уже догадался? Я отомстила ему за всех нас…

И она положила трубку.

– Кому ты звонил? – спросила Вероника.

– Это уже не важно. Что ты хочешь от меня теперь? Я же не смогу вытащить его из тюрьмы.

– Я знаю. Это попробую сделать я.

– Побег устроишь?

– Нет, но я не хочу сейчас об этом, – мне нужны деньги.

Я рассмеялся.

– Вероника, это уже слишком.

– Ты неправильно понял меня. У нас есть три машины, я могу их продать.

– Продавай.

– Их забрал Иван. Сказал, что Артем ему за что-то должен. Это неправда.

Она снова всхлипнула, но, взяв себя в руки, продолжила:

– Помоги мне справиться с ним. Я все сделаю дальше сама.

Я пообещал ей дать ответ завтра.

Мой звонок удивил Тенгиза.

– Послушай, я уже и думать забыл про Артема, – ответил он, когда я попросил его о помощи, – что ты за человек. Артем этот вообще не человек, а дурак. Зачем он тебе?

– Ты обещал помочь, Тенгиз, если я попрошу, помнишь? Так вот я прошу…

Иван трясущимися руками отдавал мне ключи и документы от машин. Он сказал, что его привезли ко мне какие-то люди и он очень их боится.

– Не бойся, – ответил я, – не бери чужого – и проживешь долго и счастливо.

Вечером позвонил Тенгиз. Сказал, что это ответный подарок за те шестьдесят тысяч.

– Но больше подарков не будет, – сказал он и положил трубку.

Я еще раз видел Веронику, примерно когда мальчику исполнился месяц. Мальчишка родился здоровым и крепким. Она решила дать ему имя Юлий. Передав подарок, я уже собрался уходить, но она остановила меня.

– У меня для тебя есть кое-что, – сказал она и передала маленькую записку.

Я развернул ее. Почерком Артема было написано одно слово: «Спасибо!»

«Спасибо!»

Записку я хранил у себя все это время, и вчера, после звонка Артема, в папке с важнейшими документами своей жизни: свидетельствами о рождении детей, о браке, расписками, дипломами, профессиональными сертификатами – нашел и ее. Десять лет пролежала в пластиковом файле, как напоминание о тех годах.

Я взглянул на часы: ровно час. Артем уже опаздывает на тридцать минут.

Когда-то он сказал мне об одном человеке: «Если не приходит вовремя – значит, не ценит мое время».

Время – невосполнимый ресурс, даже дети из «Сказки о потерянном времени» знают об этом. С недавнего времени у меня стало появляться чувство вины перед самим собой, если я понимал, что теряю время… Хорошо, что эти десять лет не были потеряны для меня. Продолжая работать с «Лассалем», я открыл вторую компанию и с новым партнером занялся полиграфией. Почему? Не знаю. Случайностей же не бывает. Что-то привело к этому. Может, первая работа в жизни – типография. Может, офис, который находился в издательском комплексе, а может, и воспоминания о «Грин Раунд» с его восьмьюдесятью тоннами прекрасно отпечатанных каталогов.

Партнером в этом бизнесе стал Анатолий. Отличный парень, честный и трудолюбивый человек. Не зря Вероника именно за него вышла замуж.

Юлик до сих пор не знает, что Толя – его не настоящий папа. Думаю, что десятилетний ребенок уже готов услышать правду.

Макс задолго до развития сетевых онлайновых игр превратился в компьютерного раба. Он все время просиживал за монитором, и к реальности его вернуло только решение Иры подать на развод. В тот момент она была беременна во второй раз. Это произошло два года спустя.

Я думаю, что виной всему были деньги. Золотой дождь не случился – обороты компании никак не росли. Мои скромные запросы полностью покрывались нашими доходами, и даже большая часть моей доли оставалась в Канаде. Сначала они потратили все свои деньги, потом деньги компании, ну и в последнюю очередь добрались и до моей доли, которую я оставлял в Канаде, надеясь, что их легальное происхождение позволит мне купить собственность в Монреале.

Марк, с которым я сохранил дружеские отношения, пытался заплатить за дочь, но я отказался. Как говорил Пьер Лассаль, дружба дружбой, а бизнес бизнесом.

– Сын за отца не отвечает, – сказал я тогда Марку, – в твоем случае полная сложная инверсия: отец за дочь не в ответе.

– Ужасно, что это произошло, – произнес Марк, – мне жаль, что у детей не будет нормального отца…

Еще два года я работал с «Лассалем» уже без партнеров. Каждый раз, когда я приезжал в Канаду, Пьер Лассаль говорил, что верит в развитие бизнеса в Москве, но ничего не предпринимал для развития своего присутствия здесь, и вскоре мы стали «одними из многих». По обоюдному согласию мы свернули бизнес в кризис девяносто восьмого.

В прошлом году я отдыхал с семьей в Канаде – Марк, как и обещал, организовал нам отличную программу в Ниагара-Фолс: Парк королевы Виктории, Ниагарская оранжерея.

Мне больше всего запомнился Ниагара-Глен – спускаясь вглубь каньона по длинной лестнице, попадаешь в мир камней, гранита и известняка, из которых когда-то состояло дно тропического моря. Если пройти немного по парку, охватывает ощущение, что ты заблудился и уже не найдешь дорогу обратно, к единственной ведущей наверх лестнице. На десерт был полет над Ниагарой на вертолете и вечер на яхте.

Макс со своей новой женой и Ира со своим мужем тоже были на яхте. Идиллия! К тому времени они уже не стеснялись встречаться со мной: долги они по большей части погасили, но такими темпами, что остатки придется отдавать уже их детям, а получать – моим.

Лорс и Ваха исчезли из Москвы сразу после начала первой чеченской кампании. В одном из телевизионных репортажей я видел среди погибших боевиков одного очень похожего на Лорса, но я не могу поручиться, что это был непременно он.

Иосиф жил в Монреале и совсем было опустил руки, но Марк сжалился над ним, предложив ему место на одной из фабрик. Он и сейчас заведует там складским хозяйством.

Валдис не стал пока президентом Латвии, но не отчаивается. По крайней мере, в парламент он уже избирался дважды.

Женя из Риги переехала в Питер, а два года назад вернулась все же в Москву.

Я встретил ее в нашем офисном центре – у нее были переговоры с главным редактором одного из экономических журналов. Она все еще работает экономическим обозревателем. Наш разговор длился не больше десяти минут и, к общей радости, завершился даже без традиционного обмена телефонами.