Модельный бизнес по-русски - Владислав Метревели

– Марго, зайди-ка… – Голос Борова в трубке не предвещал ничего хорошего.

Господи, что там еще! Занялся бы лучше своим бизнесом. Как хорошо было раньше, когда Боров заезжал в офис только изредка – ознакомиться с базой данных и выбрать тех, с кем лично хотел провести собеседование.

Спустя пару минут Марго узнает причину очередного недовольства босса. Хотя, если бы не дотошность Мажордома, выискавшего злополучную статейку, все могло сойти с рук незадачливому журналисту. Но Боров уже потрясал страницами журнала так, что они веером разлетались в наэлектризованной атмосфере кабинета. Мажордом стоял справа от стола, губы его подрагивали.

– Ты мне… скальп этого писаки принесешь! – От негодования Боров брызгал слюной. Марго давно не видела его в таком раздраженном состоянии.

* * *

«Скальп» Борову был преподнесен в день его рождения. На стол ему легла статья из «МК» об избиении у собственного подъезда известного журналиста по неизвестным пока причинам.

– О, цэ дыло! – почему-то по-украински возрадовался владелец «Империала», пока Мажордом стоял навытяжку, плохо пытаясь скрыть ликование.

– В реанимации он, – подобострастно всхлипнул Мажордом, когда Боров, оторвавшись от газеты, снова посмотрел на помощника.

Но Боров уже потерял интерес ко всей этой истории. Известие о выполнении его поручения оторвало его от составления списков приглашенных на очередную тусовку.

Еще даже не все гости прибыли, а один из приближенных, в последнее время постоянно торчавший у Борова в агентстве, подложил ему большую свинью. Обычно строгий с мужским контингентом Боров вдруг проникся симпатией к старому лису Лисову, с которым познакомился на каком-то фестивале дизайнеров-модельеров. Того пригласили в жюри по старой памяти, а Боров спонсировал сие мероприятие с целью получения работы для своих моделей. Такой вот модельный бизнес по-русски! С тех пор Лисов частенько захаживал в офис, давал советы Марго, тихо ненавидевшей его, просматривал анкеты – совал, в общем, свой нос куда не надо.

И нос не довел его до добра. Приняв излишнюю дозу спиртного, Лисов понес какой-то бред, взобравшись для убедительности на сцену и обвинив именинника в растлении несовершеннолетних. Понятно, что этот бред никто не слушал, но впечатление от вечера было подпорчено, а у некоторых и костюмы, закапанные кровью незадачливого экспериментатора.

Оживленно обсуждался и только что произошедший инцидент у дамской комнаты, куда долго не могли попасть в связи с тем, что какая-то особа заперлась там на час и не желала открывать.

Но на этом неприятности не закончились. Прошел где-то час, во время которого разудалая публика продолжала накачиваться виски и текилой. Вконец осоловевший теннисист, только что завоевавший кубок Кремля, вдруг обрушился на хрупкую витрину с пирожными, стоящую у входа в основной зал.

– Боже, и это наш прославленный чемпион, – причитала не знакомая, видимо, с нравами звезд гостья в пышном ярко-красном платье.

– А что с него взять, конченый человек, – пояснял ее спутник. – Недавно была история в Монако во время турнира на приз принцессы Стефании. Он был замечен в краже из гостиничного номера комплекта постельного белья. Обкололся в очередной раз – и привиделось, что…

Боров сидел в своем углу чернее тучи. Его не радовал даже начавший выступление на небольшой сцене «Люкс-кафе» любимец Мазай. Притихли сидевшие вокруг хозяина девочки-модельки.

«Я выбираю тебя!» – наяривала группа за спиной у Мазая.

«Я выбираю тебя!» – шептал Боров одной из девочек на ушко.

«Я выбираю тебя!» – бубнил под нос бармен, протирая стакан для новой порции виски.

Свершилось! Я еду в Париж. Неужели небеса вняли моим молитвам? Теперь все будет по-другому. Наконец-то я оценен, в моих услугах нуждаются. Я так долго шел к этому. Сразу два агентства изъявили желание пригласить меня на роль скаута, предлагая неплохие условия. Одно даже оплачивает мне билет туда и обратно. Правда, будет не очень красиво, если они узнают, что я встречаюсь не только с ними, поэтому мои перемещения по Парижу не должны быть слишком уж откровенны для обеих сторон. А там поглядим. Выберу, что больше приглянется. Не зря же я столько ждал, работал подчас вхолостую, перелопачивал горы информации и объезжал в месяц по пять-шесть городов, половину времени находясь вдали от дома и чертовски редко имея возможность прислониться щекой к родной подушке. И кстати, снов я не вижу уже давно. Это, с другой стороны, имеет и свои плюсы. Я люблю новые места. Поездки и постоянные знакомства с интересными людьми разнообразят мое пребывание на грешной земле. Иногда я сильно устаю от кочевой жизни и вдруг бросаюсь в какие-то совершенно новые области деятельности и времяпровождения. Так, я вдруг воспылал интересом к старинным открыткам и, находясь в поездках, обязательно старался посетить местные блошиные рынки и букинистические развалы, где находил иногда прелюбопытные экземпляры. Иногда это были поздравительные с годовщиной Великой Октябрьской Социалистической Революции, заполоненные красными стягами и пятиконечными звездами, а иногда буквально дышащие историей (потертые уголки, потрескавшийся лак) виды дореволюционного Пятигорска – с прогуливающимися по аллеям дамами с кружевными белыми зонтиками, заштемпелеванные с обратной стороны синими печатями с неразличимыми на них номерами почтовых отделений царской России. Теперь собранная мною за несколько лет коллекция пылилась в целлофановом пакете где-то среди книг на полках, и только иногда я доставал ее, чтобы поперебирать пахнущие пылью свидетельства того, что иная жизнь возможна, что это не иллюзия, не оторванный напрочь пласт прошлого, а спаянный накрепко с нашим настоящим и уходящий в будущее.

Потом вдруг я загорелся разводить комнатные цветы в своей необжитой квартире. Помнится, раньше меня нельзя было заставить поливать живущие у нас растения. Мне было скучно стирать с листьев влажной губкой пыль и наполнять многочисленные емкости для полива водой из-под крана, чтобы к следующему дню она отстоялась и выпустила из себя весь хлор, вредный для живых организмов. Теперь же я с неожиданным для самого себя рвением скупил всевозможную литературу по цветоводству и, изучив, заставил подоконники всякими фикусами и суккулентами.

В моей квартире с тех пор образовался целый оазис. Было интересно наблюдать за реакцией на растения иногда появлявшихся в моей квартире женщин. Равнодушных не было. Некоторые обращали внимание на сам садик и его обитателей, но большинство округляли глаза и выражали полное недоумение по поводу моего увлечения. Очевидно, в современном мире мужчина с лейкой и цветочным горшком в руках смотрится не лучше очкарика, выклеивавшего авиамодель из деталей конструктора, в период моего детства. Банально, но девушка скорее предпочтет пачку банкнот и дорогое авто, нежели томик стихов и гитару.

Однако девушка девушке рознь. Сегодня у меня гостила приехавшая из Норильска по моему приглашению не юная, но еще не охваченная модельной лихорадкой особа, которую звали Нелли. У нее было, может быть, слишком круглое для модели лицо с потрясающе красивыми миндалевидными глазами, подтверждающими татарское имя. Едва войдя в квартиру, она прошествовала на кухню, чтобы выгрузить многочисленные свертки с какими-то вкусностями, переданными мне ее мамой, а потом расположилась в гостиной, наблюдая за моими действиями садовника. Я полил спатифиллум. Нелли с интересом взирала на меня с недавно втиснутого в мое жилище дивана в виде губ, контрастирующего с обстановкой советского периода не только цветом, но и новизной.